Крылья нетопыря. Часть I. Сон разума

Посреди Велигорского океана грозно вздымались Храмовые скалы – величайший храм мира Горнего, который был вытесан прямо в теле исполинского горного хребта, что простирался на многие вёрсты с севера на юг. Огромные галереи, потрясающие воображение молельни и залы, даже кельи монахов – всё находилось

прямо внутри скалы. Многие века солёные волны лизали неприступные стены этого храма, этой крепости, величайшего оплота истинной веры.

Ежегодно сюда стекались миллионы паломников почти со всего известного мира. Сотни самых разных кораблей от простых и незатейливых галер и ладей до величественных многопалубных фрегатов, оснащённых по последнему слову мореходства. Прихожане всех мастей и сословий стремились сюда, как к величайшему благу, чтобы прикоснуться к святым мощам отцов-основателей церкви, причаститься или исповедаться самым святым и непогрешимым людям Горнего. Сюда же стекались все пожертвования и церковные десятины. Поистине, неисчислимые богатства Храмовых скал позволяли независимо от правителей строить церкви и приходы везде, где это сочтёт нужным Великий Синод.

Именно здесь, среди многочисленных часовен, келий монахов, церквей, церквушек и главного храма, стояла высшая духовная семинария Храмовых скал, выпускавшая, помимо многочисленных теософов и членов высшего духовенства, величайших воинов Горнего – рытников. Овеянные благодатью самого Создателя – единого и неделимого Господа, получившие самые обширные и передовые знания своего времени в алхимии, математике, начертательной геометрии, теософии, зоологии, демонологии и во многом другом, перечисление чего заняло бы слишком много времени; рытники являли собой страшнейшее оружие Храма против язычников и еретиков. Они были способны выстоять перед любым проявлением тьмы, а если надо, то и с самим чёртом.

– И доколе вечно и неприступно стоять Великому Храму, дотоле нерушим буде свет истинной веры, – с придыханием произнёс уграстый отрок в холстине и, поцеловав, спрятал за шиворот маленький косой крест, заключённый в круг, – символ религии Храмовых скал.

– Эй, ну ты идёшь? – донеслось справа.

Отрок нервно передёрнул плечами и со всех ног припустил к пристани.

С самого утра пристань гудела от нахлынувшего людского потока. Сегодня здесь собрались едва ли не все Храмовые скалы от степенных отцов-настоятелей до забитых семинаристов. И тщетно наставники пытались загнать молодёжь в душные ученические кельи, ведь сегодня на их глазах должно было случиться невероятное – прибытие настоящего ересиарха! Уже несколько десятилетий о них не было ни слуху ни духу, и казалось, что вся эта гниль, отравляющая души ложными учениями, давно изведена на корню, а вот поди ж ты: в самом центре стольного Лихобора рытникам удалось поймать одного из них. Да по слухам очень могущественного и опасного.

Больше всего ересиарха ждали семинаристы-первокругники, которых ещё совсем недавно оторвали от родительской юбки и бросили в пучину послушания и учёбы. Их жизнь сделалась такой же серой, подёрнутой мхом и плесенью, как стены Храмовых скал. И немудрено, что именно им больше всего хотелось увидеть его – их ужас и ночной кошмар, воплощение всех потаённых страхов, порождение дедера, вся суть существования которого сводилась к тому, чтобы отвратить слабых духом от света единственно верной религии. Словом, ересиарха.

Погода

как нельзя лучше соответствовала прибытию чистого зла. Ещё с полуночи молнии то и дело били в купол главного храма. Штормовой ветер срывал с голов шапки и мурмолки, завывал в трубах и стучал оконными ставнями. А ближе к полудню заморосил затяжной противный дождь.

Наконец, на горизонте появился драккар. Все как один затаили дыхание. Никто не издал ни звука, пока морская посудина с хрустом не ударилась о пологий каменный берег, и на землю не ступили четверо в балахонах с островерхими капюшонами – рытники.

– Как ты думаешь, какой он? – шептала маленькая веснушчатая девчушка на ухо своей подруге.

– Конечно, он очень уродлив и страшен. Должно быть, у него горб, а всё лицо изъедено оспинами.

– Как у пастора Леопольда? – переспросила «веснушка».

– Ещё хуже, – шёпотом ответила подруга. – А ещё у него деревянная нога, и он обязательно будет сквернословить.

– Ужас какой…

Наконец, на пристани показался сам ересиарх. Это был высокий мужчина с задумчивыми голубыми глазами и русыми волосами до плеч. Среди монахинь прокатился вздох, и началось волнение. Мужчина держался прямо и с интересом рассматривал причудливую архитектуру Храмовых скал. Как только он покинул сходни и ступил на берег, его тотчас окружили рытники и повели к главному храму.

Ересиарх шёл медленно, заложив руки за спину, как на прогулке. Он, несомненно, чувствовал всеобщее внимание, хотя его взгляд был сосредоточен на каменных балюстрадах и высоких резных порталах. В какой-то момент ересиарх остановился так резко, что идущий сзади рытник врезался в него. Человек поднял с земли шапку и с улыбкой протянул её побелевшему от страха дьячку. Перепуганный служка опрометью бросился прочь.

Ересиарх криво усмехнулся.

…Его привели в просторное каменное помещение с низкими арочными потолками. У дальней стены пылал жаром небольшой горн, рядом стол с наводящими ужас инструментами. В центре помещения полукругом за столом сидело двенадцать священнослужителей. Они что-то сосредоточенно писали на листах первоклассного пергамента. Кроме того, здесь были клетки, кандалы, стулья с шипами и лезвиями, различные машины, дробящие кости, саркофаг в виде женщины с лезвиями, направленными вовнутрь. И ещё много другого пыточного реквизита.

У всего этого добра трудились наряженные в чёрные маски и кожаные фартуки спекулаторы, или, как их называли в Храмовых скалах, палачи и подпалачики.

Рытники толкнули ересиарха ближе к священникам и безмолвно удалились.

Русоволосый пленник ещё долго молча наблюдал, как судьи марают пергамент. Наконец, один из них, видимо главный, поднял голову и заговорил.

– Что ж, полагаю, в нашей ситуации желать здравия было бы излишним.

– Полагаю, это никогда не было бы излишним, – тихо, но уверенно отозвался пленник.

Все священники как по команде оторвались от пергамента и уставились на него. Переглянулись. Главный вновь заговорил.

– В таком случае, желаю вам здравия.

– И вы здравствуйте, – почтительно кивнул пленник.

Его собеседник побагровел.

– Вы имеете честь предстать перед святым Синодом и держать ответ за свои злодеяния, в коих вы можете признаться, что существенно облегчит вашу участь, либо можете не признаваться. Но в подобном случае мы будем вынуждены отдать вас этим почтенным господам.