Красными нитями

Николаева Лина

Криста рассмеялась:

— Я всегда рада новым гостям!

— Хорошо, — Анрейк кивнул и продолжил рассуждать. — Он, — инквизитор указал на мужчину за стойкой. — берёт бокал снизу, натирает его и ставит наверх в левую часть. Один раз, когда он так сделал, что-то упало: что-то не слишком большое, но падающее с довольно громким звуком и судя по характеру звука — из стали. Так падают револьверы.

Криста, переменившись в лице, скрестила руки на груди. Анрейк продолжил ещё увереннее:

— Уже лет двадцать во всех ресторанах

и кабаках ставят двери, удобные для официантов: те, которые открываются в обе стороны. А у вас дверь тяжелая, из хорошего крепкого дерева. Такую сложно открыть. Зачем же мешать своим сотрудникам? Только если вы хотите помешать кому-то другому. К тому же, дверь явно новая: даже с таким светом видно, что она лакированная и не затёртая.

Эль снова почувствовала укол совести. Анрейк старался помочь, на него можно было опереться. Да, парень постоянно краснел и смущался, редко говорил, но был внимательным и находчивым. «Инквизитор», — подумала Эль с одобрением.

— Так чего или кого вы боитесь, кира Криста? — закончил Анрейк.

Его голос прозвучал более взросло, более строго и отчужденно, чем раньше — как у настоящего инквизитора, привыкшего к пыткам и допросам.

Ещё плотнее скрестив руки, Криста хмуро посмотрела на Кату:

— Так зачем вы пришли?

Девушка вздохнула и честно призналась:

— Криста, у тебя самые «пестрые» гости, сюда приходят со всего Лица. И ты всегда относилось к ним внимательно. Может быть, ты что-то слышала? Вдруг кто-то что-то пытался затеять или обсуждал?

— Сюда приходят отдыхать, а не заговоры плести!

Анрейк снова сделался инквизитором:

— Кира Криста, где же тогда плетут заговоры? Дома? Слишком опасно. На улице? Неудобно. Нет, кира Криста, заговорщики всегда прячутся среди обычных людей, там, где их трудно заметить и услышать. А здесь легко затеряться.

Ката ответила ещё более мягко:

— Криста, пожалуйста, если ты что-то знаешь, расскажи.

— Зачем? Что вы затеяли?

Эль переглянулась с Леми и поторопилась опередить Кату или Анрейка с ответом:

— Смотря что мы узнаем. Но мы в любом случае хотим мира, правда.

Ката поддержала её:

— Дело не в Вире или Кае. Мы пришли сами по себе, и… — она выдохнула и не сдержалась: — Кая убили инквизиторы! — на этих словах Анрейк вздрогнул, но не опустил взгляд. — Это он что-то наговорил рабочим, и те столкнулись с гвардейцами, а потом пошли крушить Том. Всё началось из-за Кая, и нам надо знать, что думают люди. А тебе это известно, я уверена.

— Ката, — строго начала Криста. — Болтать о гостях — одно, есть у меня такой грешок, и я его признаю. Но говорить о мятеже или, — женщина понизила голос. — революции — уже совсем другое. Даже слова сейчас стали опасными. Инквизиторы суют носы за каждую дверь, гвардейцы патрулируют улицы, а полиция не успевает арестовывать подстрекателей.

— Но ведь это не прекратится! — воскликнула Эль. — Нас всегда будут контролировать и стараться прижать. Разве такой жизни мы хотели?

Криста усмехнулась в ответ:

— Юная революционерочка, значит, — она перевела взгляд на Анрейка. — и мальчик с задатками инквизитора. Интересные у тебя друзья теперь, Ката. Помнится, о другом мы с тобой мечтали?

Ката вздрогнула, но ответила решительно:

— Да, о другом, мы хотели мирной жизни, без груза прошлого, без грязи и смерти. Только не мы выбирали время — оно выбрало нас. И раз так случилось, чтобы для нас настала та мирная жизнь, надо хоть раз выйти на битву.

Эль с восторгом и уважением посмотрела на Кату. Вот у кого была настоящая сила, не у неё. Она, начитавшись книг о героическом прошлом, научилась бросаться громкими словами, но не теми, которые доходили до души. Да и жизнь — не книга, недостаточно прочитать про великих героев, чтобы стать одним из них.

— Ну… — протянул Леми. — Ползать ты уже научилась, глядишь, скоро встанешь на ноги — пару раз плюхнешься, но ходить тоже научишься.

Эль не сдержала вздоха. Ну почему у неё такой демон! Хотя его насмешливые фразы действовали сильнее жалости или сочувствия. Этого она себе с лихвой дала ещё в детстве.

— Хорошо, — Криста медленно кивнула. — Возможно, я правда слышала о том, что сейчас болтает народ. Но не здесь! — женщина огляделась и понизила голос. — Поднимемся наверх.

Криста со вздохом встала, делая приглашающий жест к лестнице. Они едва успели подняться на первые ступени, как послышался звон разбитого стекла, на середину зала упал булыжник.

Гости за столиками подскочили, две девицы испуганно заверещали. Студенты одновременно встали, один схватил бутылку, стоящую перед ним, разбил об стол и угрожающе выставил вперёд.

Распахнулась дверь, ворвалось четверо мужчин: в руках они сжимали ножи, на лице застыли ухмылки, а весь вид так и говорил — не мятежники, а бандиты. Они кинулись на гостей, те похватали стулья, ножи со столов, и началась потасовка.

Анрейк взял Кату и Эль под локти и потащил наверх.

— Сюда! — скомандовала Криста, первой врываясь в комнату.

Огромная кровать в центре была завалена шкурами и одеялами. В углу стоял большой стол с зеркалом и всевозможными флакончиками, баночками, коробочками. Сладко пахло духами и цветами.

— Перегородите дверь всем, чем сможете, — крикнул Анрейк, подталкивая девушек внутрь.

— А ты?

— Вниз, надо помочь, — инквизитор побежал по лестнице.

Криста захлопнула дверь, схватила с комода ключ и заперла её, затем бросилась к окну. Эль и Ката переглянулись и вместе сдвинули тумбу ко входу.

— Там же всё громят! — испуганно воскликнула Криста.

С улицы доносилось «Долой церковный налог!», «Совету — казнь!», «Равная оплата — равные права».

— Окно надо закрыть! — крикнула Эль. — Помоги нам!