Кривой дом (сборник)

Кристи Агата

— Подождите минуту,—сказал я.-—Я что-то вспомнил. Эдит перед отъездом писала письма и, когда она вошла в холл, держала их в руке. Но когда садилась в машину, их уже не было.

Я вбежал в холл и подошел к длинному дубовому комоду Там они и лежали, едва заметные под большим медным чайником. Один конверт был адресован инспектору Тавернеру. Он вошел вслед за мной. Я отдал ему письмо и, стоя рядом, прочел:

«Я предполагаю, что это завещание найдут после моей смерти. Не хочу входить в подробности, но беру на себя полную ответственность за убийство Аристида Леонидас а и Джанет Роу (Нэнни).

Торжественно объявляю, что Бренда Леонидас и Лоуренс Браун не причастны к убийству Леонидаса.

Справка доктора Майкла Клависа, Харлей-стрит, 783, подтвердит, что мне осталось жить всего несколько месяцев, Я предпочитаю покончить с жизнью именно таким образом и тем самым избавить двух невинных людей от обвинения в убийстве, которого они не совершали.

Я в здравом уме и памяти и полностью осознаю, что пишу и делаю.

Эдит Эльфрида де Хэвиленд».

Когда я кончил читать, то увидел, что и Софья стоит со мной рядом.

— Тетя Эдит...— прошептала она.

Я вспомнил, как однажды в саду видел Эдит, безжалостно втаптывающую в землю барвинок. В моем мозгу промелькнули все подозрительные обстоятельства, связывающие Эдит с убийством старого Леонидаса... Ну а Жозефина?

— Но при чем тут Жозефина? — высказала Софья мысль, которая не давала мне покоя.

Зачем она взяла с собой Жозефину? Какой мог быть у нее повод убивать старую няньку? И вдруг я все понял. Взглянув на второе письмо, я увидел на конверте свое имя. Оно было гораздо толще первого, и мне подумалось, что я знаю, о чем оно.

Я разорвал конверт и оттуда вывалилась черная записная книжка. Я поднял ее с пола. Она раскрылась при падении, и я увидел первую запись... Как бы издалека я услышал голос Софьи:

— Мы все перепутали, Эдит этого не делала.

— Нет.

Софья подошла ближе и прошептала:

— Это Жозефина, да?

Мы вместе прочли первую запись, сделанную неровным детским почерком:

«Сегодня я убила дедушку...»

 Глава 25

Впоследствии я удивлялся своей недогадливости. Жозефина, и только Жозефина, могла это сделать. Ее тщеславие, ее настойчивое самоутверждение, ее желание говорить об убийстве — разве не это подчеркивал мой отец?

И тем не менее ее никто не подозревал. Ведь она еще совсем ребенок!

Но дети бывают виновны в убийствах, а убийства, совершенные ею, были ей под силу. Дедушка сам указал ей способ. Даже самое слабое знание детективной литературы научило бы ее не оставлять отпечатков пальцев. Да и все остальное тоже было взято из книг: записная книжка, расследования, ее притворные подозрения. И наконец, покушение на саму себя. Надо сказать, почти невероятный акт, учитывая, что она могла себя убить. Но чисто по-детски она об этом просто не подумала. Она была героиней, а героинь не убивают. Следы земли на табуретке ясно указывали на Жозефину. Она была единственной, кому надо было встать на табуретку, чтобы положить кусок мрамора на верх двери.

Очевидно, ей пришлось сделать не одну попытку, прежде чем мрамор перестал падать. Отсюда и следы стольких отметин на полу. Раз за разом она забиралась на табуретку, держа кусок мрамора шарфом, чтобы не оставить отпечатков пальцев... А потом обломок попал ей в голову, и она едва избежала смерти.

Она хотела создать впечатление, что в опасности, что ее преследуют. Я понял, что она специально привлекала мое внимание к чердаку. И именно она перевернула свою комнату вверх дном прежде, чем уйти в прачечную. Но когда Жозефина вернулась из больницы, она была разочарована. Бренда и Лоуренс арестованы, дело, собственно, закончено, а она, Жозефина, осталась в тени.

Она крадет дигиталин, подмешивает его в какао и нарочно оставляет чашку на столе в холле. Знала ли она, что Нэнни выпьет какао? Возможно. Она сама говорила, что Нэнни ее раздражает. Может быть, Нэнни что-то подозревала? Я думаю, Нэнни знала, что Жозефина не совсем нормальна, И старый Леонидас тоже знал, что девочка может быть опасной для самой себя, и для окружающих. Поэтому он и не отпускал ее в школу, защищал и охранял ее дома. Он настоятельно просил Софью присматривать за девочкой.

Было ли внезапное решение Магды послать Жозефину в Швейцарию продиктовано страхом за ребенка? Может быть, материнский инстинкт подсказал ей что-то неладное? А Эдит? Когда она узнала правду? Я разорвал конверт.

«Дорогой Чарльз!

Пишу это только для вас, но, если вы найдете нужным, покажите письмо Софье.

Очевидно, важно, чтобы кто-нибудь знал правду. Я нашла эту записную книжку в собачьей конуре, на заднем дворе. Она ее там прятала.

Книжка подтвердит то, что я и раньше подозревала. Я не знаю, правильно ли то, что я собираюсь предпринять. Но моя жизнь во всех случаях подошла к концу, а я не хочу, чтобы ребенок страдал, когда ее призовут к ответу за все, что она сделала..

Если я поступаю нехорошо, Бог простит меня. Я делаю это из любви.

Благослови вас Бог!

Эдит де Хэвиленд».

Мгновение я колебался, потом протянул письмо Софье.

Вместе мы открыли записную книжку.

«Сегодня я убила дедушку».

Мы перелистали несколько страниц. Это были удивительные записи, безусловно интересные для психолога. Повод для убийства дедушки был очень детским.

«Дедушка не позволяет мне стать балериной, поэтому я решила убить его. А когда его не будет, мы переедем в Лондон и я уговорю маму позволить мне учиться».

Я привожу только самые важные записи.

«Я не хочу ехать в Швейцарию и не поеду. Если мама заставит меня, я ее тоже убью; Только где взять яд? Может быть, сделать из ядовитых ягод? В книге говорится, что это возможно».

«Сегодня я очень рассердилась на Юстаса. Он сказал, что я всего-навсего девчонка, что от меня нет никакой пользы и все мои расследования — глупости. Он бы не считал меня глупой, если бы знал, что это я совершила убийство».