Кристальный пик
Шрифт:
— А вот здесь находится Жужжащий остров, прямо на стыке двух крупнейших озер континента. Немайн и Дану бились за него несколько лет, спорили, кому он должен принадлежать по праву, пока не оказалось, что остров уже давно занят. Только не людьми, нет, а пчелами! Там все сплошь в ульях, и версты невредимым не пройти. С тех пор остров считается ничьим, проклятым, — усмехнулась я, рассказывая о каждом месте, на который Тесея указывала пальцем. Это было полезно и мне: просмотреть все еще раз и заодно освежить память. — А это Свадебная Роща, — сказала я, когда ее палец сместился правее. — Кроме вербены, цветка Кроличьей Невесты, там нет иных растений. У нас в Столице, кстати, тоже вербеновые садики
Тесея прожевала кусочек красного яблока, которым хрустела все это время, и покачала головой. Вороные косы растрепались, упав ей на лоб.
— Нет? — удивилась я, откладывая просмотренную карту в сторону и берясь за следующую. — Надо же. Обычно все девочки твоего возраста возносят почести именно Кроличьей Невесте. Чьему же пути ты тогда следуешь? Уж не Совиный Принц ли твой избранник?.. Ах, так вот чего у тебя тогда так щечки разрумянились, когда я рассказывала о встрече с ним!
Тесея хихикнула и снова раскраснелась — точь-в-точь как во время ужина, за которым я выложила своим приближенным все, что знала, начиная природой Красного тумана и заканчивая тем, почему грудь у меня пробита и забинтована в несколько слоев, а мир до сих пор не полыхает в диком пламени.
Однако затем Тесея снова затрясла головой.
— Медвежий Страж?.. — продолжила гадать я, надеясь, что этот ответ окажется верным.
Тесея улыбнулась и, отряхнув от сахара ручки, подставила их к своей макушке, изображая уши, стоящие торчком. А затем она негромко и коротко взвыла.
— Ты выбрала своей покровительницей Волчью Госпожу? — уточнила я с нервным смешком, даже не представляя, как Кочевник переживет сию новость. — Неужто ты хочешь стать вёльвой?
Тесея кивнула, — в основном только кивками она и общалась со всеми, кроме Кочевника, который каким-то образом читал движения ее рук лучше, чем рунический алфавит, — и вопросительно указала пальцем на меня.
— Кто мой покровитель? Хм, даже не знаю... Раньше я бы ответила, что Кроличья Невеста, но, кажется, после всего, что Совиный Принц сделал для меня, такой ответ будет нечестным. Возможно, теперь он мой покровитель и есть. Странно это, когда боги выбирают тебя, а не ты их.
Я развернула двадцатую по счету карту, самую древнюю из найденных разведчиками еще в закоулках катакомб, а оттого выцветшую по краям и неровную, начерченную в форме круга, за который картографы действительно некогда принимали наш континент. Углядев, как я пыхчу в нерешительности, Тесея потянулась ко мне через стол с блестящими от любопытства глазами. Пусть и не по своей воле, но она была отличной слушательницей, и, кажется, хотела побыть ей снова. В конце концов, мои рассказы о проклятии, сиде и предначертанной судьбе были для нее лишь захватывающими сказками. Потому, глубоко вздохнув, я позволила себе рассказать ей еще одну:
— В нашу последнюю встречу Принц сказал, что ничего не кончено, что Красный туман по-прежнему представляет опасность... Но ни он, ни злобный Старший дракон так и не появились. Хоть Солярис и считает, что это дает нам право упокоиться и жить своей жизнью, но мне кажется, что все с точностью наоборот. Ведь если бог пророчит опасность на горизонте, разве можно ему не верить? Я должна отыскать Кристальный пик и Совиного Принца, раз он велел мне сделать это. Но теперь еще и эти ярлы...
Я вовремя одернула себя, вспомнив, что ребенку двенадцати лет вряд ли интересны политика и мои душевные метания. Взяв с тарелки последнюю дольку, я повернулась и протянула угощение Тесее, но не обнаружила ее рядом. Оставив свой стул, она уже стояла по другую сторону стола, прямо у изображения Кипящего моря, на берегу которого раскинулся туат Дану.
Палец ее указывал на холмы за Лугом.
— Тебе интересно, что там? — догадалась я, и Тесея опять кивнула. — Сплошь зеленые просторы, но очень крутые и каменистые. Из-за своего рельефа они и пустуют. В основном среди этих холмов селятся одинокие вёльвы, отшельники или охотники. Весталка рассказывала мне, что где-то там спрятан колодец, который ведет в...
Надлунный мир.
Я резко замолчала, и Тесея вскинула на меня вопросительный взгляд. Но раньше, чем я успела переварить собственное озарение, пламя свечей всколыхнулось от впущенного ветра — в зал друг за другом вошли все мои советники.
— В чем дело?
— Беда нагрянула, драгоценная госпожа, — произнес Мидир, и впервые со дня отцовских похорон я видела его в парадной броне из сыромятной кожи и посеребренной стали. – Мы получили весть из Немайна...
Не дожидаясь, когда тот подберет подходящие слова, Солярис выступил вперед.
— Восстание, Рубин, — сказал он. — Немайн и Фергус объявили Дейрдре войну.
__________________________________________________
сенешаль - управляющий королевским дворомбадстова - общая комната для слуг, где они вместе спят, едят и живутсмалец - жир, вытопленный из сала, замена масла трэлл - унизительный термин, обозначающий статус человека как рабаКатание на лошадиных черепах - древняя зимняя забава для детей, популярная в Шотландии. Аналог современных санок фальшарда - тип древкового оружия, представляющего собой гибрид копья и меча
2. Между верой и вербеной
Каждый подъем в небо был песней, которую хотелось слушать снова и снова, даже если давно выучил ее слова наизусть. Ни одна лютня не могла издавать такой чувственной и проникновенной мелодии, как драконьи крылья, режущие воздух у тебя за спиной. Ни одна тальхарпа не разносилась настолько далеко, как рокот драконьего рыка, сотрясающего облака. И ни один сладкоголосый бард не погружал тебя в транс настолько глубокий и чудный, как то делала высота, когда ты мог увидеть спины птиц, парящих под тобой, и зарождение утра задолго до рассвета.
Именно поэтому перед каждым полетом с Солом я трепетала, как перед самым первым, растирая мурашки на дрожащих от предвкушения руках. В этот раз мурашки тоже были, вот только они не приносили и толики удовольствия. Ведь, застегивая на голенях ремни летного костюма, я впервые отправлялась не в путешествие, а на войну.
Сердце, налитое тяжестью от этого осознания, давило на ребра, почти физически мешая мне наклоняться и завязывать сапоги. Казалось, если я присяду хоть на минуту, то уже никогда не заставлю себя подняться. Эта дурнота была плохо знакома мне, а потому почти не поддавалась контролю. Сначала я спутала ее со страхом, но нет — тот разливался по телу холодом, а не огнем, и душил, а не жег. То, что я испытывала прямо сейчас, было куда темнее и... чужероднее. Я поняла, что именно испытываю, лишь когда шла к башне-донжону, и хускарлы на постах приветствовали меня, громко смыкая щиты, как немое обещание защищать наш дом до конца.
Это и впрямь был никакой не страх — это была ярость.
Почему это снова происходит со мной? Почему я снова обязана защищаться? Почему мир не может побыть целым хотя бы год? Почему не существует молитв, которые бы призвали пламя и справедливость? Почему, почему, почему...
— Драгоценная госпожа, вы идете на поводу ущемленной гордости. Что, если так они пытаются выманить вас?
— Значит, их попытка увенчалась успехом. Для этих ярлов Солярис ничем не лучше собаки, а я не лучше ребёнка, отобравшего корону у взрослых. Так пускай узрят последствия своих ошибок.