Крест и клинок
Шрифт:
— Это тот, в котором львиная яма? Не очень-то мне это нравится, — сухо заметил Бурдон.
— Нет, нет, там живут именно кошки. Император обожает кошек. У него их больше четырех десятков, всех мастей и пород, от полосатых до чисто белых. Император коллекционирует кошек. Самых примечательных ему присылают со всего королевства, а также из-за границы. У него есть кошки с глазами разных цветов, длинношерстные, кошки, которые любят плавать, и бесхвостые. Он держит их в особом помещении, и они обучены подходить к нему по его зову.
Они шли через беспорядочное и бессмысленное нагромождение павильонов, аркад и двориков, многие из которых были украшены мраморными фонтанами и зеркальными прудами. Обогнули сад кипарисов — он был разбит ниже уровня земли и окружен балюстрадой из яшмы, — а затем обошли вокруг прекрасного здания с колоннадой, которое, как предупредил Диас, было местом пребывания двух старших жен императора. Все изобильно украшали мозаика, ажурная каменная резьба и изящная лепка, и когда Диас рискнул немного срезать дорогу по длинной галерее, идущей через приемный зал, Гектор подивился расписному лепному потолку и полу, выложенному тысячами маленьких плиток, красных, зеленых и белых, образующих квадраты с шахматным узором. Но безлюдность этого замечательного ансамбля построек и открытых пространств создавала впечатление заброшенности — только раз юноша заметил слугу, который тут же скрылся из вида.
Наконец они подошли к маленькой группе придворных, стоявших рядом с еще одним заглубленным ниже уровня земли садом. Сад пересекала дорожка, укрытая лозами, вьющимися по шпалерам, так что получился длинный зеленый туннель. Судя по напряженным лицам придворных, одетых в мавританские платья, они тоже ожидали прибытия императора. Гектор взглянул на огражденное сеткой пространство за их спинами и убедился, что это и есть дворец кошек — множество животных грелись на солнце, спали или прогуливались вдоль сетчатых стен вольера.
О приближении императора предупредила самая большая и самая великолепная из кошек, пятнистое существо величиной с небольшого леопарда. Задолго до того, как люди могли заметить что-то необычное, животное вдруг село и уставилось своими огромными желтыми глазами на зеленый туннель. Потом эта крупная кошка роскошно зевнула, выгнув розовый язык, поднялось на ноги и направилась к ограде, где и уселась снова, неподвижно глядя в сторону туннеля. Придворные зашевелились в ожидании, поправляя одежды, переминаясь с ноги на ногу, слегка покашливая и прочищая горло.
— Вот теперь он идет, — шепнул Диас на ухо Гектору. — Сейчас падем ниц.
Гектор помешкал и успел разглядеть причудливую процессию, приближающуюся по туннелю из шпалер. Впереди шли два необычайно рослых черных солдата в белых одеяниях и с мушкетами. За ними двигались полдюжины женщин под чадрами, и поверх их развевающихся одежд была надета сбруя. Постромки этой сбруи тянулись к плетеной повозке на четырех колесах, которую они, медленно ступая, влекли за собой. По обе стороны повозки также шли Черные стражи, а позади шагал слуга, держа желто-зеленый зонт над человеком, восседающим в повозке. Его голову украшал огромный белый тюрбан, окружностью по меньшей мере в ярд, и даже с такого расстояния было видно, как сверкает драгоценная брошь на его одеянии. Гектор покорно распростерся в пыли, после того как с радостью заметил, что император — ибо кто же еще, как не Мулай, мог ехать в этой повозке? — одет в зеленое.
— Боно! Боно! — прозвучал несколько мгновений спустя глубокий голос, и Гектор понял, что повозка остановилась, император вышел из нее и стоит над своими придворными, простершимися ниц. Но никто из лежащих на земле не пошевелился.
— Аллах ибарак-фи амрик сиди! Да благословит Аллах твою власть! — хором ответили придворные, по-прежнему уткнувшись лицами в землю.
— Можете встать, — объявил император, и Гектор услышал, как придворные поднимаются.
Последовав их примеру, он краешком глаза заметил, что все мавры стоят, смиренно склонив голову и опустив очи долу. Только после того, как официальный ритуал благословений и откликов во имя Пророка был завершен, все подняли взгляды и посмотрели на властелина, которого титуловали «Свет Мира».
Мулай Исмаил оказался вовсе не тучен, чего ожидал Гектор. Это был человек среднего роста с очень черной кожей, из-под огромного тюрбана выглядывало сухощавое лицо с выдающимся вперед крючковатым носом и с толстыми чувственными губами. Борода торчала вперед и была выкрашена в цвет светлого имбиря, как и кустистые брови. Темные глаза, взиравшие на покорных придворных, ничего не выражали, зато Черные стражи, сопровождавшие императора, следили за ними с настороженностью. Держатель зонта теперь стоял прямо за спиной императора и постоянно вращал зонт. Женщины скромно удалились.
— Адмирал! — Голос Мулая прозвучал резко. — Где люди, которые могут рассказать о корабельной пушке?
Султан говорил по-арабски, но Гектор понял, о чем он спрашивает. Один из придворных, важный мавр в темно-коричневом платье, отороченном черной и серебряной тесьмой, жестом указал в сторону Диаса и его спутников и низко поклонился. Мулай сказал что-то, чего Гектор не понял, после чего придворный, который, как догадался Гектор, был командующим флотом Мулая, перевел его слова на испанский с сильным акцентом.
— Его величество Свет и Солнце Мира желает знать о большом орудии, которое находилось на чужестранном судне. Мы слышали донесения, что у какого-то города не оказалось средств защититься от этого оружия.
Гектор почувствовал толчок локтем. Диас, стоявший рядом с ним, таким способом велел ему отвечать. Гектор с трудом сглотнул, а потом решился пойти на риск, о котором размышлял с того момента, как увидел императора. Он ответил по-турецки, обращаясь прямо к императору.
— Ваше величество, это орудие называется мортирой. Оно стреляет ядрами, называемыми бомбами, которые наполнены пушечным порохом, и этот порох взрывается, попав в цель. Ими выстреливают в воздух, и они падают сверху.
Мулай повернул голову и уставился на Гектора. Его глаза были черны, как уголь. Гектора пробрала дрожь, но он не отводил взгляда от большого камня на тюрбане императора.
— Где ты научился так хорошо говорить по-турецки? — спросил Мулай.
— В Алжире, ваше величество.
— А из какой страны ты родом?
— Из страны, имя которой Ирландия, ваше величество.
Мулай немного помолчал, словно обдумывая ответ. Потом вымолвил отрывисто:
— Ты не сказал мне ничего такого, чего я уже не знал бы.