Шрифт:
Предисловие и слова признательности
В своей предыдущей книге «Напоминая о неприятных вещах», вышедшей в 2009 г., я предпринял попытку осмыслить финансовый крах, рассматривая его непосредственные последствия. Цель настоящей книги состоит в том, чтобы провести более полный и взвешенный анализ природы пережитого нами катаклизма и сложного положения, в котором мы находимся вот уже пять лет, уделив особое внимание последствиям этого краха и причинам, приведшим к нему. Эта книга далась мне с большим трудом и потребовала много времени.
Многие идеи, рассматриваемые здесь, возникли и получили развитие в ходе работы над другими проектами, в которых меня пригласили принять участие. Я хотел бы выразить особую признательность организаторам различных исследовательских проектов и редакторам сборников научных трудов, в которых мне довелось участвовать в
Карим Амиджи оказал неоценимое содействие в проведении исследований на ранних этапах работы, неустанно занимаясь подбором материалов и предлагая идеи. Уильям Бретт сотрудничал со мной в рамках проекта AUGUR, проводя исследовательскую работу. Он написал превосходную статью о подъеме националистических и популистских партий в Европе, которая была включена в окончательный вариант отчета по проекту AUGUR как глава 9. Я также очень признателен за предоставленную мне возможность изложить свою аргументацию в самых различных аудиториях в ходе семинаров, конференций и других мероприятий, проходивших в различных частях света.
Кафедра политики и международных отношений и Королевский колледж в Кембридже на протяжении последних лет поддерживали обстановку, способствующую плодотворному интеллектуальному труду, благодаря чему мне удалось многое перенять у своих коллег, в частности у Хелен Томпсон – вместе с ней мы работали над ее новаторским курсом, посвященным роли политики в мировой экономике. Я многое почерпнул из общения со студентами различных курсов и аспирантами в Кембридже. Мне всегда было интереснее и полезнее преподавать, чем заниматься исследованиями. С трудом представляю себе, как можно вести исследовательскую работу, отказываясь от занятий со студентами, и не в последнюю очередь потому, что, обсуждая с ними свои идеи, я всегда находил стимул для поиска более веских и ясных аргументов, позволяющих взглянуть на вещи иначе. Особую благодарность хотел бы выразить пятерым аспирантам, у которых я был научным руководителем после возвращения в Кембридж: Мишелю Сальваньо, Люку Флетчеру, Хасану Акраму, Тому Баркеру и Кристиану Блуту. Они всегда вдохновляли меня на поиск новых идей и подходов.
Мой издатель, Стивен Кеннеди, был, как всегда, очень терпелив, ожидая, пока я закончу работу над книгой, постоянно поддерживал и подбадривал меня. Наверное, ему иногда приходило в голову, что я мог воспринять название книги слишком буквально и взялся писать труд, которому не будет конца. Строго говоря, подобные книги всегда остаются неоконченными. Критический подход Стивена к моей аргументации позволил значительно улучшить текст. Я также благодарен трем анонимным рецензентам, чьи замечания помогли мне сделать аргументы более точными.
Пока я писал эту книгу, у меня появилось трое внуков. Им я ее и посвящаю.
Эндрю Гэмбл,
Королевский колледж, Кембридж
Вступление. Жизнь в неолиберальном мире
15 сентября 2008 г. четвертый по величине инвестиционный банк Соединенных Штатов объявил себя банкротом. Это само по себе незначительное событие вызвало катаклизм, и его последствия мы ощущаем до сих пор. Американские власти, которые в начале года предприняли решительные шаги, чтобы упростить продажу другого проблемного инвестиционного банка, Bear Sterns, а летом пошли на не менее решительные меры в поддержку ипотечных агентств Freddie Mac и Fanny Mae, в случае с Lehman Brothers избрали другой путь. Они намеревались послать рынку сигнал, что банкам, какими бы крупными и именитыми
Сторонники консервативной фискальной политики приветствовали это решение так же, как их коллеги приветствовали аналогичное решение почти 80 лет назад. После финансового краха 1929 г. опытный и авторитетный американский промышленник и банкир Эндрю Меллон, который на протяжении многих лет занимал пост министра финансов США и в 1920-х годах во время великого бума американской экономики пошел на снижение налогов, чтобы поддержать предпринимателей и увеличение потребления, настаивал на том, что ответом на кризис должна стать ортодоксальная политика. В служебной записке на имя президента Герберта Гувера он писал, что принципиальной основой работы правительства должна быть «ликвидация рабочих, ликвидация акций, ликвидация фермеров, ликвидация недвижимости… чистка системы от продуктов разложения. Люди будут больше трудиться и вести более нравственный образ жизни» [Hoover, 1952, p. 30]. Гувер последовал этому совету и стал президентом, при котором произошел величайший экономический спад за всю историю капитализма.
В сентябре 2008 г. банкротство Lehman Brothers обещало такой же шторм, но на этот раз власти не устояли. Последствия «чистки системы от продуктов разложения» могли оказаться слишком тяжелыми, и министр финансов США Хэнк Полсон решился на чрезвычайные меры в надежде остановить цепную реакцию. Как и Меллон, Полсон был ярым республиканцем и ранее банкиром; перед тем как возглавить министерство финансов, он управлял Goldman Sachs. Именно ему пришлось использовать полномочия правительства для спасения финансовых рынков и «хозяев вселенной» – трейдеров, которые были просто не в состоянии спастись самостоятельно. Правительство США и правительства европейских стран спешно формировали пакет скоординированных чрезвычайных мер, направленных на стабилизацию финансовой системы и преодоление кризиса. Были задействованы все доступные политические рычаги. В США и Соединенном Королевстве процентные ставки были снижены почти до нуля – беспрецедентный шаг за всю 300-летнюю историю англо-американских центральных банков. Некоторые банки были национализированы, другим была предоставлена помощь. Было объявлено о введении ощутимых фискальных стимулов; центральные банки увеличили предложение денег, прибегнув к новой алхимической формуле, получившей название «количественное смягчение» (quantitative easing) и призванной не допустить скатывания экономики в дефляцию. QE, как ласково называли эту формулу на рынках, означало, что монетарные власти выкупают у банков финансовые активы, а это влечет за собой рост цен на активы и улучшение банковских балансовых отчетов. В результате значительные средства перекочевали из государственного сектора в частный.
Такая политика была продиктована насущной необходимостью удержать позиции. Власти были полны решимости добиться стабилизации финансовой системы и предотвратить коллапс. Но им не хватало времени, чтобы задуматься над долгосрочными последствиями того, что они делали. Они действовали, не собираясь коренным образом менять саму систему. Им хотелось как можно скорее вернуть ее в состояние, в котором она находилась до финансового краха. Они не собирались делать из этой спасательной операции прелюдию нового политического курса, и еще в меньшей степени в их намерения входил отказ от исходных положений, длительное время определявших политику, или пересмотр неолиберального порядка. Комплекс спасательных мер рассматривался в первую очередь как средство тушения пожара, к которому прибегли в чрезвычайной ситуации и которое станет ненужным сразу после того, как удастся преодолеть опасный момент.
После финансового кризиса все ведущие западные страны столкнулись в 2009 г. с самым жестким со времен Второй мировой войны экономическим спадом. В некоторых из них выпуск упал на 9 %. Значительно ослабла уверенность, а рынок был подвержен серьезным колебаниям при небольшом объеме торговых операций. Правительства пытались преодолеть последствия кризиса, поэтому преобладала политика жесткой экономии и сокращения расходов. Для возврата к докризисному уровню производства многим западным экономикам потребовалось пять лет, а страны, пострадавшие от кризиса сильнее всего, например Греция, так и не сумели этого сделать. Такая ситуация в западных странах не вписывалась в рамки опыта последних 60 лет, когда даже рецессии 1970-х годов продолжались сравнительно недолго. Обычно вслед за стремительным падением объемов производства и численности занятых следовал непродолжительный период адаптации, после которого начиналось восстановление экономики с достаточно быстрым возвратом тенденции к росту. Официальным признаком рецессии считалось падение производства в течение двух кварталов подряд. Подобные рецессии воспринимались как неприятность и с легкостью преодолевались. В недавнем прошлом большинство рецессий были именно такими – неглубокими и непродолжительными, а траектория восстановления имела V-образную форму.