Кровный долг
Шрифт:
Я начинаю отстраняться от Грейсона, когда он подводит меня к стулу с прикрученными к нему цепями. Это железные кандалы, и я никак не смогу от них освободиться, как только он зафиксирует их.
— Нет.
Он прижимает меня к себе с такой силой, что я не могу вырваться, шепчет мне в волосы "все будет хорошо" и усаживает меня. Двигаясь в своей быстрой манере, он застегивает железные кандалы на моих лодыжках. Его пальцы задерживаются на моих икрах.
Я бью ногой. Оковы достаточно подвижны, чтобы я ударила его по яйцам.
Его
— Успокойся. — он тянется ко мне сзади и защелкивает фиксаторы на запястьях.
Дергаясь, я плюю ему под ноги, поскольку никогда не была фанаткой того, чтобы люди получали слюной по лицу, и скалю на него зубы.
— Подавись членом, вампир.
Его лицо падает, и я хмуро смотрю на эмоции, промелькнувшие на его лице. Он не грустит. Это все игра. Глупая игра в кошки-мышки.
Теперь все кончено.
Грейсон пришел в себя и ловко движется к двери, задерживаясь на пороге и глядя на меня.
— Деми… — начинает Кольт, но его снова прерывает треск динамика.
— Оставь нас. Я разберусь с вами двумя позже.
Кольт смотрит на зеркальное окно.
— Давай, Кольт, будь хорошим мальчиком и слушай своего создателя.
Он кряхтит, и его плечи опускаются.
— Мне жаль.
Извинения застают меня врасплох, но это ничего не меняет. Ничто из того, что он скажет, не изменит того, что он сделал. Что сделал Грейсон.
Они — кучка трусов.
Кольт и Грейсон выходят из комнаты, закрывая за собой дверь. Я слышу характерный щелчок замка и издевательски смеюсь.
— Я не могу сбежать! — я кричу на человека, спрятанного от глаз, не заботясь о том, насколько безумно это говорю. — Выходи, выходи, где бы ты ни был.
Мужчина не отвечает.
— Перестань быть трусливым дерьмом и разберись со мной сам.
Динамик хрипит.
— Ты не готова.
— Готова к чему? От тебя пользы столько же, сколько от вялого члена. Ты заставляешь Кольта и Грейсона делать всю тяжелую работу. Где ты был, когда они повели меня к альфе? Испугался большого плохого волка?
— Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что ты слишком много болтаешь?
Я ухмыляюсь в окно.
— Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что ты киска?
Динамик отключается, и я смеюсь, громко мяукая. Я окончательно выхожу из себя, и мне наплевать. Если сегодня я умру, то разозлю его.
Когда дверь захлопывается и стена сотрясается, я ухмыляюсь, глядя на дверь в свою комнату, ожидая встретить его во всей красе его ярости.
Маттео
Мои ноги тяжелеют, и я впечатываю их в пол, пробираясь по коридору
Мяуканье Деми эхом отдается в моей голове, дразня меня и разжигая во мне огонь, который я не могу сдержать. Я сейчас взорвусь, и не в хорошем смысле.
Она дразнит меня, обвиняя в слабости. Это не так. Я знаю это, но я хочу, чтобы и она это знала. Я испытываю сильнейшее желание придушить в ней жизнь. Если бы я не думал, что она умрет с улыбкой на лице, я бы так и сделал.
Сумасшедшая женщина так сильно хочет смерти, что от нее веет отчаянием.
Я вышибаю дверь в кабинет. Кольт и Грейсон стоят в дальнем конце комнаты, готовые к бою.
Я налетаю на них, сваливая их одновременно. Я старше и быстрее их обоих. Они мне не соперники, особенно когда я полон ярости. Кровь Кольта царапает мою щеку, а стоны боли Грейсона посылают рябь раздражения по моему позвоночнику.
— У вам была одна работа, — я шиплю эти слова, продолжая бить кулаками по их лицам. — Одна гребаная работа. Вы не справились. Я полагаю, что отряд мертв. Разве вы не видите, что она с вами делает?
Другие мои машины так и не вернулись. Солдаты мертвы, я знаю это. Неважно, что они заживут. Прошло почти пятьдесят лет с тех пор, как мои солдаты погибали во время деловых встреч. В этом виновата Деми. Я не знаю, как, и не даю ни Кольту, ни Грейсону шанса объяснить. Они виноваты не меньше, чем она.
Когда я избил их почти до смерти, я падаю на задницу и разочарованно вздыхаю.
— Разве ты не видишь, что она делает?
На этот раз я не уверен, спрашиваю ли я их или себя.
Деми
Этот ублюдок все не приходит. Я жду и жду, когда он появится и взорвется, но он не приходит. Чем дольше я жду, тем больше мой гнев угасает, превращаясь в пустоту.
Зачем они это затягивают? Это хуже, чем если бы он пришел сюда и одним махом свернул мне шею или выпил мою кровь.
Вместо этого я часами мучаюсь над тем, как это сделать и когда это будет сделано. Придут ли они когда-нибудь, чтобы сделать это, или будут медленно наблюдать, как я умираю от голода? Получая удовольствие от моих мучительных криков?
В какой-то момент я засыпаю, но меня разбудила молодая девушка, в лучшем случае лет пятнадцати.
— Кто… — начинаю я спрашивать, но в горле у меня пересохло от всех криков, которые я издавала ранее.
Она бросает на меня жалостливый взгляд и подносит к моим губам тонкий бумажный стаканчик — такие дают в приемном покое больницы. Вода брызгает мне в рот, и я жадно глотаю жидкость, удивляясь ее чудесному вкусу и ощущениям.
— Кто ты?
Она похлопывает меня по руке и протирает раны влажной салфеткой.