Кровь и память
Шрифт:
И он протянул свернутое трубочкой послание.
— Вот как? — Хелин Бенч изобразила удивления, хотя в душе была несказанно рада. Не иначе как Лейен решила поделиться с ней чем-то интересным. — Где мое зрительное стекло?
Арнилд взял со стола толстый стеклянный диск и передал его своей госпоже.
— Благодарю. Ты свободен.
Как только Арнилд удалился, Хелин Бенч без промедления развернула смятый клочок бумаг и положила на него диск, который увеличивал буквы.
Она перечитала записку несколько раз. Когда же, наконец, оторвала от нее взгляд, на лице
Хелин вновь пробежала глазами по строчкам, после чего смяла бумагу в комочек и бросила в пруд. На ее глазах комочек намок и постепенно опустился на илистое дно, недоступный чужому глазу. Теперь его уже никто не прочтет.
Глава 14
Всемогущий Шарр услышал ее молитвы — тропинка, по которой Элспит шла последние два дня, вывела на настоящую дорогу, торную и широкую. Две кибитки — судя по всему, они путешествовали вместе — едва не наехали на нее, когда она, выскочив почти на середину дороги, отчаянно замахала руками в надежде, что те остановятся. Кибитки остановились, правда, при этом сама Элспит едва не попала под копыта испуганных лошадей.
— Эй, смотри куда идешь! — раздался чей-то возмущенный голос.
В это мгновение усталость и голод взяли свое — Элспит потеряла сознание. Когда же она снова пришла в себя, то обнаружила, что лежит под навесом кибитки, а на нее устремлены взгляды детских глаз.
— Проснулась! — радостно воскликнул один из детей.
Рядом с ними возникла женщина — судя по всему, мать этого выводка.
— Тебе лучше? — поинтересовалась она.
Элспит нашла в себе силы кивнуть.
— Простите меня.
— Ты нас всех так перепугала! — сказала женщина и сдержанно улыбнулась. — Меня зовут Руфь. А это моя семья.
С этими словами она обернулась к кучеру и крикнула:
— Хэм, она очнулась! Останови лошадей!
Дети тоже робко заулыбались, но вскоре потеряли к незнакомке всякий интерес.
Кибитка остановилась, и Элспит попробовала приподняться.
— Спасибо вам за вашу доброту.
На этот раз Руфь улыбнулась шире.
— Вставай, пора подкрепиться.
При упоминании о пище в животе Элспит раздалось урчание. Руфь пристально посмотрела на нее.
— Тебе это не помешает, — сказала она и нахмурилась.
Как приятно вновь оказаться в обществе спутников. Уже одни их веселые голоса развеяли страх, а тут еще и бурная деятельность — надо развести костер, нагреть воду, вынуть из сумок провиант. Угощение было скромным, хлеб и немного мяса, но даже оно показалось Элспит настоящим пиршеством.
— Ешь! — строго приказала Руфь. — И давно ты без еды?
— Несколько дней, — призналась Элспит. — А вам-то самим хватит?
— Нам всегда хватает, — ответила Руфь.
Начали подходить мужчины. Оказалось, что это две семьи. У второй женщины дети были постарше — два мальчика-подростка. Им уже доверяли сидеть впереди на козлах вместе с отцом.
Хэм, муж Руфь, назвал свое имя первым, а потом представил всех остальных. Элспит кивнула и улыбнулась
— Еще раз прошу извинить за то, что я вас напугала. Просто давно не видела людей, а так хочется хотя бы перекинуться с кем-то парой слов.
— Что ж, в таком случае пока будешь есть, мы расскажем о себе, — произнесла Руфь, заботливым взглядом предлагая девушке отрезать себе еще один ломтик окорока. — Мы всегда стараемся основательно подкрепиться в это время суток, — добавила она.
Элспит последовала ее совету. Пока она ела, Руфь рассказала, что обе семьи из Бриавеля — торговцы, держащие путь домой после удачной поездки в Моргравию.
— А чем вы торгуете? — поинтересовалась она с набитым ртом. На ее вопрос ответил один из мальчишек.
— Вообще-то мы пчеловоды. Торгуем медом.
Сбитая с толку, Элспит растерялась.
— А разве в Моргравии нет своего меда?
Все вокруг рассмеялись — по всей видимости, она не первая задала им такой вопрос.
— Почему же, есть. А вот таких пчел, как наши, нет, — пояснил парнишка. — Наши — особенные, потому что не скрещивались с другими видами. Это так называемая магурианская пчела, ее родина — крошечный островок возле юго-восточной оконечности Бриавеля.
— Да, но каким образом вы не даете своим пчелам скрещиваться с другими видами? — с неподдельным интересом спросила Элспит.
Надо сказать, что ее живой интерес произвел на пасечников впечатление. На сей раз ответил отец семейства.
— В нашей семье производством меда занимаются вот уже несколько поколений. Я третий сын. И денег, которые я зарабатывал в Магурии, едва хватило бы на самое необходимое. Вот я и решил, как только стал старше годами, перебраться в Бриавель. В общем, оставил родное гнездо и поселился на материке, — попыхивая трубкой, повел он рассказ о своих юных годах. — Там влюбился в хорошенькую бриавельскую девушку. Но я терпеть не мог местный мед. Куда больше мне по душе наш, магурианский, золотистый, настоянный ароматами клевера и лаванды.
При этих словах его жена улыбнулась. Он же продолжил свой рассказ:
— Я не стал просить отца одолжить мне пчел. Вместо этого я попросил у него кусочек сот.
— Готова поспорить, что и они пришли бриавельцам но вкусу! — воскликнула Элспит. Ее увлекла эта история с пчелами.
— Помогло то, что наш дорогой король Валор, упокой всемогущий Шарр его душу, как-то раз, проезжая через наши края, отведал их, — негромко добавила жена пчеловода.
— То есть вы поставляете мед самой королеве? — изумилась Элспит.
В ответ на ее вопрос сын пчеловода произнес:
— Ей самой! Она ест наш мед каждый день, потому что считает его полезным для здоровья.
— Да, я слышала, что королева у вас красавица, — согласилась Элспит.
Парнишка до ушей залился краской.
— Она красивее всех на свете! Таких красавиц, как она, больше нигде нет!
— В таком случае, — лукаво улыбнулась Элспит, — может, и мне стоит отведать вашего меда? Глядишь, и я узнаю секрет королевской красоты.
Ее новые знакомые весело расхохотались. По кругу снова пошла еда и чай.