Кружки любви
Шрифт:
Я вытираю своё заплаканное лицо рукавом рубашки — поистине привлекательное движение.
— Я украла твою раковину? — спрашиваю я.
Он усмехается и дарит мне жесткий поцелуй в губы.
— Я — вор, помнишь? — шутит он.
Теперь я смеюсь одна.
— Я хочу, чтобы ты была здесь, со мной и Коди. Ты можешь заполнить весь этот дом своими штучками, и я, бл*дь, полюблю это, потому что я люблю тебя. Я хотел, чтобы ты переехала сюда с тех пор, как ты впервые вошла в мой магазин. Я вижу тебя в моём доме. В моей кровати. В моих руках. В моей жизни. Ты — мой мир, Эмили. Разве ты этого не знаешь?
Слезы потекли снова. Гаррет вытирает их большими пальцами, ожидая пока я отвечу на вопрос.
—
— А ты на меня — как будто я твой.
Я киваю, поскольку если я попробую что-нибудь сказать — это выйдет в той истеричной наполовину-болтливой-девичьей-беседой, в которой никто не найдет различия.
Затем он целует меня. Он вкладывает каждую каплю любви, которую он чувствует ко мне, и я испиваю это. Затем я отдаю ему всё, что у меня есть. Его язык ласкает и дразнит мой медленным соблазнительным движением, от чего у меня поджимаются пальчики ног. Когда он отстраняется от моего рта, он упирается своей головой в мой лоб. Калейдоскопы.
— Джордан хочет купить мой дом, — мягко говорю я, пробегаясь своими пальцами по его пятичасовой тени.
— Хорошо, — ворчит он.
— Хорошо?
— Хорошо.
— Что это значит? Хорошо?
— Ага.
— Хорошо.
Я люблю, когда он так говорит, и я люблю, когда он ворчит.
— Мне лучше пойти приготовить обед, — произношу я, соскальзываю с его колен.
Он ласково поглаживает меня по попке, прежде чем поднимается на ноги. Гаррет следует за мной вниз по лестнице на кухню, где Коди и Джордан заканчивают прикреплять намного больше, чем два листа гипсокартона. Я хмурюсь на них, а они игнорируют меня, пока я начинаю готовить. Гаррет присоединяется к работе.
Мы едим вместе.
Мы убираемся вместе.
Мы немного смотрим телевизор вместе.
Затем после моих ежедневных ночных процедур в моей раковине, я скольжу на свою сторону кровати и выключаю лампу на моей прикроватной тумбочке, Гаррет тратит время, показывая мне что я — его мир.
Я снова живу.
Праздники.
Я чертовски ненавижу праздники. Всегда ненавидел. Даже когда был маленьким ребенком, я знал, что Санты не существует. Пасхальный кролик — шутка. Хэллоуин — просто ночь для людей, которые хотели устраивать неприятности. День Благодарения был таким днем, когда я хотел есть, а магазины были закрыты для меня, чтобы украсть там что-нибудь. Четвертое июля – День независимости позволял легче маскировать выстрелы пистолета в моем трейлерном парке. И день рождения… я по-прежнему ещё ни разу в жизни не праздновал его. Был период, когда Дэрил и Клайд отсутствовали, когда я не мог вспомнить, было ли мне восемь или девять.
Я ненавижу праздники.
И, тем не менее, вот он я на моей недавно переделанной кухне с улыбкой на лице, в то время как Эмили печет пироги и другое дерьмо для завтрашнего обеда. Она как сверкающий луч солнечного света, который все наполняет своим теплом. Окружающие ее: мои шкафчики из грецкого ореха, столешница из цветного песчаного кварца, огромная шести конфорочная «Викинг ранж» и встроенная двойная духовка — кажутся правильными. Это — её место.
Совместно Коди, Хантер, Джордан, Девлин, Клайд и я смогли закончить кухню и положить новый пол на всем первом этаже дома. Я быстро за выходные реконструировал основную ванну внизу, прежде чем Коди вернулся домой. Ему было необходимо чистое, безопасное место, чтобы мыться.
С новой кухней и полом необходимо было обновить и мебель. Моя женщина позаботилась об этом. Она была настолько осторожной со мной при выборе всего, что мы едва это обсуждали. Мне было бы насрать, если
Это тепло.
Это комфортно.
Это прижилось.
Это — мой первый настоящий дом.
— Что ты думаешь о шоколадно-карамельном ореховом пироге? — спрашивает Эмили, выставляя какие-то другие пироги на островок разделочного стола.
— Хорошо, — ворчу я.
Она в обтягивающей белой футболке, насыщенных фиолетовых леггинсах, её песочные волосы собраны на макушке, а на её восхитительном лице усталая улыбка. Мне нет никакого дела до пирога. Мне необходимо быть внутри нее снова. Прошел уже час с тех пор, как я был в ней, и мне кажется, что это было вечность назад.
— О… нет, не смей, — ругает она, заметив мой горячий взгляд. — Мне надо всё доделать. Я не смогу печь завтра и готовить еду.
Я встаю из-за стола и подкрадываюсь к ней, пока она пытается игнорировать меня, раскатывая еще один корж. Я оборачиваю руки вокруг неё, обхватывая её сиськи.
— Гаррет, — пробует пожаловаться она, но это выходит со стоном.
Я сжимаю и покручиваю её соски, опуская свой рот на её учащенный пульс справа — на родинку в виде кофейного зернышка. Я облизываю и покусываю до тех пор, пока Эмили не уступает, отклоняя свою голову назад, чтобы предоставить мне лучший доступ. Я доволен, что мой способ убедительно работает. Эмили всегда готова для меня. Она не использует секс как оружие. Она отдает мне себя добровольно, а я чертовски уважаю это. Мне больше не приходится задумываться, что мне нужно сделать, чтобы заполучить её в кровать. Наши отношения не бартерная система, где мне требуется делать определенные вещи, и только затем она вознаградит меня своим телом. Я люблю её за это и за многое другое.
Я запускаю одну руку в её леггинсы, сдвигая трусики в сторону, и скольжу пальцем глубоко внутрь её влажной киски. Эмили стонет и покачивает бёдрами на моей руке, пока я прижимаю мой твердый член к её мягкой заднице. Я использую большой палец, чтобы вырисовывать круги вокруг её клитора, пока скольжу пальцем в неё, я могу чувствовать, как её стеночки сжимаются вокруг меня. Её оргазм прорывается сквозь тело, пока она сжимает край кухонного островка, сохраняя вертикальное положение.
Я не жду, пока она кончит, дергаю её леггинсы вниз и усаживаю её голую задницу на разделочный стол. Я захватываю её рот в собственническом поцелуе, пока освобождаю свой член из джинсов, едва стягивая их на бедра. Подтягиваю её к краю и толкаю своей рукой её в грудь так, чтобы она легла. Затем резко подаюсь вперед, заполняя её полностью одним толчком.
Дожидаясь, когда она вздохнет, привыкая ко мне, задираю вверх футболку и сдвигаю лифчик так, чтобы я мог получить в рот её розовые соски. Когда Эмили оборачивает лодыжки вокруг моей спины, я начинаю двигаться. Я держу своё лицо в её сиськах, покусывая и посасывая. Её крошечные руки тянут меня за волосы, притягивая моё лицо к себе. Она хочет мой рот.
Я пылко целую её, толкая свой язык в одном ритме с членом. Она стонет и хныкает в мой рот от удовольствия. Я беру её жёстче и целую грубее. Я чувствую потребность отметить её сегодня. Я не знаю, почему это более интенсивно сегодня. Я всегда чувствую потребность дать миру знать — что она моя. Я хочу, чтобы она пахла мной. Я хочу, чтобы она проводила свои дни с румянцем на щеках, который я там оставил. Я хочу её губы, опухшие из-за моего рта. Я хочу её киску, насквозь промокшую от моего семени. Она моя.