Кровь королей
Шрифт:
— Кифлер! О боги! — пыталась девушка отдышаться, спиной прислонившись к ближайшему дереву, до которого сумела доползти спиной и облокотиться, чтобы посидеть и придти в себя.
— Я, Одуванчик, — спокойным высоким голоском отвечал тот, — Ты, кажется, обронила, — приподнял с земли он её отброшенный ударом врага клаймор, предварительно убрав свою шпагу, чтобы не мешалась.
— Да, спасибо, — кивала Нина, постепенно возвращаясь к осознанию, что всё для неё обернулось благополучно, — И как ты только нашёл меня, — удивилась она.
— Мы же всё-таки одна команда, — мягко и певуче отвечал он светловолосой подруге, подав сначала руку, чтобы подняться,
— Ещё раз спасибо, — улыбнулась Нина, размышляя, оставить меч в руках наготове или уже убрать его в ножны на спину.
— Да всё путём, Одуванчик, ты бы поступила также, — подмигнул эльф, тоже размышляя стоит ли заново достать оружие, остались ли вокруг недобитые беглецы-корсары.
— Ой, прошу, да не называй меня так. Я уже боюсь, если волосы отращу, всё равно эта кличка так и останется, — хмурилась обиженно девушка.
— Конечно останется, куда ж теперь денется, — как бы не замечая её расстройство отрешённым и холодным фактом вслух размышлял Кифлер.
— Ну-у, перестань! Сделаю, как у капитана были иглы-зачёсы, во все стороны, лучше буду «подсолнухом», — недовольно бурчала она.
— Ага, подсолнухом, это надо тогда ещё и лицо углём каждый бой измазывать. Вот это, конечно, элемент устрашения будет! — смеялся он, активно жестикулируя, — Представляю, каково врагу, когда на них бежит девушка-мавр с золотыми волосами во все стороны. Такого ещё не видел!
В стане врага Эйверь кромсал мельчавшее вражеское войско своим волнистым клинком, выискивая своим серо-зелёным взглядом настоящего адмирала Лейтреда в туманной дымке среди разгоревшейся баталии. Молодой Вершмитц на пару с Оцелотом, тем временем, заходили с другой стороны при поддержке гвардейцев, добивая оставшихся и окружая самых стойких врагов своими приведёнными силами.
Тех, кто ещё несколько часов назад пытался взять в кольцо рассекреченный пришедший к ним отряд кадетов, теперь самих окружили так, что прорезать себе дорогу сквозь такое количество бронированных и вооружённых воинов уже казалось немыслимой и непосильной задачей. У ближайших телохранителей адмирала, его лучших стрелков-арбалетчиков, уже давно кончились заряды, а пополнять запасы сейчас было попросту негде. Так что своё оружие они давно уже побросали во время движения, вооружаясь всем, что под руку попадалось, отбирая у своих же павших собратьев различные клинки, чтобы совсем уж не потерять дееспособность в бою.
Одни казались напуганными, другие с боевым настроям были готовы встретить свою смерть здесь и сейчас, но едва ли кто-то уже мог здраво размышлять над планом выживания или как-то хитрить, чтобы умудриться удрать из сложившейся ситуации.
— Какая разница здесь падём или там! Всё равно казнят! — хрипел чей-то заливистый мужской голос из толпы, поддержанный окружающими, так что флибустьеры ринулись в последний бой, надеясь забрать с собой хотя бы побольше солдат короля.
Учитывая облачение тех в хорошие доспехи у них эта задача практически не удавалась. Задеть и ранить некоторых они ещё могли изловчиться, но вот убить — уже было довольно сложно. Хотя один раз чей-то меч едва не вошёл Оскару Оцелоту прямиком в его прорезь шлема, где чёрная чулковая ткань в пасти металлического черепа благодаря своей эластичности и тонкости служила отверстиями для глаз с той стороны.
Темнота и туман делали видимость через неё гораздо хуже, однако рыцарь всё равно бился в своём отличительном шлеме-черепе, хотя это только что едва не стоило ему жизни. Тем не менее, самых отчаянных и пошедших на смерть головорезов удалось приструнить без лишних жертв со стороны королевской гвардии.
И если те действительно сражались так, словно ничего не боялись, то кадета Шестого Взвода, оставшегося среди полыхающих брёвен, костров и палаток, начинал постепенно одолевать страх. Туман и темнота сдавливали сознание, порождая картины пугающего воображения, при этом свет огня делал лишь хуже, освещая детали различной сбежавшейся нежити, грузно чавкающих в предрассветной густой мгле, заострёнными зубами сдиравших с мёртвых кожу и вгрызавшихся в холодеющую плоть недавно убитых воинов.
Закорючками своих крепких когтей на длинны растопыренных пальцах они рвали ткани, копошась во внутренностях, обгладывая рёберные кости, выгрызая самые вкусные на свой взгляд органы под своё рокочущее стрекотание. Ильнар не знал, сколько их вокруг. Одна ли это стая или сборище слетевшихся на кровь одиночек. Он старался не смотреть, когда видел в свете огня, как эти полуслепые голые чудовища, выглядящие на первый взгляд костлявыми и немощными, а на деле представая довольно сильными и свирепыми, поедали мясо с убиенных в лагере бедолаг.
Лучник пятился, неторопливо двигался сам к ближайшему телу, а точнее к лежащему возле того оружию. Заодно на поясе заприметил морской кортик со звездчатым или крестовым лезвием, как если бы два симметричных обоюдоострых ножа были крест-накрест впаяны друг в друга. Ещё одно оружие, кроме широкого палаша, к которому он подбирался, тоже бы в такой ситуации весьма не помешало.
Он слышал, как в тумане переступают вогнутые коленями назад их когтистые обтянутые плотной серой кожей конечности, как хрустят ветки и сучья под их ногами, как шелестит трава под тонкими длинными пальцами, граблями или веером расставленные на максимально широкий охват покрываемой площади.
Буквально уже ощущал их смрадное дыхание голодной бледно-розовой пасти, привыкшей питаться падалью да гниющими трупами, озираясь по сторонам, чтобы ни одна из этих тварей не приближалась к нему. Руки наконец подобрали лежащий меч с красивым эфесом, так что теперь в случае чего можно было хотя бы попытаться защититься. А сам стрелок подвинулся ближе к трупу флибустьера, неспешно дотягиваясь и до кортика в ножнах.
Но по злому року судьбы этот валявшийся труп с перерезанным горлом и многочисленными кровоточившими ранениями левого плеча и груди привлёк не только его, но сбежавшихся к бойне в пиратском лагере лесных падальщиков. За спиной послышалось грозное шипение, а затем шумное вдыхание носовыми щелями крупной стрыги окружающего воздуха с примесями запахов смерти и страха.
Слух одноглазого лучника ловил звук капель прозрачной слюны из приоткрытой голодной пасти капающей сейчас на кожаный жилет лежавшего пирата. Хруст примятой травы совсем рядом сигнализировал, что существо приблизилось ещё сильнее, уже вовсю чуя свою добычу, присматриваясь и выбирая удачный момент для нападения.
Ильнара прошибал холодный пот, руки начинали трястись, да и всё тело в целом, отчего интерес к подвижной жертве у чудовища лишь возрастал. Мясистый конусовидный язык скользил по загнутым назад двум рядам зубов, напоминавших цветочные плотные шипы. Казалось губ, как таковых, у твари не было, кожа, покрывавшая череп и челюсти просто плавно переходила в ротовую щель.