Крысиная башня
Шрифт:
Он менялся, начинал по-новому смотреть на мир, и изменения ему нравились.
Пиха плакал, глядя, как из-под моста достают обгоревшее тело Фреда. Это был его друг, его надежный товарищ, часть его самого — мощная, внушающая уверенность, дающая власть над миром. Фред подарил Пихе ощущение полноты жизни, помогал убивать людей, прикрывал своим мощным корпусом. И вот теперь — умер.
— Один ехал? — спросил Пиху инспектор ГИБДД, останавливаясь рядом и закуривая сигарету.
— Один, — кивнул головой
— В кузове что?
— Порожняком шел.
— Эй! — вдруг крикнули инспектору те, кто был совсем рядом с Фредом. — Гля!
Инспектор бросился туда, швырнув только что зажженную сигарету на обочину:
— Что там у вас?
— Кажись, труп…
Сердце Пихи сжалось: он вспомнил о мертвеце. Конечно, он же был там, когда начался пожар, он помог Пихе выбраться, а сам вспыхнул факелом, когда загорелась и оплавилась пластиковая кабина Фреда. Пиха совсем забыл про него — наверное, потому, что в глубине души не верил в реальность его существования.
— Не оборачивайся, — сказал голос за его плечом. — Смотри куда смотришь, делай вид, что меня тут нет. У меня мало времени. Ты понимаешь, что дела твои плохи?
— Понимаю, — ответил Пиха и сглотнул. Ему было очень страшно. Впервые в жизни угроза тюрьмы обозначилась перед ним так отчетливо. Он не представлял, как будет жить в грязной камере, в холодных стенах, как сможет вытерпеть грубое обращение преступников и конвойных. Он испугался, что его будут бить, и, возможно, даже убьют. А его совершенно не за что было убивать, он не сделал в жизни ничего плохого, ведь мертвец был уже мертвецом, когда познакомился с Борей.
— Если бы труп был свежим, — сказал голос за плечом у Пихи, — можно было бы соврать, что взял попутчика, и, когда случился взрыв, он не успел выпрыгнуть. Но труп будет отправлен на экспертизу, и в полиции поймут, что умер этот человек давным-давно. Тогда они придут и спросят, зачем ты возил в кабине полуразложившегося покойника. Что ты им ответишь?
— Я не знаю… — Боря больно сглотнул. Он уже не думал о Фреде, он просто хотел выкрутиться — Вы мне поможете?
— Это будет зависеть от того, примешь ли ты мои условия.
— Какие условия? Да говорите же скорей, они сейчас придут меня арестовать! — Боря старался шептать, но все же почти взвизгнул от страха.
— Не придут, — ответил голос. — Пока не придут.
— Какие условия?! — Боря не смел обернуться.
— Условия простые: работать на меня и слушаться.
— Работать — кем?
— Персональным водителем.
— А если нет? Я не отказываюсь, но — если?
— А ты знаешь, почему возник пожар?
— Я забыл тряпку на турбине двигателя.
— Ты бросил ее на обочину. Ты же не идиот, чтобы оставить ее там.
— Загорелась не тряпка?!
— Тряпка. Но ее положил не ты.
— А кто?
— Я.
— Не может быть. Нет, не может быть, — Пиха затряс головой, — Никто не подходил к капоту. Я бы заметил…
— Никто бы не заметил. Если я не хочу, меня никто
Ниже по дороге из кабины извлекали обугленное, похожее на корявый древесный ствол тело мертвеца. Автобус с мальчишками уехал, было тепло и тихо. В лесу пели птицы, над холмами плыли рыхлые облака с лохматой прозрачной бахромой по краям, поблескивала сквозь камыши обмелевшая речка.
— Значит, Фред…
— Сгорел по моей вине, абсолютно верно.
— Но почему?! Зачем?! Он же… Он же…
— Он тебе мешал. И мертвец мешал. Ты отправился бы в тюрьму, если бы я не избавил тебя от них.
— Нет, не отправился бы! Вы не знаете, сколько раз… — Боря испуганно замолчал. Сердце его замерло, потом забилось, словно пыталось открыть грудную клетку, как захлопнутую дверь.
— Сколько раз тебе это сходило с рук? Отчего же, знаю, — сказал голос. — Но сегодня все пошло бы по-другому. Ты бы опрокинул автобус и, может быть, убил бы пару-тройку мальчишек. Они никогда не пристегиваются… Но водитель остался бы жив. У него было бы сотрясение мозга и перелом ключицы, но он остался бы в сознании. Он засвидетельствовал бы, что ты сделал это намеренно. Мало того: у него был видеорегистратор. У тебя не было шансов.
— Я согласен, — сказал Пиха. Он торопился: к ним шел инспектор ГИБДД. Пиха рассчитывал, что, как только он согласится, обладатель убедительного голоса тут же позволит ему сбежать, но неизвестный человек молча стоял за его плечом, и Пиха не смел двинутся с места. Инспектор подошел прямо к ним.
— Проезжайте. Зевакам тут не место. Проезжайте, проезжайте, — сказал он, указывая на припаркованный у обочины серый «Porsche», который Пиха заметил только сейчас. Пиха сделал было шаг к автомобилю, но вынужден был остановиться, чтобы не столкнуться с другим инспектором, подбегавшим к первому.
— Слышь, — запыхавшись, сказал инспектор, — а куда делся водила с Фреда? Только что тут стоял.
Боря съежился и с испугом взглянул инспектору в глаза. Тот посмотрел на Пиху с досадой, будто не его имел в виду.
— Паспорт его у меня остался. Вот, Павлов, Олег Сер-геич. В розыск, что ли?
— Давай в розыск, — согласился второй. Потом крикнул Пихе и его хозяину: — Проезжай! В отделение захотели?
Пиха бросился за руль. Он повернул ключ в замке зажигания и мягко тронулся с места, держа курс на Москву. Темная перегородка между пассажиром и водителем слегка опустилась.
— А потом? Они не найдут меня потом? — спросил Пиха.
— Нет, — ответил его пассажир. — Я сделаю так, что не найдут, — Он помолчал, потом добавил: — Кстати, ни слова не было сказано о вознаграждении. Ты будешь видеть их довольно часто. И не только видеть: дотрагиваться, раздевать, носить на руках…
— Кого? — спросил Пиха одними губами. Рот его пересох, и горло свело от волнения.
— Трупы, — устало отозвался голос. — Прекрасные Женские трупы. Никаких бомжей, никакого обмана.