Круги ужаса(Новеллы)
Шрифт:
— Ты думаешь, дерьмо, я ничего не знаю, но ты глубоко заблуждаешься, дантист дохлятины, которая была настолько глупа, что лезла под землю со своими золотыми жевалами. Кретин… Я знаю все от а до я, но до сих пор это меня не касалось. Даже если бы ты работал с живыми тварями, которым до операции взрезал глотку, я бы и слова не сказала. Но теперь мистер собираются жениться! Если ему нужна женщина, чтобы храпеть рядом с ним в супружеской койке, сошла бы и Мег Блоксон. Не то чтобы мне нравились грязнули вроде тебя, но мне приглянулось местечко, и я не собираюсь его покидать. Теперь, когда ставки объявлены, предлагаю тебе выбор — Мег Блоксон и никакой другой, иначе я выкладываю все полиции!
Она топнула ногой и продолжила с кривой усмешкой:
— Тил…Тил… Мне когда-то говорили, что так называют маленькую жирную дичь. Сыщики оближут губки, когда я подам им на блюде ощипанную, выпотрошенную и хорошо поджаренную птичку.
Она захохотала, распахнув свою пасть, что позволило мне разглядеть два отличных коренных зуба из золота, которые я некогда подарил ей взамен собственных, выбитых тюремными товарками точным прямым ударом.
«Вот и имей доброе сердце!..»
Я был уязвлен. Я невысок ростом и толст, но не люблю, когда мне напоминают, что Тил означает утка-мандаринка. Несмотря на уверения мисс Эльзы, я был человеком далеко не мужественным.
— Мег, — сказал я, — я должен на несколько дней уехать; обещаю обдумать ваше предложение.
— Как хочешь, но легче передвинуть Тауэр, чем заставить Мег Блоксон изменить свое решение!
Я тут же побежал к Эльзе и рассказал, что произошло.
— Завтра моя тайна станет тайной полишинеля, — простонал я.
Она не потеряла спокойствия и заставила меня выпить стаканчик виски.
— Вы говорили о небольшой поездке, — сказала она, — неплохо придумано, чтобы выиграть время. Поезжайте отдохнуть в Кингстон, остановитесь в таверне «Королевская корона». Ешьте, пейте, спите и не думайте больше о Мег Блоксон.
Короткое пребывание в «Королевской короне» пошло мне на пользу; я еще никогда не едал лучшего паштета из анчоусов и более сочной индюшки с клюквой.
На третий день я в ожидании яиц с беконом пробегал полицейские новости в утренней газете и наткнулся на следующее сообщение: «Вчера в 17 часов некая Маргарет Блоксон, домохозяйка, проживающая на Бьюри-сквер, 44, была сбита на Блум-стрит неизвестным автомобилем и скончалась на месте».
В зале никого не было, и я мог рассмеяться от удовольствия. Яйца с беконом показались мне просто восхитительными, и я заказал вторую порцию.
Проглотив завтрак, я тут же вернулся в Лондон.
Эльза встретила меня виски и сигарами Клей.
— Чтобы успокоить ваши волнения, — просюсюкала она.
Затем передала мне пакетик, обернутый шелковой бумагой.
Я достал из него золотые коренные зубы, которые подарил Мег Блоксон в минуту глупой щедрости.
— Боже! — воскликнул я. — Как вы смогли?..
— К тому же среди бела дня, — закончила она с иронией.
Господи, какая женщина?.. Какая замечательная женщина!
Жизнь втроем в моем доме по Бьюри-сквер была очень приятной. Я никогда бы не поверил, что можно так обхаживать и любить мужчину.
В поведении Руфь ничего не изменилось, словно она сочла, что моя женитьба на ее сестре была самым обычным делом в мире.
Она с блеском заменила Мег Блоксон; дом блестел от чистоты, как новенькая монета, а еда была выше всяких похвал. Она вела себя так, словно мы никогда и не заговаривали о браке.
Мое уважение к жене росло с каждым днем.
Она усовершенствовала мои методы, преодолевая трудности с удивительной легкостью и расширяя горизонты моих операций.
Без ее руководства и помощи я бы не осмелился ограбить древние мавзолеи Торрингтонского аббатства — они принесли одиннадцать золотых распятий, усыпанных драгоценными камнями.
О Боже, почему весна с криками ласточек и запахами сирени сыграла со мной дурную шутку?
Я столкнулся с Руфь на лестнице, когда солнце светило через окошко на лестничной площадки и вокруг ее головки сиял нимб святой.
На ней была чудная зеленая блузка с большим вырезом…
Я обнял ее и расцеловал в глаза и губы.
— Ты еще любишь меня? — прошептал я.
— Я никогда не переставала тебя любить, Аб, — просто ответила она, и ее улыбка осветилась золотым блеском зубов.
Скрипнула ступенька лестницы, и мы сразу отскочили друг от друга, но увидели только кота Гримми — он не спускал с нас глаз.
Однако мне показалось, что я ощутил запах лаванды, но это были лишь игра моего воображения и замешательство. За ленчем, когда Руфь отсутствовала, супруга спросила меня:
— Вы не находите, что Руфь изменилась?
— Нет, совершенно нет, — ответил я нетвердым голосом.
— Она плохо себя чувствует… и плохо спит. Надо сходить к аптекарю и купить тюбик веронала.
Я облегченно вздохнул — волноваться не следовало. Эльза пила кофе с удовольствием — она всегда наслаждалась вкусными вещами.
Я не жаворонок и люблю поваляться в постели до той минуты, пока из кухни не донесется запах свежесваренного кофе и жареного сала.
В то утро, хотя солнечные лучи уже давно освещали шторы, этот аппетитный запах заставлял себя ждать.
Вдруг я услышал снизу голос Эльзы:
— Аб, спускайтесь скорее… с Руфь неладно…
Руфь неподвижно лежала на спине. Она была бледнее обычного, губы ее были полураскрыты, и на солнце сверкали ее золотые зубы.
— Она спит? — спросил я.
— Думаю, дело серьезнее; идите за доктором Стиллером на Блум-стрит.
На ночном столике лежал пустой тюбик веронала.
Доктор Стиллер явился без особых упрашиваний. Это был небрежно одетый человек с грязными руками и лицом. От него несло спиртным, несмотря на раннее утро.