Кровавый разлом
Шрифт:
До каменоломни оставалось еще несколько сотен метров. Батарейка в фонаре почти села. Она погасила его — все равно никакой пользы.
Внезапно ее ослепил свет автомобильных фар. Автомобиль остановился во дворе у Мернера. Дверца открылась, в машине зажегся свет, и она увидела, что это Пер. Вендела поспешила вперед.
Он неуклюже вышел из машины — видимо, долго был за рулем — и, услышав шаги Венделы, повернул голову и напрягся, словно готовился к нападению.
Потом сообразил, кто это.
— Вендела…
Она кивнула. Ни о чем не думая, подняла руки и пошла прямо на него.
Вечер вдруг показался ей теплым. Даже жарким.
Она обняла его — он, как ей показалось, нерешительно, но тоже обхватил ее руками.
Вендела опустила руки и отошла на шаг.
— Пойдем, — сказала она тихо.
Пер резко выдохнул.
— Я не могу, — сказал он.
— Это неважно.
Она взяла его за руку и повела в хижину, словно хозяйкой была она, а не он.
59
Пер открыл глаза и удивился — уже утро. Он лежит в своей постели. А рядом лежит кто-то… наверное, он еще спит.
Сознание возвращалось к нему медленными, мутными волнами. Даже когда он осознал, что это Вендела Ларссон, он все равно не мог поверить, что это не сон. С тех пор как от него ушла Марика, он всегда спал один.
Наконец вспомнил. Накануне, когда дыхание Венделы стало поверхностным и легким, он долго лежал без сна, ожидая привычного визита.
Визита Джерри.
Так было всегда в те немногие разы, когда он засыпал рядом с женщиной. Ему сразу чудился тяжелый запах сигаретного табака, и он точно знал, что его отец где-то рядом, стоит в тени и издевательски ухмыляется.
Но на этот раз Джерри не появился.
В девять часов она проснулась. Пер сварил кофе и поджарил хлеб. Странно, оба словно бы боялись заговорить, чтобы не затронуть какие-то запретные темы, но ни он, ни она не чувствовали никакого напряжения или стыда. У него было такое ощущение, что он знает Венделу много лет.
Но ему надо было ехать к Нилле.
— А могу я побыть у тебя? — неожиданно спросила Вендела.
— Ты не хочешь идти домой?
— Я не хочу встречаться с Максом. Сейчас, по крайней мере.
— Ничего же не было, — напомнил Пер.
— Мы спали в одной постели.
— Мы просто грели друг друга…
— Объясни это Максу.
— Скоро увидимся, — сказала она в прихожей.
— Ты думаешь?
Она бегло улыбнулась.
Он закрыл за собой дверь, дошел до машины, остановился и с силой выдохнул.
Что же произошло? И что бы ни произошло, ведь это была не его прихоть? Это же Вендела так решила, это она пришла к нему… и к тому же они только говорили и говорили… а потом уснули, обняв друг друга.
Как бы то ни было, жизнь осложнилась, и он очень боялся, что эта ночь может как-то сказаться на состоянии Ниллы. Ухудшить.
А вот если он найдет Маркуса Люкаса, ее шансы выздороветь наверняка увеличатся. Почему — он и сам не мог бы объяснить.
Он достал мобильник и позвонил в справочную службу. Трубку взяла молодая женщина.
— Даниель Веллман, — сказал он коротко.
— Какой город?
— Думаю, Мальмё.
Несколько секунд молчания, показавшихся ему минутами.
— Абонент с таким именем не значится.
— А по всей стране?
— Тоже нет. Есть несколько Веллманов, но ни одного Даниеля.
Всю дорогу до Кальмара он думал о Венделе.
В коридоре больницы он наткнулся на пару примерно в его возрасте. Мужчина и женщина медленно шли ему навстречу. Вид у них был совершенно измученный, глаза опущены.
Он увидел в руках у мужчины маленький голубой рюкзачок и понял, кто они. Родители Эмиля, умершего друга Ниллы. Наверное, приехали взять его вещи, а сейчас поедут в опустевший дом.
Все теплые воспоминания минувшей ночи как рукой стерло. Он замедлил шаг, хотел что-то сказать, но так ничего и не сумел из себя выдавить. Они прошли мимо. Пер повернулся лицом к стене и закрыл глаза…
— Привет, Нилла. Как дела?
— Плохо.
За два дня до операции — такое настроение. Она даже не улыбнулась отцу.
— Ты приезжаешь только потому, что должен.
— Нилла! Что ты себе надумала? Нет, конечно…
— Потому что так полагается.
— Нет, — как можно тверже сказал Пер. — Я приезжаю потому, что хочу тебя видеть. Есть масса людей, которых я не навещаю, хотя и должен бы навестить. Но я не хочу их видеть. А тебя — хочу.
— Неправда. Никому не хочется видеть больных.
— Нилла! Ты моя дочь…
Они помолчали.
— Как ты? — повторил он вопрос. — Получше?
— Меня вчера вечером два раза вырвало.
— Но сегодня-то получше?
— Немного… Но медсестры будят очень рано. Здесь почему-то все должны просыпаться в семь, хотя вроде и незачем, только позавтракать. Лекарства дают только в полвосьмого. А завтрак можно было бы съесть и попозже.
— Ну, семь — не так уж рано. Ты же всегда встаешь в семь, когда надо в школу? Я, когда учился в гимназии, вставал в четверть седьмого, иначе не успевал на автобус.
Нилла, казалось, его не слушала.
— Мамина тетя была утром.
— Тетя Улла?