Крот против оборотня
Шрифт:
– Вот, ничего лучше не нашла. Это, конечно, не настоящий испанский херес, но все-таки. Откроешь?
– Я бы выпил чашечку кофе, – осторожно проговорил Антон, но Валери со стуком положила перед ним на стол штопор с боковыми рычагами. Пришлось сдаваться. – Ну, если ты настаиваешь…
Покрутив в руках штопор, он сел спиной к плите, а женщина стала насыпать в турку кофе. Полированное ведерко для шампанского понравилось ему тем, что отражало почти как зеркало. Он пристроил штопор на горлышко бутылки, потом неуклюже чуть не уронил ее на пол. Получилось почти натурально. Теперь вполне оправданно он может убрать ненужное ведерко на подоконник, чтобы не мешалось и чтобы не свалить
Вообще-то это была странная квартира. В ней было все необходимое, на все вкусы и все случаи жизни, и в то же время чувствовалось, что здесь никто не живет постоянно. Выглядела она как гостиничный номер после уборки, когда очередной жилец съезжает. Что это, конспиративная квартира зарубежной разведки? Этого еще не хватало. Может, просто квартира, которой пользуются в этой фирме, а куплена она через подставных лиц российского гражданства? Значит, легко это лицо установить, если только тут не мешанина доверенностей и наследования. И почему Валери так легко эту квартиру ему показала? Фактически она «спалила», как говорят оперативники, одну из явок. Ведь она солгала про своего уехавшего на время во Францию знакомого. Ладно, проверим и это!
За окном стало темнее из-за набежавших на небо туч. Еще минута, и по подоконнику забарабанили крупные капли дождя. Антон налил в подставленные француженкой бокалы на треть вина и, подойдя к окну, выглянул на улицу.
– Что там? – спросила Валери. – Сильный дождь?
– Сейчас пройдет, – не подавая вида, что он вглядывается в отражение на полированном боку ведерка, ответил Антон. – Летние дожди у нас часты и быстро проходят.
Он видел, как за его спиной Валери что-то делала со своим перстнем на пальце левой руки. Это был большой красивый перстень, кажется, старинный, и на него Антон обратил внимание давно. Большой красный овальный камень, высокая оправа с зубчиками наподобие короны, миниатюрные листочки у основания. Сейчас она что-то пыталась с этим камнем сделать… Вот, получилось. И что она делает? Кажется, подносит руку к одному из бокалов и поворачивает ее кольцом вниз… трясет. Теперь смотрит внимательно на бокал, опять что-то делает с кольцом. Все?
– Ну вот и все, – улыбнулся Антон и обернулся, отметив, как быстро Валери схватила один из бокалов. Беглого взгляда было недостаточно, чтобы понять, есть ли осадок в оставшемся на столе бокале или нет. – Дождь прошел, остались только лужи, но и они скоро высохнут.
– Тогда, – женщина подняла свой бокал, – выпьем за то, чтобы грусть на небе проходила так же быстро и на наших лицах… Нет, чтобы она так же проходила, как тучи на небе. Все-таки сложный у вас язык, Антуан. За тебя!
– За тебя, – расплылся Антон в широченной наивной улыбке, поднимая свой бокал.
Пить он не собирался и напряженно ждал, когда же в турке на газовой плите поднимется коричневая пена. Валери поднесла к губам свой бокал и отпила приличную часть. Антон тоже поднес свой бокал ко рту именно в тот момент, когда на плите зашипел убегавший кофе. Она вскрикнула и, поставив бокал, схватила турку, но обожглась. Энергичная фраза по-французски могла означать ругательство. Наконец Валери нашла прихватку и сняла турку, дожидаясь, когда осядет пена.
Времени, в течение которого продолжались все эти манипуляции, Антону хватило, чтобы одним быстрым и плавным движением опустошить свой бокал в цветочный горшок. Когда Валери, держа турку над газом, посмотрела на него, он уже стоял с пустым бокалом в руке.
– Какой аромат? – потянул Антон носом. – Что за кофе?
– Обычный… арабика, – не удержалась Валери от взгляда на донышко его пустого бокала. – Тебе
Она не спешила, и это наводило на мысль, что яд длительного действия. Интересно, какого? Наверняка она будет использовать нечто современное, что не определяется в результате вскрытия. Какие-нибудь стимуляторы, вызывающие сильное повышение артериального давления, кровоизлияние в мозг.
Кофе они пили стоя. Валери у плиты, прислонившись к кухонному столу бедром, он у окна, закрывая спиной тот самый цветочный горшок. Пили молча, и оба явно делали вид, что наслаждаются вкусом кофе, хотя после вина пить кофе не очень приятно. Слишком разные вкусы, разная температура и разный эффект.
Валери допила свою чашку и вдруг заторопилась. Оказывается, она совсем забыла, что ее сегодня ждут на приеме в одной международной фирме по поводу предстоящего контракта в Бельгии. Быстро сняв с пальцев перстни, она сняла с шеи еще и кулон на золотой цепочке и скрылась за дверью, откуда отчетливо раздался щелчок запора.
Антон сел спиной к двери и посмотрел на большой перстень. Так, что тут открывалось? Вода в душе шумит, это хорошо. Вот, кажется, защелка… тут ногтем надо, женским. Кончиком штопора он все-таки умудрился нажать на очень миниатюрный листочек, который на такой же миниатюрной пружинке запирал полость под камнем. Прямо средневековое преступление – отравление ядом из перстня. Не глядя, Антон нашарил в своей поясной сумке маленький полиэтиленовый пакетик, в который высыпал несколько крупинок белого вещества, и плотно защелкнул в пазы края.
Теперь бокал. Он достал из той же сумки кусок липкой ленты, которой обычно пользуются криминалисты. Повертев бокал Валери и глядя на свет сквозь стекло, нашел два вполне четких отпечатка. С одной стороны – двух пальцев, видимо, среднего и безымянного, а с другой – большого. Сняв верхнюю пленку, приложил нижнюю липкой стороной к стакану и провел рукой. Теперь осторожно отсоединить и заклеить опять верхней частью. Все, отпечатки надежно и почти навечно зафиксированы.
Звук льющейся воды прекратился, значит, надо торопиться. Антон достал маленькую плоскую коробочку, а из нее маленькую таблетку радиомаяка черного цвета. Уложив ее в полость под камнем перстня, защелкнул замок, а потом старательно кончиком штопора согнул язычок листка таким образом, чтобы его было уже не открыть без специального инструмента. Все, теперь если и захочет открыть, то помучается.
Валери появилась в нижнем белье. Она прошла, шлепая босыми ногами по полу, к шкафу, где нашелся фен, и скорее для порядка спросила:
– В душ пойти не хочешь? Если нет, тогда быстрее одевайся, а то я тороплюсь.
Пока Антон одевался в коридоре, француженка быстро сполоснула на кухне посуду, надела свои украшения и вышла к двери. Он расплылся в улыбке, показывая, что всячески сожалеет о скором окончании их встречи и даже намерен предложить ее повторение, если дама будет расположена. Дама, кажется, была не особенно расположена к пустой болтовне и нервно притопывала носком туфли.
Они вышли из квартиры и молча спустились на лифте вниз. Уже на улице, у подъезда, Валери наконец подняла на Антона глаза и посмотрела так, как будто прощалась навеки.
– Ну все! Я спешу, так что прощаемся быстро. Я буду занята какое-то время, поэтому найду тебя сама. Пока!
Ни поцелуя, ни прикосновения к руке, просто легкий взмах кисти, поворот, и вот уже, повинуясь ее жесту, останавливается у бордюра желтое такси. Антон невольно подумал, а как бы он сам прощался с женщиной, которую заведомо отравил и которой жить оставалось несколько часов? Пожалуй, и ему было бы не до нежностей.