Крымский Джокер
Шрифт:
Но о чём мы думаем, о чём мечтаем?
Ответ кроется в каждом из нас — в, основном, ни о чём. Ни о чём, что стоило бы потраченного на мечты времени. Ни о ком, достойном внимания.
О пустоте.
О снах.
О странных благах, якобы несущих избавление нашему неудовлетворительному материальному существованию. О женщинах, виденных когда-то мельком из машины, или из вагона метро. О своих неосуществлённых возможностях. Или, о непонятых всеми, наших способностях. И постепенно превращаются наши мысли в бред, недоступный другому человеку.
И устремляются наши мечты в несбыточное…
И всё ближе ворота потустороннего.
"Что такое страна смерти? Такая же страна, как и все другие, но с несколько повышенной таможенной пошлиной — с живого при переходе граничной черты взымается сто процентов жизни.
Только и всего".
А что же страна наших мыслей?
Это огромные мусорные кучи, среди которых произрастают редкая, как цветущий папоротник, трава здравого смысла. А над всей этой унылой картиной постоянно проносятся суховеи страстей и гнева. И всё.
И горько мне думать, и уже страшно видеть, и слышать мысли людские. Я не оговорился — и видеть тоже. Так как наш век охотнее внимает жестам обезьяны, нежели проницательному взгляду.
Но если и речи и мысли так плохи, что же остаётся?
…Взлететь и парить над всей этой чудовищной картиной, восхищаясь и проклиная! Схватить себя рукой за волосы — и вытащить из вязкого болота вековых предубеждений! И вместе с потешным немецким бароном из старой сказки наврать с три короба, и поверить во всё это до конца дней своих. И заставить верить в это других.
Верить, и восхищаться. Верить, и плакать. Верить и любить…
И парить…парить…
Смех превращает человека сначала в обезьяну, затем в лошадь, и потом в свинью. Сначала он кривляется и гримасничает, потом ржёт, и напоследок хрюкает. Три стадии превращения смеющегося человека.
Наполнение собственной жизни…
Пришла пора посмотреть внимательно на странную смесь, что наполняет наш мир…
Пуста ли наша жизнь без наших усилий для её насыщения? Какова она сама по себе, и существует ли она в чистом виде? И чем наполнен сосуд нашего личностного бытия? Что в нём наше, а что привнесённое; что изначально данное?
Очень много вопросов. И один из них, несомненно, важен: как не ошибиться, производя те или иные действия, которые могут изменить состав, наполняющий единственно значимую для каждого ёмкость — его жизнь?
Если знать ответ — он бы стал последним в этом хаосе исканий. Но, как известно, в путь устремляются не столько ради прибытия — важен процесс.
Что есть наше усилие, направленное для насыщения жизни? Это вполне осознанное действие, последствия которого придают разнообразие привычному ходу жизненного процесса. Это несомненный риск навлечь непредсказуемый ход событий. Это рулетка, где выигрыш может поразвлечь, а проигрыш может увлечь в бездну.
Так как нет ничего более прочного на вид, и более хрупкого на ощупь, чем скала будничного существования. И прочность эта весьма иллюзорна, так как при малейшем отклонении от устоявшегося мира, оползень непривычных и странных событий может раздавить твоё личное уютное гнёздышко.
Это — основа сюжетов почти всей художественной литературы.
Каковы же способы вливания "свежести" в привычный ход событий?
Первый рецепт приносит ветер истории — это вечно пьяный Бахус. Питие различных напитков.
Способ древнейший, достойный всякого уважения, но…
Здесь стоит повнимательнее перечитать выше: "О вредных привычках".
Второй, более скрытный, — интрига. Вот где бескрайность для экспериментов!
Интриг множество, и все имеют разные оттенки и привкусы. При пристальном изучении самый разборчивый рассудок найдёт и устроит себе представление по вкусу.
И очень привлекательно — стать изначальным толчком интриги, а не быть в неё втянутым. Искусство создания интриги может на долгие годы лишить вас общества скуки. Опасаться следует только одного, впрочем, как и во всех движениях при насыщении жизненного раствора — выхода изпод контроля избранного способа.
Один из славных, но почти недоступных ныне способов, — самообразование и развитие. Когда мне встречается на пути человек, избравший этот сложный путь, я немного грущу… Вы, наверняка, понимаете почему!
Но главный путь — самодостаточность.
Интерес к собственной жизни может стать привычкой, если ещё ворчат в тебе старые вулканы, распираемые свежей лавой новых мыслей. Если от грохота их извержения взлетают птицы на другом конце света. И если Помпея предрассудков людских ежедневно бывает погребена под пеплом твоих желаний. Тогда любой будничный напиток может оказаться твоей последней чашей, и ты снова взглянешь на чёрное небо без тоски и страха.
Смерть гораздо честнее жизни. К смерти ты идёшь через собственные страдания и боль. В жизнь ты приходишь через страдания и боль иного человека, — твоей матери. В жизнь ты идёшь, вероятно, тоже для страдания и боли. А в смерть?..
Но скорее всего она великий лекарь. Она снимает боль твою и недуги. И кто ведает, куда ты упадёшь затем?
Смерть должно быть родственным слову "смерить". И она смерит. Как только в небытие выпадет твоя буква "и".
Забывать я часто стал свои мысли и фразы. Много пью. Мало думаю. Но обрывки мыслей моих, даже если их запамятовал, руководят поступками и деяниями. И порождают новые думы, не говоря нам об этом.
Мысль — двигатель и мерило сущего.
Верить стоит только в надрыв души человечьей. И Христос мне интересен лишь мольбой в Гефсиманском саду. Лишь только там он человек — слаб и тщедушен перед Отцом своим.
Только в надрыве души видятся мне новые горизонты — сады неприкаянности, где тоже ждёт всех нас радость и блаженство — блаженство гордого непокорного одиночества.