Кровь и Пламя
Шрифт:
— Дерево живое — возразил я невольно.
— И камень живой!
— И?
— Для нас так камень рубить нельзя! Грех большой, когда камень так ломаешь, Отец может не простить! А вот тут просто позор. И еще раз позор. В таком месте рубить смешно — плохое место, тяжелое. Чуть выше рубило если поднять и ударить — в один удар дело решишь. А здесь понадобилось сто ударов! Оченно большой позор! Но удары правильные — угол, сила, сколы. Гномы рубили! Хорошие рудокопы здесь работали! Нет! Не работали! Э-э… тюрьма? Каторга! Вот! Как на каторге работали!
— Вот это да — протянул я, переглянувшись с Рикаром и Литасом — Тикса, осматривай следы выработки и дальше. Попробуй понять, сколько примерно гномов здесь трудилось. Но не отставай! Если работы еще продолжаются — то вскоре мы может и встретим загадочных
— Звона зубил и грохота молотков не слыхать — мрачно проворчал Рикар — Я не гном, но мох наросший вижу — давненько здесь в последний раз работали.
Намек Рикара я понял — скорей всего гномов и в живых-то нет давным-давно. Если они заключенные, то непосильная работа, скудная кормежка, ужасное жилье и прочие обычные спутники любого невольника быстро свели их в могилы. Вскоре может и наткнемся на присыпанные каменной крошкой останки. Но предполагать такое вслух не надо. Тикса и сам не дурак — понимает, что к чему.
— Я буду смотреть — кивнул гном и побежал к виднеющейся впереди очередной дыре, но был резко остановлен моим злым рыком:
— Поперед меня не лезть!
Оценив выражение моего лица и суровость голоса, Тикса дробно закивал и ринулся в другом направлении.
— Стой!
— Теперь что? — удивленно вопросил коротышка, глядя на меня с видом говорящим «да на тебя не угодишь».
— Почему камень рубили не подряд? — задал я чуть ли не самый главный вопрос — Почему вырубали так непонятно? Одну глыбу здесь. Три глыбы там. М?
— Как говорить друг Рикар — склирс его знает!
— Благодарю — вздохнул я, вновь начиная продвижение вглубь расселины, по песчаной дороге. Бревна катки никуда не делись — измочаленной древесины в избытке. Хватает и крупной щебенки, обломков, сметенных к краям расщелины и вместе с ломаными бревнами образовавшими многослойные наносы.
Далеко уйти не удалось. И опять не из-за врагов неизвестных, а из-за спутников. Мы особо не скрывались, но все же старались не шуметь. Посему, когда раздался дикий крик Тиксы, я содрогнулся от неожиданности всем телом, выругался, крутнулся в сторону, выхватывая меч… не понадобилось. Запалено дышащий гном добежал до меня, вцепился в мой плащ, с треском рвя штопанную черную материю. Выпучился на меня широко раскрытыми глазами, захлопал ртом, издавая невнятные звуки, замотал головой, затопал ногами… и, схлопотав от Рикара сильный подзатыльник, разом пришел в себя, выпалив:
— Род Медерубов!
— Гномий род — кивнул я — Они рубили здесь гранит. Да?
— Да!
— Кто такие? — вмешался Литас.
— Хорошие гномы! Небольшой род! Но они погибли! Все погибли в море! Их корабли разбить в щепки оченно сильным штормом!
— Подробней — попросил я, продолжив шагать по следам оставленным шурдами и нежитью.
Сбивчиво, путано, но вскоре Тикса сумел рассказать короткую и понятную историю.
Небольшой гномий род Медерубов несколько столетий владел богатым медным рудником недалеко от столицы Империи. Да не просто какой-то рудник! Были там и печи плавильные и туннели длинные и реки подземные, кузницы мощные! Никто и никогда не претендовал на их собственность, торговые отношения были прочны, медь чиста и звонка. Однако всему когда-то приходит конец. Рудник не вечен и в один черный день медь попросту закончилась. Всем известный род столько веков сидевший на медной жиле внезапно перестал быть значимым, их плавильные печи угасли, наковальни замолкли. Гном без дела жизни… это не гном. Роду Медерубов сочувствовали все, но помочь было никак. Но все же фортуна улыбнулась им и, если верить скупым слухам, просочившимся сквозь дамбу таинственного молчания, кто-то сделал обездоленным гномам крайне щедрое предложение — начать разработку богатой медной жилы, взамен отдавая пятую часть владельцу земель. При вынужденном безделье сильно перебирать не станешь. А металл родной, насквозь знакомый. И глава рода быстро принял решение, ответил согласием. За одну неделю Медерубы покинули родину, оставили подземные кладбища родичей во тьме, последний раз поклонились в храме, бросили родные дома. Погрузились всем скопом на несколько больших кораблей и отплыли навстречу новой судьбе… спустя два дня после их отбытия забушевал немыслимый шторм, огромные волны захлестывали берег, над пенной водой плыл густой серый туман… еще через неделю, когда установилась ясная погода, другие суда идущие схожим курсом, наткнулись на многочисленные обломки плавающие на воде… нашлось и несколько гномьих трупов, каким-то чудом запутавшихся в обрывках снастей — среди них и глава рода и оба его сына, причем один из сыновей без головы — скорей всего рыба какая откусила, ибо труп верхней частью был погружен в воду…
Так вот и случилось, что почти два века назад, некогда богатый гномий род Медерубов был полностью изничтожен суровой непогодой — не иначе как разгневали чем-то Отца: так заключили мудрые старцы, чьи бороды давно начали каменеть, а длиной были такой, что стелились по земле. Не стоило старому гномьему роду отрываться от пропитанного потом и кровью родного камня. Не стоило бросать отчий дом и бросаться незнамо куда ради наживы. Другие же возражали — гном без рудного дела прожить не может. Что делать в пустой и давно обжитой скале? Предаваться безделью?
Но рассуждения остались рассуждениями. Но не забыли почтить погибших отменной тризной, многократно вздымались полные каменные чаши, пелись скорбные песни и эхо металось в подземных чертогах, добавляя свой плач ко всеобщему горю. А потом все забылось, поросло плесенью забвения, ибо годы неустанно бежали вперед и вскоре род Медерубов вспоминался лишь изредка, когда рассказывались истории о минувших временах и исчезнувших родах….
Выслушав сбивчивый рассказ донельзя взбудораженного Тиксы, я лишь головой в изумлении неподдельном покачал. Тут не требовалось быть мудрецом, чтобы сложить увиденное и услышанное воедино, а затем взглянуть на получившуюся картину со стороны.
Если тебе требуется вырубить из твердейшего гранита множество огромнейших каменных блоков, то кто справится с этой немыслимо тяжкой работой быстрее и лучше всех? Ответ прост — гномы!
Нет никого лучше них в сем деле.
Дальше еще проще — подобных работников можно нанять за крайне высокую плату, но при этом трудно станет соблюдать тайну — а дело, несомненно, тайное, коли все происходит в надежно отгороженных и опасных Диких Землях. Посему проще раздобыть не работников, а рабов. И дешевле и никаких побывок дома, ни малейшего опасения что тайна вырвется наружу и достигнет чужих ушей.
Но как заставить работать гордых, своенравных, смелых и воинственных коротышек гномов? У них кирка в руках сравнима с боевой секирой. Не убоятся вступить в бой, не убоятся пойти на смерть. А как удержать их от побега? Гнома ничего не стоит углядеть скрытую под каменной толщей широкую трещину уходящую вглубь скалы — попробуй потом выковыряй их оттуда! Кровью умоешься, а их не достанешь! И с каждым часом они будут уходить все глубже, оставляя за спиной непроходимые завалы.
И здесь ответ прост — прикуй их намертво цепями. Только не железными, конечно. Кузнеца не заковать коль у него в руках инструмент какой-никакой имеется. Зато их всех можно намертво приковать цепями другого рода — родственными связями. Куда пойдет гном, коли его родичи в плену? Жены, дети, матеря, старики. Ведь род Медерубов снялся с родных мест целиком и в пучину морскую так же ушел — разом все «потопли» от мала до велика. Стало быть, и сюда попали все вместе — за исключением парочки другой особенно влиятельных и важных гномов. Например, глава рода и его наследник — их слова звучат для рода как прямой приказ. И потому — сразу им головы с плеч, аль притопить, привязать к обломкам и пустить плавать среди другого набросанного мусора. Еще кто влиятельный? Жрец там, аль просто старик мудрый? И его в воду! На поживу гадам морским.
Затем раздели мужчин, женщин и детей. Тем, кто может держать инструмент — вручи зубила и молоты, отправь в каменоломню. Остальных в клетки! Дабы не было бунта — изредка позволяй увидеться с родными, чтобы знали — их семьи живы. Голодны, холодны, но живы. Ну и чтобы чуть-чуть подсластить горечь ужаса и подсветить мрак отчаяния — пообещать отпустить их всех в целости и сохранности, когда работа будет завершена.
И вот в твоем распоряжении послушные и умелые рабы, крепкие, жилистые, могущие трудиться от зари до заката. А плата им — скудная кормежка и скудная надежда. Этой платы им хватит с лихвой…