Кровавый глаз
Шрифт:
— Неужели ты позволишь этому толстому хрену строить из тебя дурака? — пробормотал Пенда.
Мастер-оружейник по роду занятий, Эфа отличался внушительными размерами, однако за ними стояли не мышцы, а жир.
— Ты считаешь, что мне нужно всадить ему копье в глотку? — спросил я, осматривая вершины холмов, тронутые заходящим солнцем, на которых вполне могли появиться мерсийские или валлийские всадники.
— Я стараюсь не думать, парень, — проворчал Пенда. — Но эти люди не будут стоять с тобой в боевом строю, если решат, что ты трус.
Я понял, что дружинник имел в
— Для этого у нас слишком мало людей, Пенда, — произнес я достаточно громко, чтобы услышали все. — Было бы глупо убивать одного из них, пусть даже такого бесполезного борова, как Эфа. Это вполне могут сделать и валлийцы.
Толстяк был не в том состоянии, чтобы ответить мне. В любом случае он вряд ли осмелился бы на это. Один раз я его уже посрамил. Для такого человека, как Эфа, одного урока было достаточно. Одни уэссексцы вполголоса проклинали меня, другие помогли оружейнику подняться на ноги, но никто не бросил ни единого слова в мой адрес. Я испытал облегчение, осознав, что пошел на риск и добился желаемого.
— Лично я бы врезал ему сильнее, — заметил Пенда, когда мы продолжили путь.
Впоследствии я тоже стал жалеть о том, что не всыпал Эфе как следует. Через пару дней он снова стал трепать языком. Должен признаться, я восторгался его богатым воображением насчет того, что относилось к взаимоотношениям скандинавов и животных.
Наконец мы подошли к стене Оффы, обозначавшей западные границы Мерсии. Земля перед искусственной преградой была очищена от деревьев и кустарников, среди которых могли бы укрыться незваные гости, пришедшие с запада. Перед высокой земляной насыпью, увенчанной частоколом из заостренных дубовых бревен, был выкопан глубокий ров.
— Теперь мы взмахнем руками и перелетим через вал? — спросил человек по имени Альрик, когда мы поднялись ползком на вершину холма, с которой можно было хорошо рассмотреть укрепление.
— Ты совершенно прав, Альрик, черт побери, — сказал Пенда. — Это было бы проще простого, если бы мы стали ангелами, черт побери! — Он почесал шрам, пересекающий лицо. — А еще, просто ради забавы, можно было бы дождаться темноты и перелезть через эту проклятую стену. Слышишь, Эфа? — спросил он, глядя на оружейника. — Как думаешь, ты сможешь затащить свою жирную задницу на эту маленькую насыпь?
Тот поморщился, а Пенда повернулся ко мне и сказал:
— Ворон, окажи любезность, поймай Эфу, если он сорвется.
— Как поросенка на вертел, — усмехнулся я, глядя Эфе в глаза и похлопывая по древку копья, потом продолжил: — Здесь мы на открытом месте, у всех на виду. Сейчас надо укрыться. Мы вернемся сюда вечером.
Дружинник кивнул, и мы отползли с гребня холма.
— Пенда, ты по-прежнему
В той стороне вал заканчивался. Его сменяла река Уай, которая текла на восток, образовывая естественную границу, а затем снова поворачивала в глубь Уэльса. Только у местечка под названием Магон насыпь и частокол Оффы появлялись снова, свидетельствуя о превосходстве Мерсии. Все это я выяснил во время пиршества у Эльдреда, до того как мед лишил меня рассудка.
— В этом месте нам придется перебираться через вал и речку, протекающую позади него. — Пенда покачал головой, усмехнулся и обвел взглядом уэссексцев. — Это самый сложный участок.
Все заворчали, хотя замысел дружинника был понятен. Валлийцы вряд ли ждут, что непрошеные гости пожалуют к ним самой трудной дорогой.
— Думаю, нам повезет. Скотоложцы, трахающие своих овец, присматривают за этим местом не слишком пристально, — добавил Пенда, и я порадовался тому, что у меня в отряде есть такой опытный воин.
Ночью мы превратились в тени, с помощью веревок перебрались через дубовый частокол, что для большинства из нас не составило труда, а затем нашли узкое место и начали переправу через реку, оказавшуюся совсем не простой. Эльдред снабдил нас пустыми бурдюками из-под вина. Мы надули их и использовали для того, чтобы держать над водой головы, мечи и скатанные кольчуги. Когда весь отряд, дрожащий от холода, в одном нижнем белье выбрался на топкий западный берег Уая, я мысленно возблагодарил хитрого Локи за то, что нас там не ждали валлийцы, готовые устроить теплый прием. Затем я закинул мокрые волосы назад, вспомнил тех, кто напал на нас в пастушьей хижине, зачерпнул пригоршней грязь и вымазал себе лицо.
— Это сделает нас такими же невидимыми, как духи, — ответил я на вопросительные взгляды.
Некоторые что-то пробурчали себе под нос, другие осенили себя крестным знамением, словно мои слова оскорбляли их бога, но вскоре у всех руки и лицо были вымазаны толстым слоем грязи. Только белки глаз, блестящие в серебристом свете звезд, показывали, что мы не демоны, а люди.
Мы понимали, что если пойдем вдоль реки, то вскоре обязательно наткнемся на деревни и селения, поскольку человек исстари селится рядом со свежей водой. Однако у нас не было иного способа узнать, где валлийцы держат Веохстана. Один из десятка дружинников Эльдреда, коренастый мужчина по имени Освин, похоже, знал эти места лучше остальных.
— На следующей излучине реки есть поселение, — сказал он, и на его черном от грязи лице сверкнули белые зубы. — Раньше оно было довольно большим, но три года назад мы его спалили.
— Помню, — поморщился Эфа, изучая оперение на своих стрелах. — Валлийцы забрали в Хвикке нескольких ребят, кажется, семерых или восьмерых. Поэтому мы сожгли семь или восемь их деревень. — Он провел оперением по языку. — Вот только эти сучьи дети отстраивают свои поселения быстрее, чем мы стираем их с лица земли.