Кровавые скалы

Джексон Джеймс

Но турки не учли нрав командора де Сент-Обэна, забыли, что рыцари ордена Святого Иоанна властвовали на море. Пиратство проникло в их кровь, а отчаянная ловкость стала неотъемлемой частью ремесла. Совершив отвлекающий маневр, галера христиан вновь развернулась. Нацелившись на турецкое судно, она устремилась к врагу. Наблюдатели затаили дыхание. Де Сент-Обэн атаковал. Он превратил разведывательную миссию у берегов Северной Африки в игру с огнем, а близкое столкновение с неприятелем — в бравурное представление навигационного мастерства.

Гонимая христианами турецкая галера обратилась в яростное бегство.

Шум ликования стих. С высоты форта Сент-Анджело рыцари и солдаты видели, как турецкая галера присоединилась к остальным, а судно де Сент-Обэна, изменив курс, в итоге направилось на север, в Сицилию. Защитники вновь остались одни, как никогда ощутив свою отчужденность. Пальба с дальнего берега Большой гавани не утихала ни на минуту. Казалось, Сент-Эльмо был погребен под облаком пыли.

Но корабль де Сент-Обэна оказался не единственным. В последних числах мая неподалеку от южного побережья Мальты появилась галерная флотилия. Ее прибытие было отмечено торжественной демонстрацией османской военной мощи: весь турецкий флот выстроился в ряд кормой к корме и принялся обстреливать Сент-Эльмо с моря. Подобное действо устроили по особому случаю — на остров прибыл Меч Ислама, легендарный Драгут.

Глава 5

— Ты убит, Анри.

— Увы, уже в четвертый раз за несколько минут.

Молодой рыцарь отошел в сторону, чтобы поднять меч, который Гарди выбил у него из рук. Они усердно фехтовали, отрабатывая ключевые приемы и коварные уловки, благодаря чему англичанин стал наставником, а его друг — учеником.

— И вновь, Анри.

— Ты поверг меня окончательно, брат, — произнес Анри, запыхавшись; его обыкновенно бледное лицо зарумянилось от напряжения. — При таком-то избиении даже моя репутация съежилась от страха.

— Однако твои навыки улучшились.

— Не отрицаю, Кристиан. И все же я объявляю тебя трижды дьяволом, колдуном и задирой.

— В наши дни наставнику большего и не требуется.

Проделав очередной трюк, Гарди виртуозным движением подбросил меч в воздух и поймал точно в ножны. Раздались аплодисменты. Перед ним сидели Мария, Юбер и Люка, а чуть поодаль расположились испанские и мальтийские добровольцы, сопровождавшие англичанина в ночной вылазке. Друзья и товарищи, пришедшие поучиться у непревзойденного мастера.

— Обращаюсь ко всем. Ваши движения должны быть просты, ноги проворны, а ум остер. Перехитрите врага. Всегда знайте наверняка, где находитесь и куда хотите переместиться.

— Похоже, никто из нас не хотел бы оказаться у ваших ног. Но видимо, так тому и быть! — крикнул один из испанцев.

— Лучше оказаться живым у моих ног, чем мертвым у ног янычара. — Кристиан поднял руку. — Таких у вас две. Используйте обе. Взяв в одну руку меч, найдите применение для второй. Ведь ею можно парировать

удары и бить, сжать в кулак, держать мотыгу, палку или кинжал, можно отвлекать врага или бросаться землей и песком.

— Вы нечестный поединщик, Кристиан Гарди.

— Манеры оставим для погребальных церемоний. Здесь мы сражаемся. Юбер, становись!

— Кристиан?

— Это твой шанс снискать славу.

— Ты хочешь, чтобы я дрался?

— Нет, учился.

Молодой капеллан, неуверенный, но в то же время довольный, внезапно воспрянув духом, встал на ноги; лицо его излучало мальчишеское рвение.

Гарди бросил ему деревянный нож.

— Во время представления ты не должен пораниться.

— И что мы будет изображать?

— Естественные правила боя. Кого ты ненавидишь больше всех, Юбер?

— Османского султана.

— А еще?

— Приора Гарзу.

Солдатам понравилась шутка.

— Что ж, кандидатура подходящая. Представь, будто я приор и угрожаю всему, что для тебя дорого. Атакуй меня.

Юбер повиновался и был отброшен в сторону, растянувшись на кипе соломы. Пытаясь отдышаться после удара, он лежал смирно и с виду напоминал не столько молодого тощего священника, сколько скелет в мешке. Когда капеллан перекатился на спину, возле его горла появился меч.

— Правило первое: упасть — значит, погибнуть. — Протянув руку, Гарди поднял друга на ноги.

— А второе?

— Атакуй еще раз.

Юбер произвел выпад — и вновь оторвался от земли и полетел, молотя по воздуху руками и ногами.

— Правило второе: будь готов к неожиданностям.

Ученик со стоном поднял деревянный нож и, пошатываясь, встал. Со зрительских мест раздались свистки и веселые возгласы, на которые Юбер ответил ироничным поклоном. Улыбка не сходила с его лица.

— Подозреваю, есть еще и третье правило, Кристиан.

— Не только.

— Судьба жестока. — Капеллан вновь пошел в атаку. — Правило третье: не поднимай рук и не раскрывайся. Правило четвертое: стой к противнику только боком и никогда не поворачивайся прямо.

Каждый урок объяснялся, усваивался слушателями и завершался падением и условным ударом меча. Покрытый синяками, но неунывающий Юбер смирился со своей участью акробата.

По завершении очередного урока священник лежал на земле, хватая ртом воздух, с выражением страдальческой радости на лице.

— Миледи, господа, представление окончено.

— Ты быстро учишься, Юбер.

— Каждая моя косточка говорит о том же, Кристиан. Не гожусь я для таких занятий.

— Только что ты сам открыл последнее правило боя.

— И какое же?

— Никогда не совершай того, что тебе не по силам.

— Еще немного, и я унесу это правило в могилу.

Капеллан ползком добрался до своего места, приняв помощь Марии, чье лицо в равной степени выражало озабоченность и веселье. Она понимала ценность такой науки.