Красные пианисты
Шрифт:
— Ты догадлив, дружище. Это приказ и Гейдриха, и рейхсфюрера…
— Чего же ты тогда мне голову морочишь! Когда тебе прислать Беккерта?
— Хорошо было бы прямо сейчас.
Мюллер, ничего не ответив, повесил трубку. «Сейчас пришлет», — решил Шелленберг.
— Садитесь, Беккерт. Сегодня чертовски холодно. Что-нибудь выпьете?
— Благодарю, бригадефюрер. Но у меня горло…
— А что у вас с горлом? Вы давно показывались врачам?
— Давненько.
— И что вам тогда говорили врачи?
—
— Ну, с этим можно прожить сто лет. Группенфюрер Мюллер вам сказал, что вы переходите теперь в мое распоряжение?
— Так точно, бригадефюрер.
— Понимаете, Беккерт, в Берлине и Брюсселе появились тайные передатчики. Есть все основания считать, что они красные. А вы ведь у нас специалист по красным. Если мне не изменяет память, в двадцатые годы, еще во времена Веймарской республики, вы вели наблюдения даже за нашим фюрером.
Беккерт невольно покраснел: «Все знает».
— Такая у меня служба, — скромно ответил старый полицейский комиссар.
— Вы, конечно, располагаете сведениями о коммунистах, которые не сидят за решеткой или находятся на нелегальном положении?
— Кое-что у меня, конечно, имеется, бригадефюрер.
— Что именно?
— В Берлине красные выпускают листовки и прокламации. Подписывают они их «Внутренний фронт». Несколько месяцев назад я выпустил одного коммуниста. Мы его подвели под закон о помиловании. Я знал этого человека давно. Он не из тех, кто может одуматься и прекратить борьбу. Однако несколько месяцев он вел себя тише мыши. Я был терпелив, и мое терпение вознаграждено. Он навел меня на след некоего Реннера. На самом деле это не Реннер, а Гуддорф. Коммунист. Я приказал следить за Гуддорфом.
Он опытный конспиратор, и пока мне не удалось найти тайную типографию. Но совсем недавно меня заинтересовал один звонок. Гуддорф звонил обер-лейтенанту Харро Шульце-Бойзену. Я навел справки об обер-лейтенанте. Он известен рейхсмаршалу Герингу и служит в его штабе…
— Где, вы сказали, — в штабе Геринга?
— Да, в штабе Геринга. И вот я подумал: что может быть общего у коммуниста с обер-лейтенантом Шульце-Бойзеном?
— А о чем они говорили? — Шелленберг не мог сдержать охватившего его нетерпения.
— В том-то и дело, что из разговора я ничего не понял.
— И что же дальше? — подгонял Шелленберг.
— Пока ничего особенного. Гуддорф больше не звонил. Но я решил установить круг знакомых обер-лейтенанта. Это очень разные люди. Писатель Гюнтер Вайзенборн, Арвид Харнак — старший правительственный советник имперского министерства экономики, супруги Кукхоф. Грета Кукхоф работает в отделе расовой политики национал-социалистской партии и имеет доступ к служебным документам.
— Это очень интересно. Продолжайте за ними слежку и ведите систематическое подслушивание телефонных разговоров.
Шелленберг перехватил снисходительный взгляд Беккерта.
— Конечно, бригадефюрер, я это делаю.
— Ну и что?
— Пока ничего. Они договариваются о встречах. Часто пользуются яхтой,
— А вы не пробовали…
— Пробовал, — вставил Беккерт. — Мои люди хотели установить звукозаписывающий аппарат на яхте, но с нее буквально не спускает глаз один моряк. Он служит обер-лейтенанту.
— Обратите, Беккерт, особое внимание на Шульце-Бойзена. Есть сведения, что именно из министерства авиации идет утечка секретной информации.
— Будет сделано, бригадефюрер.
— А теперь, Беккерт, мне нужно, чтобы вы пару человечков послали в Швейцарию.
— В Швейцарию?
— Да. Там тоже обнаружены тайные красные передатчики. Пусть эти людишки выдают себя за политэмигрантов, антифашистов. Именно в этой среде нам следует искать пособников красных. Я надеюсь, у вас найдутся такие люди?
— Найдутся.
— Я не буду с ними говорить. Я почему-то не люблю провокаторов. Поговорите с ними сами. У вас это лучше получится. Запомните, что среди политэмигрантов есть не только мужчины, но и женщины. На них тоже надо обратить внимание.
— Будет сделано, бригадефюрер.
— Я не ошибся в вас, Беккерт. — Шелленберг лестью решил привязать к себе нового помощника. — Не хотите ли вообще перейти работать ко мне? Я не жду от вас немедленного ответа. Но я вам советую подумать. Группенфюрер Мюллер все равно не даст вам ходу. Он вам завидует и потому столько лет держит на вторых ролях… Вы ведь всего-навсего до сих пор гауптштурмфюрер… А пока, Беккерт, я делаю первый шаг на пути к нашей дружбе. Я представлю вас рейхсфюреру СС. Вы же ему не представлены?
— Никак нет, бригадефюрер.
— Ну вот видите! Такой хороший работник, а рейхсфюрер СС не знает вас… Как только подберете людишек для Швейцарии, пошлю вас к Гиммлеру с докладом. Кстати, покажитесь личному врачу рейхсфюрера доктору Керстену. Это — маг, чародей. Это не то что костоломы из районной поликлиники, с которыми вы имеете дело. Он живо вылечит вас от хронического катара.
— Я вам очень благодарен, бригадефюрер, — искренне произнес Беккерт.
Встречей с полицейским комиссаром Шелленберг остался доволен. «Он будет стараться», — подумал бригадефюрер.
Решение послать его к Гиммлеру возникло тотчас же, как он услышал о Шульце-Бойзене. Этот человек был из ближнего окружения Геринга. «Могущественный толстяк может рассердиться на меня. Подумает, что я копаю под него. А я ему не противник: мы в разных весовых категориях. Ему ничего не стоит уложить меня. Гиммлер — другое дело. Представляю, как он обрадуется! Ведь по декрету от двадцать девятого июня Геринг стал «наследным принцем», вторым человеком после Гитлера. А вот когда выяснится, что один из людей его штаба замешан в такой истории, положение его может пошатнуться. А этого только и ждет рейхсфюрер. Он не забудет, что я оказал ему эту услугу. Если же Геринг сохранит свое влияние на фюрера, то я буду в стороне: Беккерт — это не мой человек, а Мюллера…»