Кровавая месть
Шрифт:
— В этом нет нужды, — попробовала было возразить Виллему, но они уже ушли.
С ней остались только родители Марты. Она по-прежнему беспомощно лежала на траве. Она чувствовала во всем теле нечто странное, будто что-то новое росло в глубинах ее существа, не выходя пока на поверхность.
Возле ее ног лежал небольшой букет из осенних листьев — в память о Марте.
Мать перехватила ее взгляд.
— Да, мы обычно приходим сюда два раза в неделю, чтобы почтить память Марты. У нее ведь нет могилы. Она считается
— Так и не нашли?
— Нет, омут не отдал ее. А туда ведь не спустишься!
Марта… Там, внизу… Скорбь наполнила душу Виллему.
— Но откуда тогда всем известно, что…
Отец девушки тяжело вздохнул.
— Двое рыбаков видели, как она падала, слышали, как она кричала.
Виллему жалобно вздохнула.
— А как это произошло с Вами, фрекен? — спросил отец. — Вы упали с обрыва?
— Нет, вовсе нет, меня столкнули, — не задумываясь, ответила она. Они переглянулись.
— Как Марту… — медленно произнес отец. — Но его же здесь нет, он мертв. Говорят, он похоронен в Ромерике…
Лицо Виллему залилось лихорадочным румянцем.
— Эльдар Свартскуген? Нет, он не делал этого! Он не поступал так с Мартой, это просто злые сплетни!
Им явно было не по себе. Отец сказал:
— Те двое рыбаков… Кстати, они были не здешние… Они видели, как Марта падала, потому что посмотрели наверх, услышав ее крик. И они тут же поднялись сюда и увидели человека, направлявшегося от ручья к лесу. Они видели, как он шел среди деревьев, они заметили, что у него были светлые волосы и волчьи глаза.
Эльдар. У Виллему не было в этом сомнений.
— Она ждала от него ребенка, — добавила мать. — Мы знали об этом.
Спрятав в колени лицо, Виллему долго сидела неподвижно, переживая внутреннюю драму. Они тактично молчали.
Потом она встала на свои дрожащие ноги, глубоко вздохнула, чтобы преодолеть дурноту, постояла так немного и направилась к елям. Под ними лежала охапка наполовину увядших цветов. Виллему медленно перебрала их, сделала из них красивый букет, оставив самый большой цветок себе. Потом положила букет на могилу Марты, стала на колени и некоторое время стояла так, не шелохнувшись. Потом поднялась и бросила последний цветок через тропинку, прямо в ручей.
Вернувшись к ее родителям, она почувствовала, что не в силах говорить от пережитого ею потрясения.
— Последний… это… я похоронила никому не нужную любовь. Ненужную, бесполезную, длившуюся целый год любовь…
Мать Марты сказала тихо:
— Любовь никогда не бывает бесполезной, фрекен Виллему. Любовь делает человека сильнее и чище. Даже если он любит негодяя. Мы знали о Вашей слабости к Эльдару Свартскугену, и мы так переживали за Вас, потому что наша Марта тоже питала слабость к нему. Но нам не подобало говорить с Вами.
— Теперь с этим покончено! — горячо, торопливо, с каким-то триумфом произнесла она. — Теперь с этим покончено, я свободна, у меня открылись глаза, мои мысли снова ясные. Вы знаете, я верила ему, потому что хотела верить. Я упрямо поворачивалась спиной ко всем предостережениям, считая их злостными сплетнями. О, Господи!
Закрыв руками лицо, она упала на колени перед деревянным крестом, глубоко понимая свою подругу по несчастью.
— Ах, Марта, Марта, — рыдала она. — Как мы могли быть такими слепыми? Я еще дешево отделалась. Но ты… Теперь он мертв. Теперь он не причинит больше никому зла.
Слезы лились и лились у нее из глаз. Скорбь о Марте смешивалась со скорбью о своей несчастной любви. И началась истерика после долгих часов страха, проведенных над омутом.
Родители Марты были простолюдинами, но они понимали, что происходит теперь с красивой фрекен Виллему. Они неуклюже касались ее, стараясь показать свое сочувствие, но не мешали ей.
Наконец ей удалось взять себя в руки. Смущенно смахнув слезы, она встала и натянуто улыбнулась им.
И тут подошел фермер с лошадью.
Ее усадили верхом и тут же тронулись в путь, поскольку остальные ждали их на дороге. Идя рядом с лошадью по лесу, отец Марты сказал:
— Знаете, фрекен, я почувствовал некоторое облегчение после сегодняшней встречи с Вами. Конечно, то, что мы потеряли дочь в результате такого жуткого случая, нам никогда не забыть. Но для нас было даром неба спасти жизнь другой девушки — это было настоящим бальзамом для наших душ, понимаете?
— Да, понимаю, — тихо ответила Виллему. — Только я не могу понять одного…
— Чего же?
— Кто столкнул меня туда. Меня ударили с такой силой…
— Я думала об этом, — сказала мать Марты. — Это было не привидение. В соседнем округе поговаривают о нападающей на людей лосихе. Может быть, это была она?
Виллему скептически отнеслась к этому предположению. Она запомнила этот удар в спину, а перед этим она слышала какой-то шорох в лесу. Лосиха? Вряд ли.
— Может быть, — коротко ответила она. Они встретили на дороге молодых братьев и двух работников из Линде-аллее.
— На ферме никого не оказалось, — пояснил один из парней. — Все пошли в гости к священнику.
— Ах, да, — сказала Виллему. — Я тоже должна была идти туда, я совсем забыла. В Гростенсхольме и Элистранде тоже никого нет дома. Если бы вы могли мне одолжить коня, чтобы доехать до дома…
Фермер согласился, и она, поблагодарив своих спасителей, поскакала домой.
Собственно, было лучше, что родители отсутствовали. Что она сказала бы им? Она еще не созрела для того, чтобы рассказать им о постоянных преследованиях.