Шрифт:
1
Недавно прошел дождь, и нежная майская густая листва поблескивала на ярком солнечном свете до рези в глазах. Марк задрал голову и посмотрел на небо. Чистое, голубое, бесконечное и никогда не предает. Так подумал он о небе, словно это было нечто одушевленное, способное мыслить. Небо было искреннее, оно источало сочный голубовато-синий цвет, и, глядя на него, казалось, что и все остальное, что находилось, жило и росло под ним, должно было быть таким же естественным, натуральным, мирным.
На нежной, мягкой траве лежал труп молодой женщины. Белое тело на зеленой
Марк отвернулся.
В такие минуты, когда ему приходилось видеть убитых женщин, он всегда с ужасом думал о том, что у него есть жена Рита и маленькая дочка Фабиола. И тогда ему казалось, что мир как бы разделен на две части: одна – там, где живут нормальные, здоровые люди, и этот мир залит солнечным светом или вечерним светом лампы над обеденным столом, за которым собирается семья, и в ней царят любовь и взаимопонимание; и вторая – там, где непостижимым образом уживаются друг с другом психически больные люди, убийцы, насильники, воры, подонки. Так вот, его работа была связана как раз со вторым миром, и его задачей было вычислить их, выловить и упрятать за решетку, не дать им и дальше убивать, грабить, насиловать. «Только, чтобы эти два мира не смешались», – прошептал он, как заклинание.
– Она была изнасилована? – спросил Марк у эксперта.
– Точно сказать не могу, экспертиза покажет, – уклончиво ответил Боря Анджан. – Возможно, что и была, но пока что внешних следов насилия я не обнаружил. Тело чистое, без ссадин и кровоподтеков или каких-либо других характерных следов. Но девушек, как ты и сам понимаешь, не всегда насилуют перед тем, как убить, иногда девушки любят своих будущих убийц и отдаются им по доброй воле. Был ли совершен половой акт? Об этом, Марк Александрович, я скажу тебе после более тщательного осмотра и анализов. Одно могу сказать определенно: ее удушили. Вот этим чулком. – Борис подцепил пинцетом тонкий прозрачный чулок телесного цвета и сунул его в пакет. – Хотя это вовсе и не чулок в обычном понимании. Смотри, видишь, отрезано? Это часть колготок. То есть кто-то взял и отрезал одну «ногу» от колготок, превратив его в чулок.
– Какой экономный убийца. – Марк пожал плечами. Нет, он никогда не привыкнет к тому, что убивают красивых молодых девушек. Они должны жить, радовать мужчин своей красотой, рожать детей. – Потом окажется, что она была беременна, и женатый любовник избавился от нее.
– Как в «Американской трагедии», – вздохнул Борис. – А что, Марк, может, ты и прав. Сколько таких случаев уже было?
– Женщин редко убивают из-за денег.
Марку вдруг захотелось
– Ты только Рите ничего не говори, – вдруг услышал он над самым ухом голос своего помощника Левы Локоткова. – Она страсть как любит истории об убийствах красивых девушек. Снова станет приставать, пожелает помочь тебе, поучаствовать.
– Ты прав. Но она все равно узнает.
– От кого?
– Я ей расскажу!
Марк достал сигарету, закурил.
– И как же мы теперь будем выяснять личность убитой? Хоть бы паспорт оставили на месте преступления, – заворчал Локотков, кружась вокруг трупа. – А так – ни зацепки, ничего. Даже нижнего белья нет.
– Можно подумать, нижнее белье подсказало бы тебе фамилию девушки, – покачал головой Марк.
– Нижнего белья нет по двум причинам, – подал голос Борис Анджан.
– Интересно, – усмехнулся Марк. – Как у тебя все просто и всегда разложено по полочкам.
– Причина первая: она разделась сама. – Борис поднял указательный палец правой руки. – Причина вторая: ее раздел кто-то другой.
– Гениально, – Марк похлопал эксперта по плечу. – С такими глубоко идущими выводами мы быстро продвинемся в нашем расследовании. Я, кстати, могу добавить, что девушка могла раздеться сама, и тоже по нескольким причинам: либо она спала голышом, либо ложилась в постель с мужчиной, где одежда тоже вроде бы ни к чему.
– Либо она пошла мыться! – добавил Лева.
Между тем фотограф, молчаливый человек с вытянутым скучным лицом, сделал нужное количество снимков и отправился к машине. По дороге он долго и нудно ворчал, но Марк не разобрал ни единого слова.
– Он голодный, – пояснил Борис. – От него жена ушла.
– А он что, женой питался? – хохотнул Лева, и Марк подумал, что Локоткова уже не переделаешь, цинизма ему не занимать. Да и дурости тоже.
– Лева, узнай, не пропадали ли в нашем городе молодые женщины в возрасте приблизительно 24—26 лет.
– Думаю, ты прав, ей действительно примерно столько лет, но если бы она могла тебя слышать, – спокойно развивал, скорее машинально, чем осознанно свою мысль эксперт Анджан, – то наверняка обиделась бы. Она прекрасно выглядела на свои возможные двадцать пять. Жаль, что тот скот, убивший девушку, не оценил ее.
– Думаешь, это мужчина?
– Горло сдавлено так, что еще немного, и ей сломали бы позвонки. Смотри, какая глубокая трансгуляционная борозда.
– На ней нет украшений, вы заметили? Ни колец, ни браслетов. Если бы ее убил любовник, вряд ли он стал бы опускаться до такого – связываться с ее вещами, украшениями. К тому же это опасно, – размышлял Марк. – Девушка холеная, ухоженная, я бы даже сказал. Смотри, свежий маникюр. Да и волосы она явно укладывала в парикмахерской. От них до сих пор пахнет лаком или духами.
– Между прочим, на губах помада, – заметил Локотков. – А знаете, о чем это говорит?
– О чем?
– О том, что она перед смертью ни с кем не целовалась, то есть не занималась любовью, не ела, не пила.
– Она могла провести несколько часов в постели с любовником, оттянуться по полной программе, а потом наесться до отвала в каком-нибудь ресторане, – отмахнулся от Левы Анджан. – И уже потом накрасить губы.
– Вот именно, – поддержал его Марк. – Боря, ты посмотри только, сколько травы в этой лесополосе. И ни одного следа от протекторов.