Круги по воде
Шрифт:
– Что-то конкретное, Рой? – спросил барон, оглядываясь на вход в палатку.
– Кажется мне, что он к вашему герцогу бегает. Не спроста это.
– Уверен?
– Да можно сказать, я его застукал почти на месте. Таким у нас в полку шеи сворачивали. Чтобы на товарищей не доносили. Как курятам.
Барон зевнул, потягиваясь. Повертел головой, оттягивая ворот. Вздохнул.
– Нет, Рой. Мы никому ничего не будем сворачивать.
– Ну хоть отлупить по одному месту, - предложил Рой.
– Для порядка?
– Мы хотя бы знаем, что он это делает, - серьёзно сказал барон, - а он не знает, что мы знаем. Пусть так и будет.
– Я вас не узнаю, ваша милость, – угрюмо ответил капрал. – В последнее время мы делаем вещи, которых я не ожидал. И с мальцом этим цацкаетесь. Не похоже это на вас.
– Знаю, Рой. Потерпи немного. А с мальчишкой я вожусь потому, что не могу по-другому.
– Это с чего бы? Герцога боитесь?
– Из-за его матери. Я когда-то был женат на ней.
Капрал присвистнул.
– А-а. Понятно.
– Ничего не «а-а», – сказал барон с досадой. – Это мой пасынок. Один из двоих. Видно, плохо я их воспитывал.
Рой с понимающим видом покивал. Сказал, старательно пряча ухмылку:
– А по заднице я бы ему всё-таки надавал.
Барон сказал, вставая:
– Я сейчас буду немного занят, Рой. Никого ко мне впускай.
И, подёргав край полотняной занавески, спросил:
– Дорогая Мадлен, к вам можно войти?
– Да, - ответил девичий голосок.
Он пробрался за импровизированную ширму. Девушка у стены палатки повернулась. В руках у неё был кувшинчик.
– Я извела всю вашу воду.
– Она улыбнулась.
– Насколько я помню, нас уже представили друг другу, - сказал он, одобрительно оглядывая её.
– Тебе сказали, кто я?
Девушка сделала шаг по тесному закутку и оказалась совсем близко. Выговорила негромко, подняв глаза и глядя на него снизу вверх:
– Госпожа сказала, что вы выкупили меня. Что я должна буду поехать с вами и служить вам.
– И как именно?
– Он коснулся кончиком пальца округлой ямочки на щеке.
Она склонила голову, поводя щекой по его ладони:
– Как вам будет угодно.
Рой, наклоняясь, откусил зубами кусок дратвы. Сплюнул. Оглядел законченный шов. Пробормотал что-то одобрительно себе под нос и отложил работу в сторонку. Потянулся, разминая спину и оглянулся на ширму. Поводил головой, пытаясь заглянуть в образовавшуюся там щёлочку. Послушал доносящиеся из-за занавеси звуки и завистливо вздохнул. Отвернулся, и, ещё раз вздохнув, вытащил набор для заточки ножа, взявшись за дело, требующее времени и внимания.
Мальчик, отведший в сторону полотнище, закрывающее вход в палатку, заставил его поднять голову и оторваться от работы.
– Куда рвёшься, малец? Туда нельзя.
– И он вытянул руку, преграждая путь.
– Мне нужно спросить, - хмуро сказал тот.
– Я всё почистил, что ещё-то?
– Иди, иди, потом спросишь, - капрал, ухмыляясь, поворотил его лицом к выходу. Мальчик попытался увернуться.
Рой поднялся и вытолкал его наружу.
– Кому сказано, проваливай.
Тот, шмыгая носом, сказал тонким голосом:
– Мне надо, пусти!
Капрал не двинулся с места, и он, скривив задрожавшие губы, отвернулся и убежал, скрывшись меж палаток.
– Надо было подождать ещё. В темноте их не будет видно.
– Маркиз разглядывал работающих под стеной пехотинцев, расшатывающих камни стены.
– В темноте и нашим людям ничего не будет видно, - стараясь быть почтительным, ответил барон Рене.- Вот если бы у нас были пушки...
– Пушки ещё не подвезли, - резко ответил маркиз.
Барон отвернулся, снова принявшись наблюдать за работой.
По верху стены раздались выкрики, и на работающих посыпался град камней. Те спешно укрылись за грубо сколоченным щитом.
Когда камни, валящиеся сверху, иссякли, пехота снова вышла из-за своего укрытия, продолжив прерванную работу.
– Продолжайте, Рене, а я посмотрю, как дела у барона Жоржа, - маркиз развернул своего небольшого, смирного коня, и, отъезжая, сказал:
– Уж у них, наверное, дело живее идёт.
Барон Рене проводил его пустым взглядом. Повернулся к своим людям. И заметил краем глаза движение у ворот. Задумавшись о словах отъехавшего маркиза, он не сразу понял, что створки отворились.
– Тревога!
– закричал барон. Тут же раздались предостерегающие крики со стороны лагеря.
Выехавший из ворот отряд рысью проскакал вдоль стены и налетел на ведущих работы пехотинцев. Многие из них успели схватить своё оружие, и, отступив за щит, отчаянно защищались, тыча остриями алебард в лошадей и всадников. В лагере поднялась суета. Не ожидавшие дерзкого нападения осаждающие забегали среди палаток, поспешно вооружаясь.
Барон Рене выхватил свой длинный офицерский палаш. Ругая себя, что от жары поленился надеть тяжёлый шлем, кинулся к месту схватки. Подбежав сзади к ближайшему кавалеристу, только что проткнувшему пикой слишком высунувшегося пехотинца, вцепился в седло и ткнул под край брони концом палаша. Товарищ сражённого пехотинца, размахнувшись оставшейся от работы лопатой, обрушил своё оружие всаднику на шлем. Тот мешком повалился с коня. Барон проскочил за щит.
– Бейте лошадей по мордам!
– крикнул он.
Оставшиеся от его группы несколько человек вертелись, отбиваясь от наскакивающих кавалеристов. Не у всех в руках оказались алебарды. Кто-то размахивал рабочим инструментом, как дубиной. Барон, прижавшись спиной к доскам щита, отбил метнувшееся к нему остриё пики, и ответным ударом ранил лошадь нападавшего. Та отпрянула, мотая головой. И тут же Рене получил тяжёлый удар по своему лёгкому шлему. В глазах потемнело. Сквозь гул в ушах он услышал топот подъезжающих конников, машинально поднял палаш, защищаясь, и пошатнулся. Упав на землю, он ещё почувствовал, как по руке прошлись лошадиные копыта, и потерял сознание.