Кровный долг
Шрифт:
— Кто ты? — спрашиваю я еще раз, все больше раздражаясь на девушку. Она не может быть вампиром, она осторожно вытирает мою кровь. Ее движения контролируемы, ткань мягкая и влажная на моей горящей коже. Ее зрачки не расширяются. Я не оказываю на нее никакого влияния.
Я дергаюсь на сиденье, пугая девушку, и кричу:
— Кто ты?
Она гримасничает и качает головой, прежде чем протянуть влажную ткань к моей ране. Я отстраняюсь, и она тяжело вздыхает.
Когда я отшатываюсь от нее еще несколько раз, она раздраженно кряхтит, прежде чем бросить полотенце мне на колени
Я свесила голову, ненавидя то, как цепи впиваются в мои запястья и лодыжки. В местах, где они зажаты, я уже порвала кожу, и от трения плоти о кандалы меня передергивает.
— Убей меня!
Я выкрикиваю эти слова снова и снова, пока мой голос не становится хриплым. Но никто не приходит. Динамик даже не потрескивает. Проклятый ящик.
— Пожалуйста убей меня, — я не плачу, но каждый раз, когда я это говорю, чувствуется отчетливая мольба. — Пожалуйста.
Никто не приходит.
Снова проходят часы, и я засыпаю с болью в голове и тяжелым сердцем.
Ожидание конца хуже смерти.
Глава 13
Деми
Когда я просыпаюсь в следующий раз, я уже привязана к кровати. По коже пробегают мурашки ужаса, когда я вижу, что кто-то переодел меня. На мне простое черное боди и больше ничего.
Я зажмуриваю глаза и бьюсь об ограничители. Они гораздо туже и не так сильно поддаются. Я едва могу поднять руку.
— Чертовы членососы. — мой голос надламывается на последнем слове, и я наконец поддаюсь слезам.
Это не может быть правдой. Они бы не стали, не так ли?
Зачем еще им привязывать меня к кровати?
— Черт, черт, черт, — шепчу я и несколько раз дергаю запястьями веревку. Мои вчерашние раны вновь открываются, и струйка крови стекает по моей руке. — Блять.
Динамик потрескивает, и я мотаю головой из стороны в сторону в поисках дурацкой коробки с дерьмом.
— Останавись.
Я замираю, непроизвольно выполняя его просьбу, потому что не могу найти динамик. Потом, когда я понимаю, что натворила, я начинаю бороться с ограничениями.
— Ты сделаешь себе больно, остановись.
О, он не хочет иметь раненую женщину?
Это только дает мне больше энергии, чтобы тянуть и тянуть, пока я отчаянно пытаюсь выбраться из этих туго связанных веревок.
— Пошел ты. — кричу я в потолок и плюхаюсь на кровать.
Выключается динамик, и в спальне гаснет свет, погружая меня в невыносимую темноту. Дверь захлопывается, и я вжимаюсь в матрас, пытаясь позволить ему поглотить меня, чтобы я исчезла.
Я не могу разглядеть его лицо, потому что так темно, но он высокий, около метра восьмидесяти сантиметров, и он хорошо сложен. С ним будет невозможно бороться. Особенно связанной. На нем серая рубашка с длинным рукавом и мягкие черные брюки. Повседневные и легко снимаются. Желчь поднимается у меня в горле.
— Перестань причинять себе вред. — рычит он.
Наклонившись к кровати, он хватает меня за запястья и удерживает
Мои глаза расширяются, когда я понимаю, почему.
У меня кровь.
Блять.
Маттео
Эта чертова женщина слишком упряма для своего же блага. Она натерла кожу, и кровь стекает по ее рукам. Когда я подхожу достаточно близко, чтобы схватить ее, в ноздри ударяет запах ее крови. Я хотел напугать ее, выключив свет, но страх, который я внушал, смешавшись с восхитительным ароматом ее крови, оказался слишком сильным.
Я хватаю ее за запястья и держу их крепко. Глубоко вдыхая, я перебираю знакомые запахи, атакующие меня.
Корица, медь, кардамон и… вишня?
Линия между моими бровями болезненно сжимается, когда я хмурюсь, пытаясь вспомнить, откуда я знаю ее запах.
Я поднимаю руку и смазываю немного ее крови себе на палец. Приложив его к языку, я закрываю рот и впервые пробую Деми на вкус.
В следующее мгновение я отшатываюсь от нее, опрокинув прикроватную тумбочку.
— Невозможно. — шепчу я, в шоке глядя на женщину.
Она смотрит на меня испуганными глазами — большими, как блюдца, полными слез.
О чем она думает?
Она знает?
Они все были мертвы. Никс убил их всех.
Деми… это невозможно.
Охотники вымерли; Никс позаботился об этом. С той ночи прошло почти тридцать лет.
— Пожалуйста, не надо.
Затем я понимаю, что, по ее мнению, должно произойти. Я смотрю на рубашку, в которую ее одела горничная. Почему она выбрала это из всей одежды, которую ей пришлось выбирать?
Я расправляю плечи и стою прямо.
— Я бы никогда, — искренне говорю я. Кладу руку на свое неживое сердце и повторяю слова. — Я бы никогда не прикоснулся к тебе так.
Она едва расслабляется, прежде чем сморщить лицо.
— Почему ты не убьешь меня? Перестань это продлевать.
— Я не хочу тебя убивать.
По ее щеке скатилась слеза, первая, которую я увидел.
— Ты должен.
Я качаю головой.
— Ты не можешь вечно держать меня связанной. Ты не можешь. — произносит она эти слова так яростно, как будто сама верит им.
Я могу делать все, что я хочу.
— Да, Деми. Я могу. Особенно сейчас, когда я попробовал тебя на вкус. Ты даже не знаешь, насколько ты опасна.
Она кричит, требуя своей смерти, когда я выхожу из комнаты и закрываю дверь.
Я не дам ей умереть. Я планировал оставить ее в живых на некоторое время, позволив ей пожалеть о том, как она разговаривала со мной.
Вкус ее крови изменил все.
Деми — Охотница.
Прирожденная убийца.
Ей всего двадцать четыре года; она еще не полностью раскрыла свой потенциал, но это многое объясняет. Почему она смогла с такой легкостью нанести удар Челси и сразиться с Кольтом и Грейсоном? Она просыпается и даже не подозревает об этом.