Крымская лихорадка
Шрифт:
Закончив чтение, прокурор сказал ворчливо:
– Ну и какого черта ты уперся? Сам видишь, этот Лавров характеризуется в “почтовом ящике”, как мужик вспыльчивый, с гонором. Следов борьбы нет. Значит, сам заехал в тупик. Наверно, повздорил с клиентами. Решил, видно, их отметелить, все-таки мастер спорта по боксу. Но – не повезло. Получил по виску и вот – результат.
Прокурор помолчал и подвел итог:
– Корыстного умысла не видно, попытка преднамеренного убийства не просматривается. Значит, превышение самообороны. Ну и что ты
Носков ответил, отчетливо выговаривая каждое слово:
– Если вы не дадите мне довести это дело до конца, я подам заявление.
– Ну и куда пойдешь?
– Да хоть в загранку. Хоть с долгами рассчитаюсь.
– Кем?
– Да хоть кем. Лучше гальюн чистить, чем… – Носков не договорил. Ему хотелось сплюнуть.
– Романтик, – проворчал прокурор. – Ты, я вижу, на загранку давно уже нацелился. Ладно, я подумаю, как тут сыграть в ничью.
Носков понимающе усмехнулся: лучший способ развалить дело – передать его другому следователю.
– Не надо никакой ничьей. Считайте, что мое заявление у вас на столе.
– Считай, что я его уже подписал, – холодно ответил прокурор. – Но по закону ты должен отработать еще три месяца.
“Вот и хорошо, – подумал Носков. – Этого времени мне хватит, чтобы найти этих сволочей”.
Глава 4
Он передал дело другому следователю, но не стал скрывать, что ведет свое независимое расследование. Над ним посмеивались, его предостерегали, мол, это занятие незаконное. Носков отмахивался. Он закусил удила и не мог остановиться.
Ему удалось узнать, по какому адресу скрываются Брагин и Зуев. И в тот же день прямо перед ним на тротуар выскочила “волга”. Водитель как бы не справился с управлением.
Потом ему стало доподлинно известно, что Брагин и Зуев умотали на какую-то ударную комсомольскую стройку в Среднюю Азию. Носков без особого труда вычислил, что это может быть строящийся газопровод, и стал следить за прессой. Через два месяца его терпение было вознаграждено. На глаза попалась заметка, в которой говорилось о замечательном комсомольце Брагине, который отремонтировал списанный экскаватор, из-за чего производительность труда на строящемся участке газопровода выросла в два раза.
Соблюдая все правила конспирации, Носков встретился с Федуловым и поделился с ним своим авантюрным замыслом.
– Только имей в виду, Игорек, у меня ни оружия, ни наручников, вся надежда на тебя.
Федулов готов был отправиться с Носковым хоть к черту на рога. У него было только одно сомнение: на какие шиши ехать?
– А кто нам командировочные оплатит?
Носков залился смехом.
– Какие командировочные? Ты героем вернешься. Из-за тебя полетят такие чины!
– Скорее, полетят наши головы, – мрачно уточнил Федулов.
Но надо отдать ему должное, все же
– Возьми двое наручников, – попросил Носков.
– Возьму, – пообещал Федулов.
Они приехали в кишлак, где жили строители газопровода. Пустыня, мазанки, верблюды. Естественно, их никто не встречал. Подошли к Доске почета. Смотрят, а там висят фотографии Брагина и Зуева. Обрадовались. Значит, все-таки об этом Брагине писала газета. Не об однофамильце.
Неподалеку мимо проходил капитан милиции-туркмен. Носков окликнул его и жестом приказал подойти.
– Ты чего делаешь? – опасливо прошептал Федулов.
– Спокойно, Игорек, – сказал Носков, – иначе нельзя. Психология!
Голова у туркмена вместе с милицейской фуражкой повернулась медленно, как башня у танка. Навел глазки на приезжих, ощупал, подумал и все же подошел. Носков и Федулов сунули ему под нос свои корочки. А там крупными буквами – МВД СССР и Прокуратура СССР. Туркмен сразу подобрал живот.
Носков пояснил, за кем они приехали.
– Капитан, если поможешь нам, то ты уже не капитан. Ты уже майор. А если не поможешь, то я не ручаюсь, что ты не станешь старшим лейтенантом.
Туркмен пожевал губами.
– Давайте я лучше отведу вас к главному механику, он вам больше поможет.
Он явно хотел остаться в стороне.
Русского механика тоже не одолевала жажда помочь приезжим. Причина выяснилась чуть позже. Оказывается, отремонтированный Брагиным экскаватор наполовину работал на государство, наполовину – на руководство строительства.
Механик не мог придумать, под каким предлогом вызвать парней в прорабскую.
– Скажи, что приехали из обкома комсомола, побеседовать с несознательной молодежью, задолжавшей членские взносы.
С этими словами Носков развалился за письменным столом, изображая комсомольского босса.
Механик начал куда-то звонить. А Федулов горячо зашептал на ухо Носкову:
– Какая на хрен несоюзная молодежь? Какие в езду взносы? У нас на лбу написано, кто мы!
– Ну и что? – усмехнулся Носков. – Бежать им все равно некуда. Глянь, кругом одни барханы.
Носков думал, что у него есть время. А механик выглянул в окно и говорит:
– А вот они, идут!
Носков глянул: точно, они! И заметался по кабинету. Сплошные письменные столы, никакого простора для захвата.
Брагин и Зуев зашли спокойно, сели слегка развалясь, закурили. Брагин набычился:
– И сколько мы задолжали?
Было видно: все понял! И его, самого злобного, надо брать первым.
В ушах у Носкова появился легкий звон. В теле ощущалась особенная легкость. Он оперся одной рукой на письменный стол и, подлетев к Брагину, схватил его одной рукой за волосы, а двумя пальцами другой – за адамово яблоко. Это был излюбленный прием Носкова – “коготь орла”.
Схватив Брагина мертвой хваткой, он крикнул Федулову: