Красный замок
Шрифт:
Увидев портрет, мадам кивнула и указала на экстравагантную обивку мебели. Ирен начала описывать нечто сложное, и по движениям ее рук я догадалась, что говорит она о siege d'amour принца Уэльского, на котором окончили свою жизнь две несчастные парижские проститутки.
Я посмотрела на Квентина – он, кажется, вполне разобрался, о чем идет речь, несмотря на обилие незнакомых слов. Лицо его выдавало заинтересованное любопытство, и, подозреваю, будь мы мужчинами, он мог бы порассказать нам об экзотических восточных версиях того же приспособления и даже провести интересные культурные параллели. Потрясающе,
Надо признаться, что такие мысли лишь усилили мое горячее желание увидеть мир, побывать на Западе и Юге, Севере и Востоке.
Тем временем напоминающая венское пирожное мадам сочувственно кивала и разводила руки в стороны достаточно широко, чтобы продемонстрировать выдающееся во всех отношениях декольте. Я поняла, что нам дана свобода перемещения по дому, по крайней мере, пока около семи или восьми не начнут собираться клиенты.
Мы покинули комнату, улыбаясь и раскланиваясь, как гости, расходящиеся с приятного чаепития.
– Какая чудесная женщина! – воскликнула Ирен со всей искренностью, когда мы оказались в холле. – Она чрезвычайно обеспокоена убийством невинных девушек в Праге и разрешает нам задавать любые вопросы в поисках нашей пропавшей. И почему меня не удивляет, что легче найти помощь в борделе, чем во дворце?
– Невинных? – переспросила я.
– Как я поняла, она исходит из того, что заведение, которым она управляет, – нечто вроде школы для облагораживания девиц, а себя она видит воспитательницей. Якобы несколько ее «выпускниц» уже стали возлюбленными влиятельных людей города.
Я наморщила нос и лишь спустя секунду осознала, что переняла мимику Нелл:
– Не сомневаюсь, что лично тебя оскорбляет идея стать возлюбленной влиятельного человека.
Да и реплика у меня получилась совсем в духе Нелл. Вот до чего доводят клетчатые платья и блокноты!
Квентин ухмыльнулся, и я абсурдным образом почувствовала гордость за свои слова. Ирен засмеялась:
– Ну да, верно. Но она все же необычно милая мадам. Кажется, моя любимая Прага до сих пор не потеряла старомодного очарования. Это подсказывает мне, что наши расспросы принесут результат.
Дальше мы вновь поднимались по ступенькам, открывали разнообразные двери и заходили в многочисленные комнаты, забитые мягкой мебелью. Все девушки были пухленькие и симпатичные, они хихикали при виде Квентина, но не зажимались и не замолкали из-за него.
Мы узнали, что Камиллу нашли мертвой у двери в подвал. Она лежала с перерезанным горлом в куче окровавленных простыней. Да, мужчина на портрете приходил в тот день, но только на первый этаж. Он появился с Табеком из прачечной и заходил к мадам по делу. Он не выглядел как клиент, одет был чисто, но бедно, и вел себя услужливо. Он не смотрел на трех девушек, которые ему встретились, а уставился в пол и что-то бормотал. Молитвы? Нет, что-то на чужом языке. Нет, не по-французски, французский им не чужд – это язык любви… и торговли.
Все это Ирен переводила Квентину и мне для записи в блокнот отрывистым низким голосом, опрашивая девушек на том языке, который больше подходил. Признаюсь, меня впечатлило обращение наставницы со словами и мимикой, когда слов не хватало. Театральный опыт сделал ее замечательным интервьюером, и я невольно задумалась над тем, как Шерлок Холмс выполнил бы ту же самую работу. Уверена, вдвое хуже! Примадонна же добилась впечатляющих результатов даже без помощи своего дьявольского медальона и гипноза. Можете называть меня чересчур современной, но я не перевариваю сеансов черной магии и дома, в Штатах, уже разоблачила одного лжегипнотизера.
Напоследок осталась дверь, первоначально привлекшая интерес Ирен, и зловеще темная лестница в подвал.
Примадонна выпросила у пожилой консьержки свечу. Как видно, благорасположение мадам доходило даже до первого этажа.
– Что ты ожидаешь там найти? – спросил Квентин.
Он на удивление легко уступил Ирен право руководить ходом нашей экспедиции, в отличие от обычных английских мужчин, которым нужно непременно быть первыми во всем. Взять хотя бы Шерлока Холмса…
С другой стороны, Прага была исконной территорией Ирен, как для меня Нью-Йорк, а для Квентина – какие-нибудь трущобы на Востоке. Ему не было смысла биться за право бежать по следу. Тем не менее способность потерпеть и позволить женщине вести свидетельствовала о незаурядной личности.
Полагаю, он также отдавал должное эмоциональному превосходству компаньонки в этой охоте: на карте стояли жизни ее мужа и подруги. Правда, и он имел к ним некое касательство, и мне очень любопытно было бы узнать подлинную историю отношений Квентина Стенхоупа и Пенелопы Хаксли, но все же у него не было явного морального права возглавить поиски…
Итак, Ирен спускалась вниз, шаг за шагом, одной рукой касаясь стены, в другой держа подсвечник. Мы следовали за ней. Деревянные ступени шли вкривь и вкось.
– Что мы ищем? – еще раз спросил Квентин.
– То же, что и прежде, – ответила она. – Спроси у Пинк.
Что он и сделал. Я рассказала про погреб под парижским борделем, про разлитое вино и огарки свечей.
– То есть ты считаешь, что Келли подогрел свою решимость вином, а потом отправился в верхние комнаты и устроил там расправу?
– Не исключено, – кивнула я. – Он пил как лошадь.
– Возможно также, что он уже привык к резне и пьянству в подземельях, – добавила Ирен. – В Париже мы шли как раз по этому следу. И то же самое нашли в туннелях под кладбищем.
– Получается какой-то подпольный культ… Заговор… – В голосе Квентина звучало сомнение. – Вроде масонов, только те вербуют сторонников из высшего общества, а эти – из самых низов.
– Именно! – Ирен обернулась к нам, так что всем пришлось остановиться. – Ты облек в слова мои смутные подозрения! Это тайное общество, секта отбросов человечества. В Лондоне быстро распространился слух, что в трущобах промышляют убийствами самые знатные люди страны, но полицейский список подозреваемых по большей части состоял из беднейших и опустившихся элементов, а подобным несть числа. Желтая пресса любит изображать богачей развращенными мерзавцами, и некоторые из них на самом деле таковы. Но от кого можно скорее ждать зверской резни и примитивных ритуалов со свечами и низкопробным алкоголем? Джеймс Келли, например, сумасшедший. Достоверно известно, что он убил одну женщину. У него черная, пропащая душа, хоть он и не аристократ.