Крылья нетопыря. Часть I. Сон разума
Шрифт:
– Тебе легко говорить. Даже здесь ты ходишь, как у себя дома. Ты не видел того, что видел я.
– Как и ты того, что видел я, – тихо произнёс Азарь. – Я пришёл, чтобы дать тебе выбор – так и дрожать затравленным зверьком в зловонной клоаке или научиться быть хозяином даже в стане врага. Подумай об этом, а я, может быть, вернусь.
Перед четвёртой темницей Гааталия остановился и произнёс:
– Здесь находится оно. Посветите?
Азарь взял факел. Гааталия выудил из-за пазухи мел и
– Жрецы очень его боятся, – между тем продолжал рытник, – поэтому постоянно держат в состоянии сна.
Очертив дверь по периметру древними знаками, Гааталия сложил руки на груди в жесте молящегося, склонил голову и закрыл глаза. Его губы чуть заметно подрагивали. Внезапно символы засветились, сдвинулись на три пальца по часовой стрелке, и дверь еле слышно отворилась. Рытник забрал у Азаря факел и жестом пригласил в темницу.
Помещение было настолько тесным, что двое с трудом там помещались. На ровной каменной стене висел распятый мужчина. Азарь никак не мог уловить, что же в незнакомце ему не нравится, но почему-то образ человека вызывал у него отвращение.
– Я потратил уйму времени и бессонных ночей, чтобы понять, в чём его секрет, – тихо вымолвил Гааталия. – Сложнее всего было разбираться, удерживая его в этом же состоянии. Взгляните, учитель.
Рытник подошёл к мужчине и положил ладонь ему на затылок. Через мгновение черты лица распятого стали тоньше и приятнее. Кости и общее строение тела уменьшилось, а половые органы из мужских стали женскими.
У Азаря отвисла челюсть.
– Но мне кажется, это не его истинный облик, – гордый произведённым эффектом, сказал рытник и снова прикоснулся к затылку уже незнакомки.
Тело распятого снова подверглось изменению. Грудь осталась женской, а вот лицо приняло черты одновременно мужского и женского организма. Гениталии тоже проявились обоих видов.
Ересиарх осторожно, точно боясь, что видение рассыплется, прикоснулся к лицу существа.
– Не может быть, – поражённо протянул он. – Кто бы мог подумать…
– Вы что его знаете? – изумился Гааталия.
– Я не думал, что такие, как он, ещё существуют… Андрогин.
Азарь рассматривал существо с ног до головы, словно увидел величайшее из чудес.
– Есть легенда, – продолжал Азарь, – что первые люди были андрогинами, а мы произошли от них. Они соединяли в себе черты женщины и мужчины, поэтому каждый из них мог стать родителем. Андрогины были почти так же сильны, как боги, и в один прекрасный день возжелали сесть на их место. Богам это, разумеется, не понравилось, и они разделили андрогинов на две половины – мужчину и женщину. А потом ещё и разбросали половинки по Горнему, чтобы труднее было соединиться. Так появились нынешние люди. Отсюда и наше постоянное желание найти вторую половину. Чтобы снова обрести себя и стать полноценным.
– А это правда?
Азарь лукаво посмотрел на ученика.
– Конечно, нет, что за вздор? Это всего лишь легенда. Ну а по части их силы… посмотрим.
– Привести его в чувство?
– Нет, не стоит. В другой раз.
Рытник кивнул.
– И вот ещё что… Я даже не знаю, как сказать…
– Да говори уже как есть, – хмыкнул ересиарх.
Гааталия покраснел.
– Вставьте ему палец туда…
– Прям туда?
– Да.
– Во влагалище?
– Да! – рытник покраснел ещё больше.
Азарь прыснул и подчинился храмовнику. Гааталия в который раз произвёл какие-то манипуляции с затылком адрогина, и тут же палец Азаря стиснули мелкие, но крепкие зубы. От неожиданности и боли ересиарх вскрикнул и отдёрнул руку.
– Чтоб тебя, Горислав! Не мог предупредить? Никто не слышал?
– Нет.
– Невероятно! – шёпотом воскликнул Азарь. – Зубы! Ну, надо же… Превосходно. Его мы однозначно забираем. Всё-таки не зря я сюда пришёл! – Азарь обернулся и положил руку на плечо храмовнику. – Ты отлично поработал, мой мальчик, и скоро я вызволю тебя отсюда.
– Скорее бы.
– Всему своё время. Что ж, – задумчиво произнёс Азарь, – сегодня был удачный день. Идём отсюда, мой друг.
На обратном пути ересиарх вдруг остановился и прислушался. Гааталия тоже замер. Откуда-то доносился голос, вдохновенно читавший «Луэнсио» Мореля Геннора.
– Чёрт возьми, кто это? – удивился ересиарх.
– Один из наших заключённых, – пожал плечами рытник. – Нетопырь по имени Фаул.
– Нетопырь, читающий наизусть Мореля Геннора? – изумился Азарь. – Горик, завтра ночью ты просто обязан меня с ним познакомить!
Рытник смиренно поклонился.
Тюремщик и заключённый продолжили путь. Факел мало-помалу начинал гаснуть, и пришлось ускорить шаг. Мрак вокруг мужчин сгущался всё больше.
– Учитель, – прошептал рытник, – я должен вас предупредить: завтра вам уже никто не позволит уйти из себя, как вы это сделали сегодня. Я почти уверен, что Синод созовёт всех рытников Храмовых скал, чтобы они удержали ваше сознание в вашей же голове.
– Хм, – Азарь задумчиво почесал затылок и остановился. – Это логично. Расскажи мне, как всё будет.
– Мы встанем по периметру пыточной и образуем круг силы. Вдобавок всё помещение будет усыпано святыми символами.
– Хм, хорошо, что ты предупредил меня. Хм, однако… Постарайся завтра быть как можно ближе к Элестару.
– Я понял, учитель.
Когда они вошли в темницу Азаря, ересиарх попросил сделать нечто странное, но рытник не стал задавать вопросов. Если учитель просит, значит, так надо; захочет – объяснит всё сам. Азарь попросил его аккуратно вырезать из каменной породы, которая служила в келье всем от пола до стен, небольшой куб.