Красные пианисты
Шрифт:
Ефрейтор тотчас крутнул ручку настройки на Москву, на ту самую станцию, и поймал мощный сигнал ОВВ…
Так было уже в третий раз. Это не может быть случайным совпадением.
Еще в сентябре Шумахер засек чужую станцию на линии Тулуза — Женева.
С тех пор он стал охотиться за этой станцией. Но ему редко удавалось ее поймать: радист, видно, постоянно менял время и волны, на которых работал.
Все же, поймав эту станцию еще несколько раз, Шумахер исключил Тулузу: сигнал станции был такой мощности, что Тулуза отпала. Станция находилась примерно на тысячекилометровом расстоянии.
Свои наблюдения он тогда же доложил лейтенанту Кизельрингу и, конечно, в награду получил а увольнительную на 24 часа, и мотоцикл…
Вот и сегодня ему есть что доложить начальнику станции. Тайный передатчик, работающий в Женеве, вещает на Москву. А отзыв русской станции — ОВВ — означает — передача принята.
Глава восьмая
Начальник Главного управления имперской безопасности Рейнгард Гейдрих тайные передатчики, активизировавшие свою работу с началом войны в России, называл «пианистами».
После двадцать второго июня служба радиоперехвата засекла сразу несколько новых передатчиков. Несомненно, они были связаны с русскими.
Русская разведка, лишенная теперь возможности пользоваться связными, должна была перейти к единственной оставшейся форме связи — радио.
Выслушав соображения Гейдриха, рейхсфюрер СС Гиммлер спросил:
— И много оказалось этих… «пианистов»?
Гейдрих назвал число.
— Ого! Целая капелла…
— «Красная капелла» [15] , рейхсфюрер…
15
По другой версии, автор этого словосочетания — капитан военной контрразведки Пипе.
— Да, да… И кому вы думаете поручить это дело? Может, Канарису?
— Я бы не делал этого, рейхсфюрер.
— Вы не доверяете адмиралу? Вы ведь, кажется, служили с ним на крейсере «Берлин»?
— Да, мы служили вместе. И тем не менее…
— У вас есть доказательства? — перебил Гиммлер.
— Адмирал вне подозрений… Но люди из его ближайшего окружения не внушают мне доверия.
— Кто именно?
— Полковник Остер.
— У вас есть факты?
— Я недавно узнал, что тайна рейха — день, когда наши войска должны были перейти границу Голландии, был известен голландскому правительству.
— Откуда это известно вам?
— От бывшего начальника голландской секретной службы.
— Где он сейчас?
— Сидит у нас в лагере.
— Ну а при чем здесь Остер?
— Остер был дружен с военным голландским атташе полковником Сасом…
— Ну, мало ли кто с кем дружен… Вы ведь с Канарисом тоже друзья, — пустил шпильку Гиммлер, но Гейдрих сделал вид, что не воспринял этой колкости, и продолжал:
— Накануне того дня, когда в Гаагу ушла шифровка, Остер встречался с Сасом.
— Ну, это уже кое-что, — проговорил озабоченно Гиммлер. — Пожалуй, вы правы. Канарису не стоит поручать это дело. Фюрер в последнее время им недоволен. Когда недавно зашла речь об адмирале, фюрер перебил меня: «Канарис! Канарис!.. Я не хочу слышать этого имени…
— Шелленбергу.
— Что ж… Решение верное. Вальтер справится.
Единственный человек, которого побаивался Вальтер Шелленберг, был обергруппенфюрер СС Рейнгард Гейдрих. Фюрер занят большой политикой. По положению он стоит от него на значительном расстоянии. К тому же Гитлер хорошо знает, что Шелленберг верно служит ему.
Рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер благоволил к Шелленбергу, тот был его доверенным лицом.
Начальник государственной тайной полиции Мюллер был человеком неглупым, знающим свое дело, но не ему, мужлану, «башмаку», состязаться с интеллектуалом Шелленбергом.
Его непосредственный начальник Рейнгард Гейдрих был единственным человеком, которого следовало опасаться.
Проницательность Гейдриха вызывала зависть у Шелленберга. Шелленберг знал, что у Гейдриха есть досье на него, как есть досье на других высокопоставленных лиц рейха. Даже на Гиммлера.
Гиммлер тоже знал об этом и сам однажды сказал своему любимцу Шелленбергу:
— Это цепной пес. В своем старании выслужиться этот человек не пощадит никого. Но у цепи два конца, и один — в моей руке. Честолюбивым планам Гейдриха никогда не сбыться. Человек, у которого в жилах есть еврейская кровь, не может в рейхе претендовать на большее положение, чем то, которое он занимает. А что касается усердия… Что ж, пусть усердствует. Пусть действует на страх врагам рейха.
Шелленберг не хотел бы встать на пути такого человека, как Гейдрих, и не завидовал Канарису.
Гейдрих давно намеревался подчинить себе абвер — военную разведку и контрразведку — и плел сети, куда рано или поздно должен попасть хитроумный адмирал.
Сначала Шелленберг думал, что это просто интриги, но потом убедился, что в абвере действительно что-то нечисто.
Но пусть этим занимается Гейдрих. У Шелленберга своих забот достаточно.
Он был самым молодым генералом СС. В начале войны ему исполнилось тридцать два года. Он возглавлял VI Отдел РСХА (Главного управления имперской безопасности). В его руках находились все зарубежные связи, вся политическая разведка. Контрразведка тоже подчинялась ему.
Человек достаточно образованный, владеющий языками, изворотливый, он был белой вороной в СС.
Он знал, что товарищи за глаза называют его «мартовской фиалкой». Вальтер Шелленберг вступил в национал-социалистскую партию в марте тридцать третьего года, то есть после прихода Гитлера к власти. Прозвище это приклеил ему Гейдрих. «Мартовская фиалка»! Из этого следовало, что он не принадлежал к когорте старых борцов, начинавших с Гитлером.
Ну что ж… Пусть он будет «мартовской фиалкой»… Еще неизвестно, как повернется война… Не будет ли тогда это поставлено ему в заслугу?..