Красноглазый вампир
Шрифт:
Том Уиллс внезапно махнул рукой.
Шум шагов в лесном ходе, — сказал он.
Гарри Диксон продолжил ясным голосом:
Последние «Черные Лица» идут играть в рулетку Двухгрошовой Головы!
Потом дал знак хранить молчание.
Несколько минут спустя послышались шаги, легкие и быстрые, и занавес откинули: появилась женщина в вуали.
На мгновение она застыла в неподвижности. Ревинюс заметил, что она хотела отступить назад.
Потом взяла себя в руки, двинулась вперед и заняла место за столом, не произнеся
Играем! — воскликнул старик.
Потом, оглядев сидящих вокруг стола, пробормотал:
Но здесь не все.
Все, граф Доркдин! — спокойно произнес Гарри Диксон. — Мы здесь все, и только одна персона имеет право играть: единственный потомок «Черных Лиц» 1812 года. Это вы, граф Доркдин.
Вспышка разума оживила глаза графа.
Последний… последний… — прошептал он.
Он указал пальцем на женщину в вуали.
Среди нас всегда была женщина, — глухо произнес он.
Это не она, — громко сказал Гарри Диксон. — Это не герцогиня Перри, которая умерла, как и трое мужчин в Харвант-Хаузе, как умер Лостело в последнем пожаре в Лондоне, как умер и противный карлик вчера в лесу Доркдина!
Руки женщины вздрогнули, но она промолчала.
— Вы — самая ужасная женщина, которую я знал за время всей своей карьеры, мадам, — вдруг сказал сыщик, повернувшись к ней, — но я знаю сегодня благодаря случаю, который осмелюсь назвать замечательным, вы безоружны. Вы не захотите рискнуть и во второй раз убить мистера Проспера Ревинюса?
Гарри Диксон улыбнулся.
— Что… что вы говорите? — буквально завопил бывший преподаватель.
— Она хотела поджечь дом доктора Говарда и убить беднягу Питера Сламкина, но не знала, что в доме также находитесь вы, Ревинюс! — с горькой улыбкой воскликнул Гарри Диксон.
Незнакомка задрожала. По сотрясению плеч было видно, что она плачет.
— Но зачем убивать такого безобидного человека, как Питер Сламкин? — жалобно спросил Проспер Ревинюс.
Гарри Диксон усмехнулся:
— Сержант Питер Сламкин из Скотленд-Ярда, — со смехом ответил он, — с давних пор следил за доктором Говардом, замечательным и неуловимым фальшивомонетчиком.
— Чушь, — едва вымолвил Ревинюс.
Гарри Диксон вновь повернулся к незнакомке.
— Могу ли я продолжать, мадам? — вежливо спросил он.
Она кивнула головой, не откидывая вуали.
— Человек, удивительный гений, о котором я только что говорил, был на самом деле гениальным сумасшедшим. В своем опасном безумии он усложнил традиционную игру в рулетку, включив в нее опасные средства убийства: прежде всего греческий огонь, а потом аппарат со смертоносными лучами, который он изобрел. Увы, его тайна останется недоступной для нас.
Наверное, он говорил себе, что эти силы проявятся на манер Божеского суда.
Как объяснить механизм этого превосходного мозга, пораженного неизлечимым безумием?
Итак, возвращаюсь к ночи 6 мая. Лостело предупрежден, что игра состоится у
Лостело готовится бежать, опасаясь неясного исхода игры. Что произошло между ним и неизвестным?
Короткая стычка, несомненно, которая закончилась смертью мрачного главы. Лостело убил его.
Гарри Диксон вздохнул и серьезным голосом продолжил.
Он спрятал труп в подвале, где его найдут.
Потом, ужаснувшись своему преступлению, Лостело сбежал.
С тех пор он вел бродячую жизнь, но его преследовала маниакальная мысль: найти сокровище. Для этого он изучал механику двухгрошовых голов, считая, что открытие зависит от этого изучения.
Он не был совершенно неправ.
Но не дремали и остальные, в частности, хитрый демон доктор Говард. Он открыл секрет благодаря вам, Ревинюс…
Мне?
Да, благодаря вашему прекрасному переводу мемуаров, а главное — с помощью гримуара первого графа Доркдина, которым продолжались воспоминания.
У меня в голове сплошная каша! — застонал Проспер Ревинюс.
Но за всем следил третий негодяй, вернее, негодяйка. Она убила Говарда ударом кинжала и завладела воспоминаниями.
Гарри Диксон бросил на стол два предмета: диск и странный плоский ключ.
Вот то, что включало механизм врат тайны, где хранилось сокровище, — сказал он. — Вечером 6 мая вместо того, чтобы одарить смертью после выпадения черного, механизм с задержкой просто-напросто выбросил в приемник ключ. Это знал неизвестный глава лиги. По-видимому, он хотел этого, считая, что рука Бога решит, да или нет, открывать тайну членам клуба.
— Найден! — внезапно завопил старик Доркдин, жадно хватая ключ.
— Да, — печально подтвердил сыщик, — но надо вам сказать, что «Черные Лица» еще в 1850 году открыли тайну до меня. И если они тайно собирались за игрой в рулетку, то ради обсуждения коммерческой эксплуатации, поскольку именно в этом году появилась первая «двухгрошовая голова». Тайна Людовика XVI состояла в том, что это не было сокровище, а просто двухгрошовая голова, автомат, изобретенный королем. Злосчастный монарх возлагал на эту рулетку все свои невероятные надежды!
— И ради этого умерло столько людей?! — воскликнул Сламкин.
— Не забывайте, что они все были невольно вовлечены в авантюру безумцем! — ответил сыщик.
— Но кто он? — Голос Проспера Ревинюса звучал тоскливо.
Гарри Диксон немного помолчал. Потом произнес:
— Если я назову имя Людовика XIX, я не солгу. Он был последним потомком Людовика XVII, таинственным теневым королем, которого все считали мертвым. Но он выжил и взял имя Нейгауза. Этого человека история продолжает считать самозванцем, но он им, вероятно, не был. Его труп в данный момент разлагается в подвале дома на Уайльд-стрит в Лондоне.