Чтение онлайн

на главную

Жанры

Шрифт:

Затемно мы вернулись домой. Потихоньку легли спать. До сих пор не знаю, почему нам в тот раз не влетело. Неужели никто не заметил нашей порчи и последующей реставрации клеенки? Или решили, что мы искупили вину своим трудом и испугом? Маму РОНО перевел в деревню Ключи. Деревня расположена в 12 километрах от районного центра. Квартира учителя тут же, при школе. В субботу, после уроков, мы с Игорем ходим пешком домой, а в воскресенье вечером опять пешком идем в район. Ужасно не хочется уходить из дома, где мама печет вкусные пироги, младший брат ждет, интересуется нашими делами. Ходить мне всё труднее. Почему-то правая нога стала тяжёлой, еле поднимаю её. Быстро передвигаться не могу. Игорь не хочет меня ждать. Он первым покидает школу и быстро уходит в Ключи, домой. А я еле плетусь по лесной дорожке. Как же страшно идти двенадцать километров одной по лесу! Стараешься считать мосточки. Вот один прошла, позади 3 километра, еще один мосток, значит половина пути позади. Где торопясь, где потише, лишь бы поскорее домой. И когда показываются из-за леса деревенские крыши – сердце успокаивается. Брат уже поел и играет на улице с мальчишками, нисколько не переживая, как я дойду. От обиды пропадает аппетит. Но я не подаю вида, что мне плохо. Просто ложусь в постель и

беру в руки книгу. С возрастом замечаю, что мы с ним намного дальше по складу характера и душевным свойствам, чем с младшим братом. Женя заботливый, словно девочка. Интересуется многими вещами, «глотает» книги по астрономии, научной фантастике, приключенческую литературу. Этими же темами увлекаюсь и я. А если точнее, он от меня «заразился» всем этим. Многого он еще не понимает, и спрашивает меня. К нам присоединяется папа, и разговорам нашим нет конца. Когда наступает время возвращаться в Казачинск, я со слезами расстаюсь с домом. Целую неделю живу ожиданием встречи с мамой, папой, братом. Но иногда уже не могу идти домой и остаюсь у тетушек. Все труднее даются мне эти километры. И если удаётся преодолеть их, усталость такая, будто мне не 14 лет, а все 80.

А на дворе зима. Все готовятся к Новому году. У нас каникулы и мы на целых две недели пришли домой. Ожидание радости каждый день. С утра топится печка, мама хлопочет с завтраком, а нам хочется подольше поваляться в постели. В душе разливается чувство покоя и счастья. Как хорошо дома! Я давно успела забыть белый цвет больничных палат, запах лекарств и какуюто постоянную боязнь перед врачами. Дома совсем не так. Мы любим шумные игры, много читаем. Любимое наше занятие – слушать радиопередачи, особенно нравится «Театр у микрофона». Слушаем всей семьей, охая, вздыхая, сопереживая с героями их жизненные истории. Папа вечерами «ловит» зарубежные голоса. У нас есть большой радиоприемник. Он настраивает какие-то волны, шум и треск стоит невообразимый. Он прислоняется к приемнику ухом, приказывает всем замолчать и с раскрытым ртом старается разобрать сквозь глушители хоть несколько слов. Потом многозначительно кивает головой, поддакивает и шепчется о чем-то с мамой. Нам интересно знать, какие же тайны сообщает Запад, и мы спрашиваем у папы. Но он нам ничего не рассказывает, говорит – вырастите – узнаете. И ещё приказывает никому не говорить о том, что он слушает «Голос Америки».

Морозы на улице настоящие. Минус 40-50 градусов. Игорь с мальчишками днем на улице. Я дома. Мы готовимся к Новому году. Делаем с Женей игрушки на елку. Клеим цепочки, флажки. Пустую яичную скорлупу раскрашиваем, получаются разные чудики. С нетерпением ждем прихода любимого праздника. Ложимся спать поздно, все равно утром торопиться некуда. Но со мной вдруг что-то случается. Среди ночи я с криком просыпаюсь. Острая боль пронзает позвоночник и уходит в правую ногу. Не могу шевельнуться. Боль повторяется вновь. Будто раскаленный железный прут втыкают в меня. Я кричу. Все проснулись и не поймут, что происходит. Мне и самой непонятно – что это. Нога, моя нога не слушается меня. В бедре ощущение такое, будто мышцы перетянули жгутом. Я не понимаю, что со мной. Боль заполняет все пространство. Стараюсь не шевелиться, но даже дыхание вызывает приступ страшнейшей боли. С трудом дожидаемся утра. Папа бежит к председателю колхоза, звонит в районную больницу, объясняет, как может, что со мной. Ему велят приехать за обезболивающим и срочно везти меня в стационар. Он запрягает колхозную лошадь и едет за лекарством.

Боль не отпускает меня. Она повторяется и повторяется. Мне не верится, что такое может долго длиться. Я просто не выдержу, сойду с ума или умру: «Это, наверное, смерть» – думаю я. Папа привозит морфий, сам делает мне укол. Не проходит и полчаса, как боль отступает. Мне хочется спать. Но мама собирается со мной в район. Я говорю, что все прошло: «Видите, у меня ничего уже не болит и не будет больше болеть. Папа вылечил меня». Но они торопят. Мы садимся в сани, застеленные сеном. Папа укрывает меня дохой, и мы едем под скрип полозьев по снегу. Эта снежная музыка меня успокаивает, я засыпаю.

К вечеру в больнице боль возвращается. Я не могу сдержать себя и снова кричу. Доктора меня осматривают и говорят маме, что здесь, в районе, они бессильны мне помочь. Через несколько дней на самолете мама везет меня в Иркутск. Я и не предполагала, что опять на долгие-долгие годы буду оторвана от дома, гораздо на больший срок, чем в раннем детстве. Но я об этом сейчас не думаю. Одна только мысль в голове: «Когда это все прекратиться! Я так долго не выдержу!»

В Иркутске меня положили в областную туберкулезную больницу, костное отделение. Провели обследование. Оказалось, что это обострение туберкулезного процесса с возникновением новых очагов. Теперь кроме позвоночника поражены правый тазобедренный и коленный суставы. Началось повторение больничных будней. Лекарства целыми горстями: фтивазид, паск, уколы стрептомицына, другие антибиотики, и обезболивающие. Снова противный рыбий жир и витамины. Строгий постельный режим. Нога совершенно потеряла свою форму. Огромный отек натянул кожу до зеркального блеска, не поймешь – где колено, где голень. Из-за боли нет аппетита. Мама старается накормить меня хоть чем-нибудь. Но через силу еда вызывает прилив тошноты. Только обезболивающее дает временный отдых, я сплю. Время кажется серым. Я не оговорилась. Дня и ночи для меня нет. Сплошная серость. Открываю глаза – передо мной – сумерки. Даже полдень, яркий солнечный, кажется мне серым и не имеет другого цвета. Видимо, это от сильных наркотиков-морфий, омнопон. И опять омнопон, морфий. Другие обезболивающие не помогают. Я сплю и сплю. Сонной мне делают противотуберкулезные инъекции. Таблетки глотаю в перерывах между сном. В полусонном бреду чувствую, как доктора проводят осмотр, что-то говорят… Не замечаю времени. Дни, недели, месяцы – сколько я здесь нахожусь? Не знаю. Мама давно дома, учит детей в своей школе, папа занимается своими мужскими делами. А я здесь, между жизнью и небытием. В палату приходят какие-то люди, что-то приносят. Тумбочка моя завалена разными гостинцами, даже яблоки есть, что для того времени в Иркутске было огромным дефицитом. Но есть не хочется. Мне говорят, что у меня только глаза остались. Но мне все равно. Полное безразличие. Отсутствие всяких эмоций. Только одна мысль: лишь бы не болело, только бы не вернулась боль. Но со временем замечаю, что обезболивающие перестают помогать, хоть их делают регулярно. Только много позднее узнала,

что вместо наркотиков мне стали делать анальгин, который совершенно не помогал. Кололи даже дистиллированную воду. Я была уверена, что это опять морфий и старалась скорее забыться от сильнейших изнуряющих приступов, истязающих все мое тело. Вдруг почувствовала, что мне хочется мак. Раньше не знала, что за вкус у него. А сейчас, видимо, организм сам подсказал, что нужно, чтобы облегчить свое состояние. В чистом виде мак негде было достать, тогда мне принесли рулет с маком. Я выела из него маковую начинку и уснула. Теперь я хоть так подпитывала себя обезболивающим средством, хотя и не имела представления об этом. Страдания мои не прекращались, поскольку мне перестали делать сильные наркотики. Я теперь меньше стала спать. Боль мешала делать это. Тогда, чтобы хоть как-то отвлечься, я стала читать книги. Все подряд, что были в палатах. Мне приносили из мужских палат книги и из женских. Стонала от боли и читала. Иногда не понимала текста, не могла сосредоточиться на буквах и словах, но снова и снова заставляла себя вчитываться в смысл написанного, вникать в суть.

Ко мне стала ежедневно приходить женщина – невропатолог Будилина Юлия Дмитриевна. Она то колола меня иголкой, то чертила по телу какие-то полоски, стучала маленьким противным молоточком. Все это меня страшно раздражало. Я всё ждала, что она вот-вот назначит новое лечение, избавит от страданий, выматывающих меня. Но единственное, что я поняла из ее визитов, это то, что моя правая нога потеряла чувствительность, что улучшений в моем состоянии нет. А она все приходила и приходила. Задавала глупые вопросы и все чертила и колола меня. Однажды нервы мои не выдержали, и я нагрубила ей, сказав, что она мешает мне бороться с болью, постоянно направляет мою мысль на усиление боли, а не на избавление от неё.

И больше на ее вопросы я отвечать не буду. Она покрутила пальцем у виска и исчезла. Позднее мне сказали, что она выбрала меня объектом для защиты своей кандидатской диссертации. Больше я ее не видела.

В больнице лежало много молодежи, пожалуй, больше, чем взрослых. Ходячие, конечно, влюблялись. В нашу палату стали приходить ребята, молодые люди. Сначала как бы просто так, потом все больше ко мне. Заводили разные разговоры, фотографировали. Но чаще всех стал появляться Коля. Фамилия его была Белоусов. Он немного прихрамывал, так как у него болела нога. Я как могла отказывалась от общения – не до него мне было. Но он настойчиво продолжал приходить каждый день. Сидел рядом, молчал, гладил мою руку. Это было как бы отвлекающим моментом от боли. За своими страданиями я забыла, сколько мне лет, что есть какие-то другие чувства. Постепенно мне стало казаться, что с его приходом мне действительно становится легче. Мы уже разговаривали. Обсуждали прочитанные книги, говорили о жизни за стенами больницы. «Галочка, – говорил Коля, —мы с тобой еще порадуемся жизни. Ты не представляешь, как нам будет хорошо». Видимо, он строил какие-то планы на будущее.

Я успела к нему привязаться настолько, что, когда он уезжал домой на выходные, думала, не смогу выдержать тоски, разрывающей мое сердце. Теперь к физической боли прибавилась душевная. «Коленька, – просила я, – не уезжай, пожалуйста, домой, мне так без тебя тяжело!» Иногда он оставался в больнице. Но, видимо, домашние дела требовали его пребывания там. Зато по приезду он вбегал в мою палату, глаза его радостно сияли, и он протягивал мне какие-то гостинцы.

И опять всю неделю мы были почти целыми днями вместе. Я не знала, что радость моя скоро закончится… До последнего Коля тянул, не говорил мне, что его скоро выписывают. Было, наверное, очень тяжело и ему. С его выпиской интерес к жизни и борьба за нее у меня совсем пропали. Теперь все поменялось! Если раньше мы пять дней были вместе и только выходные врозь, то теперь он у меня был только в выходные. Как бывшему больному ему разрешали ночевать в коридоре больницы. Дни мои превратились в сплошные ожидания. Ожидания моей радости, моего счастья, пусть даже больного. Так проходили месяцы, годы.

Однажды меня посетила моя троюродная сестра Оля. Увидев мои мучения и мое исхудавшее тело, она написала письмо моей маме. Скоро приехала мама. Зайдя в палату, она едва узнала меня и заплакала. Пошла к докторам. Вернувшись от лечащего врача, которого звали Михаил Филиппович Мордухович, она долго сидела у моей кровати с полными слез глазами и сказала, что ей надо пойти по срочным делам.

Только несколько лет спустя, она рассказала мне, что доктор посоветовал готовить ей черный платок, что я безнадежна. Когда она попросила направление в Москву, ей отказали.

Теперь она каждый день куда-то уходила с утра и приходила в палату после обеда. Каждый раз я просила у нее рулет с маком, из которого выедала только один мак. Может быть, я становилась наркоманкой? Не знаю. В то время явления такого не было, да мне было все равно. Главным являлось то, что хоть как-то уменьшить боль, поспать хоть немного. С приездом мамы у меня появилась надежда на возможное изменение в моей жизни. До этого я чувствовала, что постепенно из меня уходит жизнь, я умираю.

Через несколько дней она пришла радостная и показала мне направление в Москву и два билета на самолет. Помог ей в этом первый секретарь Иркутского Обкома партии, кажется по фамилии Мельников. Провожала на самолет меня вся больница. Никто ведь верил, что можно добиться направления в столицу минуя лечащих врачей. К трапу ТУ-104 меня привезли на «скорой», по трапу нес на руках какой-то военный, тоже летевший в Москву. Перед вылетом мне сделали обезболивающий укол. В самолете я лежала на двух сиденьях. Как лежачей больной мне была положена сопровождающая медсестра. Мама добилась, чтобы для этого оформили её. Самолет производил две посадки для дозаправки: в Новосибирске и Свердловске. По рации пилоты сообщали, что на борту находится тяжелобольная девочка. Прямо в аэропортах этих городов в самолёт проходили доктора и делали обезболивающие. Прилетели в Москву уже ночью. С самолета меня нес на руках тот же военный. Утром на «скорой» меня привезли в Институт туберкулеза. Там уже знали, что из Сибири везут больную. К машине подошла женщина в белом халате. Посмотрела все документы: выписки, анализы и т.д. Осматривала прямо в машине, чтобы не трогать, не причинять лишнюю боль. Потом сказала, что в институт меня класть не будут, поскольку мне нужно учиться. Предложила на выбор два места, два детских костных санатория: «Сосновый бор» под Ленинградом или «Кирицы» в Рязанской области. Я попросила, который поближе. Она сказала, что «Кирицы» ближе и на этой же машине мы поехали в неизвестное нам место, предварительно взяв направление профессора Станиславлевой.

Поделиться:
Популярные книги

(Противо)показаны друг другу

Юнина Наталья
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
5.25
рейтинг книги
(Противо)показаны друг другу

Школа Семи Камней

Жгулёв Пётр Николаевич
10. Real-Rpg
Фантастика:
фэнтези
рпг
5.00
рейтинг книги
Школа Семи Камней

Кодекс Охотника. Книга XXVI

Винокуров Юрий
26. Кодекс Охотника
Фантастика:
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Кодекс Охотника. Книга XXVI

Идеальный мир для Лекаря 8

Сапфир Олег
8. Лекарь
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
7.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 8

Не грози Дубровскому! Том V

Панарин Антон
5. РОС: Не грози Дубровскому!
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Не грози Дубровскому! Том V

Я не князь. Книга XIII

Дрейк Сириус
13. Дорогой барон!
Фантастика:
юмористическое фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Я не князь. Книга XIII

Машенька и опер Медведев

Рам Янка
1. Накосячившие опера
Любовные романы:
современные любовные романы
6.40
рейтинг книги
Машенька и опер Медведев

Деспот

Шагаева Наталья
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
5.00
рейтинг книги
Деспот

6 Секретов мисс Недотроги

Суббота Светлана
2. Мисс Недотрога
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
эро литература
7.34
рейтинг книги
6 Секретов мисс Недотроги

Возвращение

Жгулёв Пётр Николаевич
5. Real-Rpg
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
альтернативная история
6.80
рейтинг книги
Возвращение

Идущий в тени 8

Амврелий Марк
8. Идущий в тени
Фантастика:
фэнтези
рпг
5.00
рейтинг книги
Идущий в тени 8

Неудержимый. Книга XVIII

Боярский Андрей
18. Неудержимый
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Неудержимый. Книга XVIII

Идеальный мир для Социопата 2

Сапфир Олег
2. Социопат
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
6.11
рейтинг книги
Идеальный мир для Социопата 2

Заставь меня остановиться 2

Юнина Наталья
2. Заставь меня остановиться
Любовные романы:
современные любовные романы
6.29
рейтинг книги
Заставь меня остановиться 2