Кровавые поля
Шрифт:
Слова отца порадовали Квинта, но следующая его фраза оказалась подобной удару в солнечное сплетение.
– Если все получится, Калатин, ты еще увидишь боевые действия.
Квинт уставился на отца. «Только не сейчас, – подумал он. – Пожалуйста». Калатин также не смог скрыть удивления.
– Я не понимаю… Моя рука почти зажила. Я готов сражаться.
– Это не имеет отношения к твоей ране. Ты должен немедленно вернуться домой. Калатин же и семеро других всадников будут служить в кавалерии Сервилия.
Ошеломленный Квинт молчал.
– В Аримин? Но почему, командир? – недоуменно спросил Калатин.
– Фламин получил послание от Сервилия. Ему нужны люди, имеющие опыт сражений с кавалерией Ганнибала. В распоряжении Фламина таких воинов много. А у Сервилия их почти нет, и ему нужны всадники, способные рассказать его людям о тактике карфагенян. Мы согласились отправить к нему восемь кавалеристов. Я выбрал подходящих воинов.
– Но почему я не могу отправиться вместе с ними? – с жаром спросил Квинт. – Я уже достаточно взрослый! Кроме того, я давал клятву.
– О, Гадес [7] … Ты никогда не научишься следить за своим языком. Я все больше и больше вижу в тебе твою мать, – резко сказал Фабриций. – Я говорил с Фламином. Ты отправляешься домой, и тут больше нечего обсуждать. – Он что-то прочитал в глазах Квинта и сурово поднял палец. – Ты все еще будешь кавалеристом. Тебя могут призвать снова, но только после того, как ты будешь готов. Если я услышу о твоих новых похождениях, то позабочусь о том, чтобы твоя клятва была аннулирована.
7
То же, что Аид – в древнегреческой мифологии бог подземного царства мертвых и название самого царства мертвых. В данном случае используется как ругательство.
В этот момент Квинт ненавидел отца всеми силами души.
Фабриций повернулся к Калатину.
– Ты также намерен протестовать?
– Нет, командир. Я бы предпочел остаться, но если таков твой приказ, я его исполню.
– Хорошо. Как и ты. – И Фабриций быстро вышел из палатки.
Разъяренный Квинт посмотрел ему вслед. Отправляйся в Гадес!
– Клянусь богами, это неожиданность, – пробормотал Калатин.
– Возможно, для тебя, но не для меня, – с горечью сказал его товарищ. – Ты хотя бы получишь шанс сразиться с Ганнибалом. А я буду сидеть дома, с женщинами…
– Тебе вредно находиться рядом с отцом. Вы постоянно ругаетесь. Может быть, если вы окажетесь подальше друг от друга, это пойдет вам обоим на пользу. Едва ли война скоро закончится. Похоже, Ганнибал хороший полководец. Могу спорить, что через двенадцать месяцев мы все еще будем воевать. Твой отец не может навсегда запретить тебе быть кавалеристом. Постарайся дома вести себя хорошо. Позаботься, чтобы твоя мать была довольна.
Квинт не стал спорить. Он не сомневался, что отец сделает все, чтобы не позволить ему вернуться в армию. И он принял окончательное решение. Сейчас был самый подходящий момент обратиться к Кораксу и стать велитом. Тогда он сможет остаться в армии Фламина, чтобы сражаться с Ганнибалом. А отец ничего не узнает. «Он не сможет отослать меня домой, – подумал Квинт. – Я буду хозяином своей жизни. Научусь сражаться как пехотинец».
На душе у него сразу стало спокойно.
Капуя
Настроение у Аврелии улучшилось, когда она вышла из храма Марса. В первый раз она охотно туда отправилась, чтобы помолиться за душу Флакка, но ей не нравилось делать это снова и снова. Однако ее мать сказала, что это важно, и Аврелия решила, что лучше не спорить. По правде говоря, она сожалела о его смерти. В тот единственный раз, когда она встречалась с Флакком, он показался ей привлекательным. Девушка даже немного увлеклась его внешностью и исходившими от него уверенностью и силой. Но потом он вместе с ее отцом уехал в Рим, и Аврелия больше его не видела. Она получила одно письмо – и больше ничего. Девушка ощутила укол совести. Они бы больше общались, если бы не война, оказавшаяся важнее, чем письма к ней, еще совсем ребенку. А вскоре Флакк погиб. Печальное событие, но она не собиралась всю свою жизнь тратить на слезы по человеку, которого совсем не знала.
Теперь, когда долг был исполнен, они могли навестить Гая и его отца Марциала. Сердце Аврелии радостно забилось в груди. Когда они в прошлый раз приехали в Капую, Гая дома не оказалось – он был в своем отряде. Аврелии нравился Марциал, но без Гая ей было совсем не интересно находиться в его доме. Ей очень хотелось, чтобы он перестал видеть в ней лишь сестру Квинта. Девушка надела свое лучшее платье и все драгоценности, и даже позаимствовала немного духов, принадлежавших матери. Если повезет, этого никто не заметит, но Аврелия старалась не подходить близко к Атии, которая славилась своим прекрасным обонянием и к тому же предвидела все намерения дочери.
– Кажется, все прошло хорошо, – сказала Атия.
– Да, – пробормотала Аврелия.
Как она могла об этом судить? Ведь статуя Марса никому не давала ответа. Она лишь стояла, величественная и огромная, глядя сверху вниз на узкое помещение в центральной части храма.
Атия нахмурилась и посмотрела на дочь.
– Надеюсь, твои молитвы о Флакке были искренними?
Аврелия сразу почувствовала опасность. Лучше не начинать споров, пока они не встретились с Гаем.
– От самого сердца, – сказала она, стараясь, чтобы голос прозвучал соответствующим образом.
Лицо Атии расслабилось.
– Его душе будет спокойнее, если она будет знать, что его все еще помнят. Ты не забыла попросить богов, чтобы они присматривали за отцом и Квинтом?
– Конечно, не забыла! – На этот раз Аврелии не пришлось прикидываться.
– Хорошо. А теперь пойдем на рынок. Нужно купить то, о чем я забыла сказать Агесандру.
Взгляд девушки метнулся в толпу при упоминании Агесандра, но, к ее облегчению, его нигде не было. Если повезет, они встретят его только в доме Марциала. Чтобы купить все по списку, Атии потребуется некоторое время. Однако не так много, как обычно. Когда они были на рынке в предыдущий раз, Аврелия заметила, что мать стала заказывать меньше еды; сегодня она поступила так же.
Аврелия не стала задерживаться на этих мыслях; их вытеснил образ Гая. Она представила, как он улыбнется, когда увидит ее. И как он красив в своей форме! Потом он предложит ей руку, чтобы они могли погулять. Скажет что-нибудь приятное о ее внешности. Наклонится, чтобы коснуться ее губ своими…
– Подай монетку, юная госпожа!
Аврелия заморгала и вздрогнула от ужаса. Рядом с ней стоял одетый в лохмотья нищий, и его морщинистая ладонь с обрубками пальцев оказалась совсем рядом с ее лицом. Но на этом его уродства не заканчивались. У несчастного практически не было носа, лишь две зияющие дыры под воспаленными слезящимися глазами. Казалось, вместо кожи у него чешуя, как у змеи. Лицо покрывали маленькие красные шишки, размером не больше ногтя, и припухлости размером с косточку от персика. Аврелия множество раз видела прокаженных, но не так близко. Обычно стража не впускала их в городские ворота Капуи. Девушка отпрянула – она страшно испугалась, что заразится ужасной болезнью.