Крестный отец
Шрифт:
На глазах у испуганных женщин Аль Нери подверг племянника жестокому, профессионально выверенному избиению. Вначале тот еще пробовал защищаться, но быстро оставил эти попытки и запросил пощады. Нери надавал ему таких затрещин, что у парня раздуло губы, разбил ему в кровь скулу. Закинул ему назад голову и хряснул его о стенку. Всадил ему кулак в живот и, повалив ничком, долго вколачивал его лицом в ковер. Потом велел женщинам подождать, вывел Томми на улицу и посадил в свою машину. Там он вогнал Томми в страх божий окончательно.
— Если хоть раз услышу от сестры, что ты опять с ней так заговорил, сегодняшняя трепка покажется тебе женской лаской, — напутствовал он на прощанье племянника. —
Через два месяца Аль Нери, придя домой с ночной смены, обнаружил, что жена бросила его. Забрала свое барахлишко и возвратилась к родителям. Тесть сообщил ему, что Рита его боится, ей страшно жить с человеком, у которого такой необузданный нрав. Аль был ошеломлен. Он ни разу не поднял руку на жену, никогда ей не угрожал, не испытывал к ней ничего, кроме самых нежных чувств. Он был так ошарашен ее поступком, что решил обождать несколько дней и прийти в себя, а уж потом ехать выяснять отношения.
Однако назавтра, как на грех в его смену, случилась неприятность. В то время, когда он совершал объезд участка, к нему поступил вызов с одной из гарлемских улиц — там кто-то кого-то резал. По обыкновению, Нери выпрыгнул из патрульной машины почти что на ходу, не дожидаясь полной остановки. В этот поздний час тяжелый карманный фонарь был при нем. Обнаружить место происшествия было нетрудно: у подъезда одного из жилых домов толпились люди. Какая-то негритянка сказала ему:
— Там хотят зарезать ребенка.
Нери вошел в парадное. Из открытых дверей в дальнем конце коридора бил яркий свет, доносились стоны. Сжимая в руках фонарь, он направился туда.
Шагнул за порог — и едва не споткнулся о тела, распростертые на полу. Рядом с чернокожей женщиной лет двадцати пяти лежала девочка — ей было не больше двенадцати. Обе буквально истекали кровью от бритвенных порезов. В гостиной глазам Нери предстал тот, кто был этому виной. Старый знакомый.
Им оказался Вэкс Бейнз — отъявленный сутенер и торговец наркотиками, артист поножовщины. Он таращил остекленелые от дурмана глаза, в руке его подрагивала окровавленная опасная бритва. Две недели назад Нери задержал его за зверскую расправу над одной из девиц, учиненную им на улице.
— Вам-то что, это наши дела, — сказал тогда Бейнз.
Его поддержал напарник Нери — пускай себе черные кромсают друг друга, если им так нравится; но Нери все-таки забрал Бейнза в участок. На другой же день его отпустили под залог.
Нери всегда недолюбливал негров и за время работы в Гарлеме не полюбил их сильнее. Все они либо пьянствовали, либо кололись, а женщин гнали вкалывать или торговать собой. Дрянь людишки. И потому при виде наглого попрания порядка негром Бейнзом Нери охватило бешенство. Его мутило от зрелища ребенка, изрезанного бритвой. Он хладнокровно решил про себя не доставлять больше Бейнза в отделение, а разобраться с ним на месте.
Однако сзади уже напирали свидетели — соседи, живущие в том же доме; подошел и его напарник, выйдя из патрульной машины.
Нери приказал:
— Бросай нож — ты арестован.
Бейнз захихикал:
— Так я тебе и дался, безоружному. — Он замахнулся бритвой. — А вот этого не хочешь?
Нери, наделенный поразительной реакцией, действовал очень быстро, чтобы не дать напарнику времени вынуть пистолет. Левой он перехватил на лету руку с бритвой. Правая, сжимающая карманный фонарь, стремительно описала короткую дугу. Удар пришелся Бейнзу в висок, у негра подломились колени, точно у пьяного. Бейнз выронил оружие. Он стал совершенно беспомощен. А потому второму удару — как с помощью свидетелей-соседей и напарника-патрульного
— Ух ты! Твердоголовый какой уродился!
Но твердости Бейнзовой голове как раз не хватило. Второй удар проломил ему череп. Через два часа негр умер в гарлемской больнице.
Никого, кроме Альберта Нери, не удивило, что против него, по инициативе департамента полиции, было возбуждено уголовное дело. Его отстранили от должности и отдали под суд за превышение служебных полномочий. Судили по обвинению в непредумышленном убийстве по статье, предусматривающей тюремное заключение сроком от года до десяти лет. Нери, который воспринимал происходящее со смешанным чувством недоумения и ярости, к этому времени с такой силой возненавидел общество, в котором жил, что ему сделалось все равно. Его посмели счесть преступником! Посмели посадить за то, что он уничтожил эту черную тварь, сутенера, изверга! А что женщина и девочка, изувеченные на всю жизнь, до сих пор валяются в больнице — это никого не трогает?..
Он не боялся тюрьмы. Он был уверен, что в нем примут участие, — как потому, что он бывший полицейский, так и в особенности потому, что будут знать, за что его посадили. Кое-кто из его бывших товарищей по работе уже вызвался переговорить насчет него с кем следует. И только тесть, отец его жены — сметливый итальянец, владелец рыбной лавки в Бронксе и человек старых правил, — сознавал, сколь ничтожны для такого, как Альберт Нери, шансы выйти через год невредимым на волю. Либо его прикончит кто-нибудь из сокамерников — либо, что вероятней, он сам кого-нибудь из них прикончит. Побуждаемый чувством вины за дочь, которая из пустого женского каприза бросила прекрасного мужа, тесть Нери, пользуясь своими связями с семейством Корлеоне (помимо мзды за покровительство, семья регулярно получала от него в подарок отборнейшую рыбу к столу), он обратился к ним с просьбой вступиться.
Альберт Нери был небезызвестен семейству. Он сделался, как свирепый поборник порядка, фигурой в своем роде легендарной — заслужил репутацию человека, с которым шутить опасно, который внушает страх не потому, что носит форму и оружие, а потому, что страшен сам. Подобные люди всегда представляли интерес для семьи Корлеоне. То обстоятельство, что он служил в полиции, не играло особой роли. Многие в молодости, по пути к назначенной им судьбе, плутают, но время и случай обычно выводят их на верную дорогу.
Внимание Тома Хейгена обратил на историю с Нери Пит Клеменца, обладающий особым чутьем на первоклассные кадры. Хейген выслушал Клеменцу, листая копию служебного досье, добытого в полиции.
— Похоже, мы здесь имеем дело со вторым Люкой Брази, — заключил он.
Клеменца энергично закивал головой. На жирном лице его никто не обнаружил бы сейчас и тени добродушия, обычно свойственного толстякам.
— Точно. Читаешь мои мысли. Это случай, которым Майк должен заняться лично.
И в результате, до того как Альберта Нери успели перевести из нью-йоркской тюрьмы туда, где ему предстояло отбывать срок, ему сообщили, что на основании новых вещественных доказательств, а также показаний высокого начальства из полицейского ведомства судья пересмотрел его дело. Прежний приговор заменен условным, и Нери может отправляться на все четыре стороны.