Кредиторы гильотины
Шрифт:
– В таком случае – идем.
Эти два человека, совершенно не схожие ни по характеру, ни по внешнему виду, представляли собой весьма странную пару. Пьер Деталь был Геркулесом: на коротких ногах сидело громоздкое туловище с широкими плечами и бычьей шеей. Голова была огромной, с низким лбом, окруженным рыжими волосами, и широко расставленными, немного приподнятыми в углах выпуклыми глазами черного цвета. Брови были густые, нос – короткий и широкий, уши – большие. Рот с толстыми губами был почти до ушей, а подбородок – покрыт густой рыжей бородой, такой же, как волосы. Он представлял собою тип грубой силы.
Ладеш, напротив, был мал и худ. На длинной шее сидела маленькая голова, волосы были очень жидкие, светлого цвета; нос – длинный и тонкий, щеки – впалые, – небольшой рот с тонкими губами оттенялся белокурыми, закрученными усиками, в то время как глаза, сидевшие глубоко в орбитах, были живы и умны. Весь его облик носил печать хитрости и порока. Костюмы обоих негодяев были куплены у торговцев старым платьем. Ладеш питал страсть к крепким ликерам и отлично знал, у какого торговца сорт лучший. И если он знал, что в таком-то месте лучший абсент, то ни за что не согласился бы пить его в другом месте. Вследствие этого он к вечеру всегда был навеселе. Днем он еще справлялся со своей слабостью, говоря, что работа – прежде всего, хотя мы слышали, что и тут он предложил Пьеру Деталю свой знаменитый абсент.
Беседа этих людей выглядела очень странно: Ладеш говорил, а Пьер поддакивал и смеялся. Ладеш обожал Пьера и, веря в его силу, становился храбрым. Деталь любил Ладегда – он веселил его и умел вести дела. Полагаясь на его ловкость, он был смел. Ладеш говорил с Деталем, как говорят с детьми. Он слыл оратором среди своих собратьев и любил своего внимательного и доверчивого слушателя. Он рассказывал Пьеру также страшные истории, которые заставляли того говорить: «С Ладешем всегда весело. А какой он ученый и знающий! Этого я не в состоянии выразить!»
Итак, мы уже сказали, что по приглашению своего друга Деталь последовал за ним. И они вместе вошли к продавцу ликеров.
– Два стакана абсента, – закричал Ладеш, подходя к прилавку.
– Я угощаю, – сказал Деталь, доставая деньги.
– Отлично, а я заплачу за обед.
Выпив, друзья отправились к маленькой улице Тампль, и там Ладеш остановил Пьера:
– Погоди, я пойду куплю обед.
Он зашел в колбасную, купил ветчины, хлеба и сыра.
– Мы сегодня прекрасно пообедаем, – сказал он.
Затем они отправились в один двор, находящийся на улице Тампль между улицами Барбетт и Буржуа. В этом дворе налево находился кабачок самого неприглядного вида. По всей вероятности, это раньше была конюшня, в стенах которой впоследствии сделали окна. Стены не были ни оклеены обоями, ни выкрашены – вместо всяких украшений они были заставлены корзинами с вином. Прилавок находился налево от входа, а в зале стояло пять или шесть дубовых столов, почерневших от времени. Чтобы получить здесь что-нибудь в этот час, надо было иметь большую выдержку. Войдя, Деталь и Ладеш с удовольствием вдохнули в себя удушливый воздух – надо сказать, что в это время воздух в кабачке был такой же, как в бане, когда ее топят. Но наши друзья мало обращали на это внимания. Они знали только то, что вино тут было хорошее, а им только это и надо было. Они сели за стол и приказали подать вина.
– И хорошего, – прибавил Ладеш.
– Да, хорошего, – повторил Деталь, разрезая окорок.
Когда первые стаканы вина были выпиты и первый голод утолен, Ладеш сказал своему спутнику:
– Послушай, Пьер, что ты думаешь о деле, которым мы занимаемся в последнее время?
– Я ровно ничего не думаю. Я зарабатываю свой хлеб – и не более.
– Ты помнишь тот случай в «Кошке»? Как ты думаешь, обманывались мы или нет?
Пьер подумал несколько минут и объявил:
– Может быть, и нет.
– В таком случае, тебе было бы все равно – выдать своих товарищей, или нет?
– Я этого не говорю.
– Нет, ты это говоришь.
– Нет, я верю тебе и делаю то, что делаешь ты, так как я знаю, что ты не способен поступить плохо.
Ладеш принял важный вид и, выпрямившись, проговорил Пьеру:
– Да, мой милый друг, ты можешь на меня рассчитывать, как на самого себя. Я сказал тебе это для того, чтобы испытать тебя, так как ты знаешь, что я не способен на низость. Нет сомнения, что наши товарищи не знают этого, но я забочусь не об их мнении, а просто хочу поступать так, чтобы я мог считать свои поступки безукоризненными. Одно из двух: или я работаю у Панафье шпионом, или я служу своим товарищам. В первом случае я отказался бы. Теперь надо выяснить насчет второго.
– Ну, – с озадаченным видом заметил Деталь, – ты должен узнать это.
– А я спрашиваю тебя, – сказал Ладеш.
На лбу у великана выступил пот от страшного усилия, которое он делал, чтобы ответить. – Ну, отвечай прямо.
– Вот что я скажу тебе. Была минута, когда я полагал, что я просто стал полицейским. Но так как он говорит, чтобы мы избегали полиции, то я решил, что мое первое предположение было ошибочно.
– Ты очень умно рассудил для себя. – Деталь вытер рукавом лоб и продолжал: – Относительно другого, о чем ты меня спрашивал, я скажу, что вполне полагаюсь на тебя, так как сам не вполне понимаю дело.
– Ты не понимаешь, мой бедный Пьер? Ну, а я понял.
– Я так и знал.
– Да, слава Богу, я кое-что понимаю, – с достоинством проговорил Ладеш. – Я стал узнавать, так как не хотел подводить товарищей. Я искал – и нашел. Знаешь, что мы делаем?
– Нет, – с беспокойством ответил Деталь.
– Ну, я скажу тебе в двух словах.
Затем, бросив вокруг себя испытующий взгляд, Ладеш наклонился к уху Деталя и прошептал:
– Это политика. Мы работаем для правительства. Мы напали на след заговора.
– В самом деле? – с недоумением воскликнул Деталь.
– Будь уверен, что я угадал. Только не говори ни слова, будто бы мы ничего не знаем. Но, тем не менее, я убежден, что это правда, и ты увидишь, он нам хорошо заплатит.
– Нам уже и так платят недурно.
– Слушай, старина, со всяким человеком может случиться несчастье. Мы не хотели бы служить обыкновенной полиции, но относиться к тайной – это шик. На этом пути человек приобретает себе протекцию и радуется тому, что станет честным человеком. Что касается меня, то мне это очень нравится. Вот почему я и объяснил тебе это. Ты не имеешь отвращения к политике?