Крысиный волк
Шрифт:
Взгляд у него был очень внимательный.
— То есть, — сказал он, когда Амти закончила. — Древняя Жрица Тьмы хочет вселить богиню в тело нашей Эли? И мы понятия не имеем, что с ней делать.
Адрамаут аккуратно, поддерживая голову девочки, поднес к ее губам чашку, смочил ей губы напитком из чая и крови. Некоторое время она оставалась безучастной, а потом начала пить. В сознание она, казалось, не приходила, глотала жидкость рефлекторно.
— Уже что-то, — задумчиво сказал Адрамаут. Девочка опустошила всю чашку, и Амти увидела,
Скоро она очнется, подумала Амти. Скоро она очнется и отвлечет Адрамаута от нее. Амти подумала, что это лучший момент для того, чтобы ему сказать:
— Я сбегала… — начала она и остановилась.
— Мы догадались. Мелькарт не видел тебя в твоей комнате утром. Если ты хочешь мне сказать, то я буду очень рад…
— К Шацару.
— Что?
— Я беременна от него.
— Что?!
Адрамаут помолчал, они с Амти одновременно посмотрели на девочку, в порыве одинаковой надежды, что она проснется и прервет этот разговор.
— Ты точно уверена? — спросил Адрамаут.
— Да, мне сказала женщина-зверь. И три теста. Поэтому она меня и не украла. А украла Эли. Из-за того, что я шлюха…
Был бы здесь Мелькарт, он сказал бы, что шлюха — Эли, а Амти просто дура. Как хорошо, что не везде есть Мелькарт.
— Кто-нибудь еще знает?
— Шацар.
— И что он говорит по этому поводу?
— Ничего. Я думаю, у него аутизм.
Амти помолчала, потом сказала:
— Еще знает Ашдод.
— Он-то здесь причем?
— Долгая история. Он работает на телефоне доверия. То есть, наверное, уже работал, а не работает.
И тут они с Адрамаутом одновременно засмеялись, совершенно одинаково и отчаянно.
— То есть, — сказал Адрамаут, с трудом перестав смеяться, и Амти тоже захлопнула рот. — Ты беременна от Шацара?
— От Шацара.
— А Эли похитила хтоническая жрица?
— Да.
— А Мескете теперь — царица депрессии во Дворе?
— Да.
— Шайху подсадил свою девушку на свою кровь?
— Вроде того.
— А Мелькарт просто паскуда?
— Ну, точно.
Тут они снова засмеялись, громко, взахлеб, истерично. Амти смеялась долго и до слез. Сквозь смех Адрамаут спросил:
— Почему ты не сказала мне?
— Я боялась. У вас и так много проблем, а тут я.
— Но твоя проблема бы никуда не делась со временем Амти.
Амти снова засмеялась, а потом подалась к нему, и Адрамаут ее обнял, успокаивающе погладил по голове. Его еще трясло от смеха, Амти чувствовала, а потом она разрыдалась.
— Прости меня, пожалуйста. Просто мне было так стыдно тебе говорить, и я боялась, что у тебя столько проблем.
Адрамаут тут же перестал смеяться, обнял ее крепче.
— Успокойся, Амти. Я с тобой. Чего ты сама хочешь, малыш? Что бы ты не решила, я буду на твоей стороне и помогу тебе.
— Ну, да. И Эли мы спасем.
— Непременно.
— И Мескете сможем вытащить.
— Постараемся.
—
— Теперь за ней присмотрит Ашдод.
— Но Мелькарт…
— … останется паскудой, с этим нужно просто жить.
Они снова засмеялись, и Амти подумала, что ей невероятно повезло с Адрамаутом. Он был с ней, поддерживал ее, несмотря ни на что, ему хватало сил и для нее. Амти продолжила плакать, но уже оттого, как сильно любила Адрамаута, как он был дорог ей и как она была благодарна ему только за то, что наконец рассказала. Все оказалось не так страшно.
Но чего хочет сама Амти, она не понимала. С одной стороны, ей хотелось узнать получше существо, в котором ровно половина — от нее, с другой стороны — ровно половина ведь от Шацара. С одной стороны Амти не хотелось до конца жизни думать, живое оно было или нет, с другой стороны — если она не готова, то обречет его на еще большие мучения. Ей не хотелось лишать его возможности посмотреть на мир, там было много хорошего. Но и приводить ребенка в мир, где ему придется провести детство, прячась и выживая — было бы несправедливо. Да и чему Амти и ее жизнь могли его научить? Амти не знала, сердце ее было переполнено любопытством к этому странному, даже не существующему еще в полной мере созданию. Но было ли в этом хоть что-то от любви, она не понимала.
От этих размышлений Амти, заливающую слезами свитер Адрамаута, отвлек шелест одеяла.
Амти обернулась. Девочка сидела на кровати, скрестив ноги. Взгляд у нее был испуганный, но она не издала ни звука.
— Привет, — сказал Адрамаут. — Мы — друзья, не сделаем тебе ничего плохого. Тебе нужна еда? Давно ты ела?
Девочка пожала плечами, не отводя от них больших, блестяще-карих глаз. Амти протянула ей руку, девочка посмотрела недоверчиво, помотала головой.
— Ты говоришь? — спросила Амти. Девочка промолчала, потом снова пожала плечами.
— Наверное, это от шока, — сказал Адрамаут. — Принесу ей еды. Она может быть очень голодна.
Амти осталась с девочкой одна и тут же засомневалась в своей любви к растущему в ней существу. Девочка казалась ей жутковатой, но Амти подсела к ней.
— Не бойся. Теперь все будет хорошо. Ты, наверное, была в страшном месте. Но мы тебя защитим и вернем родителям. Но для этого нужно знать твое имя. А еще ты можешь помочь нам найти других девочек и помочь им. Ты видела там, где была других девочек?
С полминуты глаза у нее были совершенно бессмысленными, в их карамельном блеске не мелькало ни единой эмоции, будто Амти говорила на чужом для девочки языке.
Потом она заторможено кивнула.
Амти протянула к ней руку снова и подумала, что девочка отшатнется. Но вместо этого она крепко вцепилась в руку Амти. Помедлив, Амти обняла девочку и почувствовала, что она дрожит.
— Ну же, ну же, милая, — сказала Амти неловко. — Все теперь хорошо. Скоро ты окажешься дома, там будут мама и папа.