Крылья нетопыря. Часть I. Сон разума
Шрифт:
– Всё хорошо, – ересиарх выставил вперёд руки, – я не собираюсь причинять тебе вред.
– Ты кто такой? – ощерился нетопырь. – Жрец?
– Жрец? – усмехнулся Азарь. – Я по-твоему похож на жреца Храмовых скал?
– Не похож… Но и на рытника тоже. А другие бы сюда не вошли.
– Ну, я не храмовник. Я, скорее, их враг.
– Что-то я не слышал, чтобы Храмовые скалы кто-то брал на приступ, – угрожающе произнёс нетопырь, медленно расправляя крылья.
Азарь поразился их размеру.
– Как тебя зовут? – с улыбкой спросил Азарь.
– Фаул.
– Знаешь, Фаул,
Нетопырь подозрительно посмотрел на ересиарха и сделал два шага назад.
– Что тебе нужно?
– Мне нужен ты.
– Я это понял, что тебе нужно от меня?
– Я хочу сделать тебя богом.
– Что? – переспросил нетопырь и наклонился к странному человеку.
– Ты не ослышался – я хочу сделать из тебя бога. Настоящего, способного на великие чудеса. Не мага, не волшебника, а бога. Все они, – Азарь указал за спину, – склонятся перед тобой или будут вынуждены хотя бы признать, иначе умрут. Все рытники мира не выстоят перед твоей мощью.
– Ты безумец!
– Может, и безумец. Но если конченный сумасшедший по ночам разгуливает в Храмовых скалах, как у себя дома, а разумный нетопырь висит на жёрдочке в темнице, то тут одно из двух – или мир перевернулся, или безумец не совсем уж без ума.
– Это что, какая-то проверка? – нетопырь топтался на месте, не зная, что ему делать, и только бестолково шевелил крыльями.
– Что ещё, кроме «Луэнсио» Мореля Геннора, ты читал? – в свою очередь спросил Азарь.
– Много чего. «Распад» Жосена де Герольи, «Страсти» Ярыги Мельника, «Трактат о сути вещей» Лугина Заозёрного… Какая разница? Ты из Храма? Ты на что-то меня проверяешь?
Азарь потёр лоб.
– М-да, – глубокомысленно протянул он. – Вроде литературу хорошую читаешь, а такой тупой… Если бы я был жрецом и мне понадобилось как-то тебя испытать, я бы отвёл тебя в пыточную и раскалил клещи. Или они что, когда-то пользовались другими методами?
– Не помню.
– Вот и я не помню. Коли ты читал «Трактат о сути вещей», то тебе известно, что Лугин считает, будто назначение человека – это посредничество между двумя мирами: миром идей и миром вещей. Он уверен, что все вещи, которыми когда-либо владел человек или те, что только будут созданы, уже существуют в мире идей. Всё, что ты видел в жизни – столы, копья, телеги, горшки; всё, что мастера выдумывают каждый день – уже есть в мире идей. Вещи томятся в этом мире, ожидая своего воплощения в нашем Горнем мире. А суть и цель жизни человечества, как раз воплощение этих вещей. Человек – лишь мост между двумя мирами. Но кроме вещей он приводит в этот мир ещё и идеи. И по Лугину, почти каждое понятие может быть идеей. Даже такое фундаментальное, как Бог. Слышал выражение, что человек создал Бога по своему образу и подобию?
– Нет. Но это явно сказал какой-то богохульник, переиначив слова из саптиентии.
– Ты и саптиентию читал? – удивился Азарь. – Я думал, нетопыри – безбожники.
– Так и есть. Но я образованный безбожник.
– Это тоже сказал Лугин. Собственно, за эту фразу его и приговорили заочно к колесованию и назначили награду за живого.
– Ты правда знаешь Лугина Заозёрного? – спросил Фаул, сделав шаг чуть вперёд.
– Считай меня его любимым учеником, – улыбнулся Азарь. – Хочешь, и тебя с ним познакомлю?
Нетопырь долго смотрел на протянутую ему руку, словно видел подобное впервые. А потом пожал её так, точно шагнул в пропасть.
– Я с тобой, странный человек.
Обратно рытник повёл Азаря другим путём, объяснив тем, что так будет безопаснее. Спустя какое-то время, они вышли в широкие коридоры, облицованные чёрным ониксом. По углам стояли витые канделябры, под потолком пылали факелы, а вдоль стен светились каганцы.
– Безопаснее, значит, – хмыкнул ересиарх и вопросительно посмотрел на воина Храма.
Тот приложил указательный палец к губам и бесшумно проследовал вперёд.
Мужчины прошли несколько таких коридоров, потом поднялись в просторные галереи со сводчатыми потолками. Из больших открытых окон веяло морозом и запахом океана.
Рытник уверенно шагал впереди, нимало не заботясь о том, следует за ним ересиарх или нет. Азарь в свою очередь напрягал зрение, на всякий случай запоминая дорогу. Кругом не было ни души, Храмовые скалы точно вымерли. Наверное, рытник вёл, полагаясь на своё сверхъестественное чутьё, но Азаря почему-то неотступно преследовала мысль, что всех убрали отсюда намеренно.
Коридоры сменялись галереями, галереи коридорами, и по всем даже самым смелым подсчётам ересиарха, пора бы уже вернуться к келье, разве что рытник вёл через весь Храм.
За одним из поворотов Азарь и таинственный приятель Гааталии столкнулись с Элестаром. В ответ на ошалевший взгляд голоса Синода Азарь нагло улыбнулся и, сложив руки на груди, прислонился плечом к стене. Но потом случилось то, чего ересиарх уж никак не мог ожидать – рытник отвесил преподобному звонкую оплеуху и скрутил, как последнего разбойника.
В этот момент, как по заказу, из-за другого угла появилось ещё трое храмовников, которые оторопело уставились на невиданную картину.
Рытник вытянул руку раскрытой ладонью вперёд, и Азарь почувствовал, как его ноги отрываются от каменного пола.
– Зовите рытников, – прорычал таинственный друг Гааталии, – у нас измена!
Потом всё пошло быстро. Точно из-под земли выросло ещё пятеро воинов в остроконечных капюшонах и скрутили Азаря и Элестара. Набежали храмовники всех рангов и сословий. Элестара утащили в одну сторону, Азаря в другую. Не успев оглянуться, ересиарх оказался в своих «покоях».
Как только дверь захлопнулась, Азарь тотчас припал к ней ухом. Тщетно – рытники удалились, не издав и звука. Потом узник бросился к окну и выглянул наружу. На улице суетливо бегали огоньки факелов. Их было немного – не больше десятка.
Потом всё стихло. Азарь долго следил за тем осколком двора Храма, что был ему доступен через окно, но больше ничего не происходило. Поэтому ересиарх задумчиво потёр бороду и лёг на холодный каменный пол.
Глава 4