Кровь королей
Шрифт:
Туда, где среди валявшихся тел трупов его товарищей сидел на земле несчастный скрипач Диего, растерянный и уже ничего не соображавший, приподнимая пальцами остатки своей скрипки, когда сбоку в него уже неслись злобные колкие стрелы со стороны врага, пронзая и грудь, и шею, и висок…
Никто даже не оглянулся, не прервался, глядя на истекающий кровью труп, здесь смерть была уже в самом естественном порядке вещей. Но все боялись, что этот день может стать последним, даже те самые люди, бегущие на штурм замка. Страх их не был столь силён, чтобы отступить от немеченой цели, и за каждым свои причины оправдывали кровавую битву, несмотря на то, что шансы были
Глаза нападавших пылали злобой и яростью, многие из них теперь пытались обойти основной центр боя и проникнуть в город, приблизиться к воротам. И вот там уже натыкались на стоящий отряд стрелков, удачно расставленных по этажам стенам и галереям башням. Войска лучников сейчас служили последним оплотом на защите города, и никто не имел права прорываться через них. Они это прекрасно понимали и со всей серьёзностью относились к происходящему сражению, внимательно следя за творящимся вокруг.
Расправившаяся с очередной попыткой себя окружить могучая Гала рванула туда, спешно, без колебаний и без какой-либо передышки преграждая путь несущимся к разрушенной стене разбойникам. Её там, как и ряд рванувших на защиту бреши гвардейцев, с меткими засевшими у бойниц стрелками прикрывал Ильнар.
Нина разрывалась между тем, что надо бы помочь там у стены, и основной миссией, чтобы поскорее уничтожить стреломёты неприятеля. Держалась то ближе к Крэйну, то задерживалась, думая, что Гала может нуждаться в поддержке. А каждую такую остановку Стромфу приходилось закрывать её от стрел, притом, что одного его вытянутого щита-капли на двоих никак не хватало.
— Прости-прости! Милый Стромф! — чуть ли не со слезами говорила она, видя как тому в бедро и предплечье вновь угодили вражеские стрелы, — Вечно тебя подвожу, вечно подставляюсь… Тебе нужно к клирикам, ты так помог нам, возвращайся в замок! — молила она.
— Ерунда, — говорил он, обламывая древко стрелам, чтобы не мешались, так как сидеть и выковыривать их не было времени, да и особо желания, ведь чем больше тревожишь раны, тем сильнее те начинали болеть, — Идём, скорее! Ну же! — старался усач держать улыбку, несмотря на всё творящееся вокруг.
Озлобленное лицо Рихарда Крэйна кривилось под боевыми выкриками и воплями при взмахах меча. Он умудрялся вертеться на месте, ногой сшибая одного злоумышленника, мечом пронзая другого, а плечом, увернувшись торсом от выпада третьего, толкать его и тоже пытаться сбить с ног. Он лихо управлялся со своей задачей, в то время, как некоторые другие капитаны взводов уже успели погибнуть, застигнутые врасплох бандами напиравшего неприятеля, или снесённые мощными пиками снарядов из могучих баллист.
Паладин Эйверь где-то там впереди среди гвардейцев короля ловко колол и рубил всех нападавших, не задерживаясь долго на одном месте в пылу сражения. Отражал щитом стрелы, бил им по головам и лицам соперников, и дальше продолжал бой, вырезая человека за человеком. Злоба его была почти на том же уровне, что и разбойников, но для него, казалось, берсерк был типичным состоянием в битве.
Кипящая ярость и полученные боевые навыки сплетались в воинственную и смертельно опасную смесь. Его ловкость движений не позволяла противникам сделать какие-либо подлые выпады, его грация всегда прикрывала самому себе спину, ноги и шею, несмотря на всю кажущуюся массивность и тяжеловесность собственной брони. Эйверь редко принимал боевые стойки или расхаживал, изучая врага. В битве он был, словно заводная игрушка из поделок алхимиков, заведённая пружинами на самый максимум!
Пока вокруг лился звон, лишь его крупный сверкающий меч свистел от скорости взмахов и изящества своего порхания по месту сражения. Обагрившийся кровью десятков поверженных воинов, большой зазубренный клинок стремительно разил дальше. Алые капли, собираясь на плоском лезвии вместе, падали на землю, соскальзывая и взмывая в воздух от каждого взмаха, от всех многочисленных резких выпадов, и даже слетали на одеяние неприятеля ещё за миг до вонзающегося острия.
Сам этот фламберг его был великолепен и будто бы по качеству сильно превосходил вооружение всех сражавшихся вокруг. Вероятно так и было, уж кому в королевстве быть вооружённым самым лучшим из всех возможных клинков, если не главному паладину Его Величества. Ну, или самого короля, когда тот самолично бы вёл в бой свою армию.
Но и несущиеся на замок банды тоже дрались вовсе не той ржавчиной, с которой привыкли подкатывать к торговым обозам, а с дорогим и качественным металлом в руках от неизвестных благодетелей всей этой затеи. По-настоящему острые топоры, отнюдь не те, что в ходу у дровосеков, а изготовленные мастерами своего дела специально для применения в бою, сейчас лихо срубали кисти и куски ног, вонзались в шеи и старались прорвать броню защитников. Вражеские мечи и шпаги также прекрасно проникали в плоть, хоть и периодически отскакивая от доспехов гвардии. И, не смотря на хорошее оружие, враги короля не могли одолеть присланные на защиту города отряды.
Один умелый взмах сабли бывалого лесного бандита отсек голову кому-то из молодых мечников, забрав красивое оружие того себе в левую руку. Отмахиваясь двумя мечами, он искусно отбивал атаки троих, а то и пятерых, покусившихся на его жизнь заступников престола. Вокруг царил лязг металла. Пики и копья натыкались на приёмы сопротивления, топоры разбойников задевали по броне, а вот шум стрел быстро стих, ведь в замешавшейся каше сражения уже нельзя было целиться только в противников, стрелы могли запросто поранить и своих. Лучники ждали подходящего момента, искусно целились в кого-то конкретного по отдельности, не редко могли спасти от подлой атаки того или иного товарища.
Задержавшаяся для помощи Гале отважная Арекса, чьи покачивающиеся миниатюрные косички рыжеватого ирокеза среди выбритых висков претерпели некоторые изменения после того, как часть их них отсекали свистящие над ней пиратские сабли, выскочила прямиком на того хитреца, как и она, вооружённого теперь двумя клинками.
Излюбленным приёмом, словно мельницей пытаясь измолотить неприятеля намести, чередуя задранные согнутые локти она крутила свои короткие акинаки колесом, напирая на того, но и враг этот явно не в первый раз в жизни держал в руках оружие.
Мужчина годился ей в отцы, но при этом опережал по проворности. Разбойник, регулярно снующий по ветвям деревьев, даже на поле боя казался неуловимым. Умел исполнять сальто, и не подпускал к себе никого из оказавшихся рядом копейщиков гвардии.
Изрубая тех буквально на несколько частей своими умелыми движениями, он порхал в смертоносном танце не предоставляя Арексе никакой возможности приблизиться и подловить себя в какой-нибудь особо удобный момент.
А расправившись с гвардейцами, мужчина уже сам ринулся к ней, быстро двигая мощными ногами, атакуя её снизу, пытаясь сбить с ног, и сверху, так что все четыре их меча регулярно бились друг о друга, скрежетали и пересекались, отдалялись и сходились вновь.