Кроссовер масок
Шрифт:
— Так, — староста вновь присел, — еще нет Артемия.
— Здесь он. — Константин похлопал по столешнице справа от себя. — Как обычно, дрыхнет на паре. Вон, лежит на скамейке, мирно посапывая.
Удостоверившись, что Шестакович все еще занят вычерчиванием букв собственного имени, Грегори осторожно приподнялся и побарабанил пальцами по столу второго яруса.
— Подъем, Артемий.
Никакой реакции. Константин пожал плечами.
— Бесполезно. Он даже не шевельнулся.
— Что ж, ему же хуже, — раздраженно пробормотал Грегори. — Не хочет нежно, будет жестко.
— Ох, я прямо возбудился, Кэп, — съязвил Ровен. — Ты такой откровенный.
Игнорируя демона, Грегори протянул руку Лакриссе.
— Маленький твердый предмет, — скомандовал он.
Девушка мгновенно исполнила указание, сбросив на ладонь юноши заколку с божьей коровкой.
Грегори взвесил заколку на руке, удовлетворенно кивнул и подбросил ее вверх. Божья коровка взмыла к потолку, а затем рухнула рядом с Константином. Из-под столешницы на втором ярусе кто-то глухо ойкнул.
— В яблочко. Двухочковый. — Константин показал Грегори большой палец.
— Бли-и-и-ин… — Артемия все еще не было видно, но доносившиеся шуршание и поскрипывание подтверждали, что получившая по кумполу «спящая красавица» соизволила пробудиться.
— Встать, солдат. Война началась, — патетично приказал Грегори.
Из-под стола донесся страдальческий вздох.
— Мобилизуйте лучше девок. Они выцарапают противнику глаза и откусят носы.
— Заметано, Артемий, — промурлыкала Лакрисса. — Чур, я у тебя первому носяру оттяпаю. Я страсть какая боевая.
На втором ярусе Константин слегка подвинулся в сторону, позволяя Артемию спокойно выкарабкаться из объятий сна. В поле зрения сидящих уровнем ниже появилась голова, единственный волосяной покров которой представлял собой пушистый гребень серых локонов, местами окрашенных в белый и багряный оттенки — этакий зачаток будущего ирокеза. Гребень делил голову на две ровные чисто обритые части, покрытые черными треугольными татуировками. Судя по всему, вызывающая прическа служила элементом, отвлекающим взгляд от основного образа, а именно, от лица юноши. Уж больно детское оно у него было. Большие голубые глаза, розовые губки, кремовые щечки, курносый носик. Да, с такой внешностью и правда следовало прибегать к чему-то шокирующему, чтобы сохранить брутальность.
— Не спать. — Грегори погрозил Артемию кулаком и развернулся к доске, где Шестакович все еще млел от самолюбования.
«Ну и типажи тут встречаются», — оценила Аркаша и снова спряталась за шевелюрой.
Она так сильно взлохматила себе волосы, что теперь напоминала обросшего домового. Остатки летнего солнечного сияния вторгались в аудиторию сквозь стекла. От света собственные волосы казались девушке раздражающе яркими и ослепляющими. Болезненно щурясь, Аркаша смотрела сквозь них на окружающие предметы, как сквозь тонкую вуаль, представляя, что они утопают в эссенции оттенков разгорающегося пламени.
Каждый предмет. И эта рука тоже. Аркаша скосила взгляд, наблюдая за тем, как пальцы Момо лениво шевелятся, бесшумно отбивая на поверхности стола медленный ритм. Такие изящные и длинные. Эти пальцы прекрасно бы смотрелись на клавишах пианино. Хотя они столь же красиво ложились и на поверхность мяча. Касались, изгибались, напрягались, придавая мячу идеальное направление — бесподобную траекторию полета.
Аркаша даже не заметила, как поднялась по изгибу рук Ровена и начала наблюдать за выражением его лица. Сейчас он находился к ней даже ближе, чем тогда, в поезде Бездны, когда она лежала на его коленях.
В горле внезапно пересохло. Аркаша поборола желание коснуться кончиков ушей, которых вдруг лизнул жар.
— Ты смотришь на меня так, как будто хочешь укусить, Шмакодявка.
Аркаша резко отвернулась. И как она не заметила того момента, когда Момо обнаружил, что она пялится на него?! И сколько уже можно благоухать на всю округу! Аркаша потрогала пальцами губы, проверяя, не зажила ли ее слюна самостоятельной жизнью.
«Хотя утопить всех в слюнях лучше, чем попробовать демона на вкус. — Последняя мысль показалась Аркаше какой-то странноватой, и она поспешно замотала головой, будто это помогло бы вытряхнуть из разума все чуждое и непонятное. — Ну... имеется в виду, демона...»
— Укусить.
Аркаша взвилась и с ужасом уставилась на Момо. Столь сильно ее поразила складность их совместных мыслей.
— Укусить, — бесстрастно повторил юноша. — Снова.
— «Снова»? — Над плечом Аркаши появилась голова Лакриссы. Прижавшись к соседке, девушка уместила подбородок на ее плече и принялась сверлить Ровена любопытным взглядом. — А что значит, снова?
Юноша повернулся к ним вполоборота, распахнул блейзер и оттянул ворот футболки, демонстрируя четкие покраснения кожи на ключице.
— Шмакодявка уже впивалась в меня своими зубищами. Вчера дело было.
— Надо же. — У Лакриссы округлились глаза. — Это что у вас за игрища такие? Или... Нифигаська! У вас что, эти самые отношения?!
— Что за «эти самые»? — За спиной демона замаячил Роксан. — Нет у них никаких отношений! Уж я-то знаю!
— Раскрой глаза, лопух! — Лакрисса водрузила ладонь на голову Аркаши и, чуть ли не искрясь от пришедшей на ум догадки, потрясла ее из стороны в сторону. — Он зажимает ее в тесном пространстве и чуть ли не раздавливает, а она, в свою очередь, периодически цапает его за шейку. Чуешь призрачный намек?
«Ну, допустим, Момо не раздавил бы меня, потому что сел на колени не всем весом... А что вообще происходит?» — Аркаша совсем растерялась. Столько движухи вокруг нее никогда раньше не организовывалось. Она едва поспевала за ходом мысли этих личностей.
— Не может быть! — Роксан, позабыв о Даниле, вскочил с коленями на скамью, протянул руки к сидящему к нему спиной Ровену и, обхватив его подбородок ладонями, заставил демона откинуть голову назад. Невозмутимость на лице Момо тут же пропала. Он разъяренно закатил глаза до упора, чтобы лучше видеть этого ушастого самоубийцу, и чертыхнулся, когда Роксан прижался лбом к его носу. Золотистые радужки глаз встретились с алым багрянцем демонских глаз. — У вас же с Зефиринкой не такие отношения? Скажи, Рошик, не такие?!
— В ад сгинь. — Ровен, не заботясь о собственной ране, лбом с силой вдарил дикому коту по его подставленному лбу, заставив последнего тонко пискнуть.
— Парни, легче, — сердито попросил Константин. После удара отшатнувшийся Роксан задел локтем ножки стола Константина и Артемия, и тот закачался. — Не будьте свиньями. Деретесь вы, а отвечает за всех Грегори. Забыли?
— А они не дерутся. — Лакрисса, которую такое развитие событий успешно отвлекло от скучной пары, сияла и от полноты чувств не переставала трясти Аркашу. — У них беседа в стиле «пацык не пацык».