Кто играет в кости со Вселенной?

Максим Урманцев

Но куда? Я написал на бумажке список профессий, которые могли бы быть интересными. Психология, журналистика, педагогика, медицина. Мда. Как реализовать хоть один из пунктов практически? Везде нужны корочки о специальном образовании. Единственное место, куда возьмут с дипломом политеха – преподавать в школу. Тоже неплохо – вспомнился мой опыт ведения шахматного кружка в ПТУ. Для медицины и журналистики нужно снова идти в вуз, там без диплома нельзя. Пять-шесть лет опять сидеть на студенческой скамье? Нереально. Но больше манила психология. Я узнал, что появились двухлетние курсы переквалификации для лиц с высшим образованием – новые веяния в стране. О! Уже кое-что.

Заработка инженера хватало лишь на скромную жизнь семьи. Это тяготило. Вокруг начиналась движуха – плодились кооперативы, центры научно-технического

творчества молодежи, арендные предприятия. Капитализм запускал щупальца в тело общества. Я робко здоровался с этими щупальцами: халтурил на подсобных строительных работах и получал за один час как за весь день сидения над расчетами прочности. Соблазн богатой жизни щекотал перышком под носом, но я держался: предпринимательство как поприще жизни тогда отвергал.

Несколько молодых специалистов, пришедших на «Арсенал» вместе со мной, уволились и организовали малое предприятие.

– Вы должны отработать три года по месту распределения, – говорили им в отделе кадров, отказываясь подписывать заявление по собственному желанию, – это закон.

– Не хотите нас отпустить? Так мы просто не будем ходить, – отвечали молодые специалисты. – Работая на себя, получим зарплаты в месяц столько, сколько на заводе за год!

– Погнались за «длинным рублем»? Мы вам не отдадим трудовую книжку. Напишем характеристику с «волчьим билетом».

– Пишите. Кому нужна ваша бумажка? Смешно! – хлопали дверьми будущие акулы капитализма. – Подавитесь вашей трудовой книжкой.

И их доходы действительно взлетали, как первая ступень космического корабля: я радовался полученному авансу – они покупали мерседесы, я получал квартальную премию – они уже нанимали водителя, чтобы развозил их на этом мерседесе.

Было завидно, но крепко засели социалистические убеждения: «Нет, это не мой выбор! Каждый достойный человек должен состояться в жизни, а это значит, стать в какой-то специальности Профессионалом (с большой буквы!). Например, инженером. Или еще кем-то. А бизнес – это не профессия, это пошлое зарабатывание денег, да и Эйнштейн не занимался бизнесом». Решил, что буду искать интерес в работе, а там само все сложится.

Я вбросил идею о желании уйти из КБ на семейных посиделках. Домочадцы встали на дыбы – жена – мама – теща: «Выкинь из головы! Зарабатываешь хорошо, закрепился на „Арсенале“. От добра не ищут! Нечего менять!»

Я закрыл обсуждение, замкнулся, но из головы идею не выкинул. Мои терзания происходили на фоне горбачевской перестройки – времени политического романтизма. Во второй половине восьмидесятых годов газеты печатали много интересного, страна взахлеб читала ранее запретные книги, пересказывала из уст в уста исторические сенсации. Казалось, что вот-вот жизнь изменится к лучшему, только стоит сбросить старые идеологические догмы, и, главное, убрать шестую статью из Конституции! Какой наивняк – вычеркнуть одну юридическую фразу и… заживем как на Западе. Я участвовал в общем доверчивом восторге. Кто мог предположить, что впереди ждут «рокочущие девяностые»? Свежие политические ветра бередили мечты о светлой личной жизни.

Через неделю я заехал к родителям. Отец, как бывший «шестидесятник», с еще большим энтузиазмом поглощал потоки информации из «Аргументов и Фактов», «Московских новостей» и прочих «огоньков», которых покупал пачками.

– Вот, Максим, посмотри. Интересная формула Эйнштейна! Тебе будет любопытно, – как бы невзначай он дал мне вырезку из газеты.

Я вздрогнул. Кумир моего детства дает подсказку? Но напрягся – формулы специальной и общей теорий относительности, которые проходил в институте, мне так и не дались – слишком сложно. Оказалось, что в данном случае все просто.

А = X + Y + Z,

где А – успех, X – работа, Y – игра, Z – умение молчать.

Назовем эту формулу – РИМ (работа, игра, молчание).

Альберту Германовичу не откажешь в умении задать интригу. У гения много фраз с юмором – как отнестись к этой? Что-то подсказывало, что не так проста эта формула РИМ, за простенькими слагаемыми скрыт фундаментальный смысл. Где здесь мухи, а где котлеты? Автор публикации высказал предположение, что не надо серьезно относиться к формуле: Эйнштейн шутит – мол, удача любит весельчаков, а неудача не хочет заходить к ним в гости. И дал свою

расшифровку слагаемых: X – Работа. Очевидно, с этим посылом сложно спорить: больше работаешь – больше получаешь. Эйнштейн сам трудоголик, и понятно, что он должен был поставить на первое место. Хотя какое-то второе дно у Альберта Германовича здесь ощущается. Прямо скажу, усердие – не мой конек, лень – вторая натура. Не безнадежно, но над КПД еще работать и работать. Y – Игра. Уже не тривиально. К жизни надо относиться как к игре – что это значит? В этом слагаемом спрятана тяга к рискованным шагам и экспериментам. Без них не сядешь «зайцем» на поезд до конечной станции «успех» – нужно покупать иногда лотерейные билеты. И не расстраиваться неудачам, не бояться их. Например, ввязываешься в новое дело, а тебе скептики говорят: «Ох, а если пролетишь?! Взвесь! Семь раз отмерь!» А ты им отвечаешь: «Ну что ж, бывает: играл, не угадал ни одной буквы!» Z – Умение молчать. Третье слагаемое – вообще сюрприз-загадка. Официальная расшифровка: «Держи язык за зубами», «Никогда не говори другу того, что не должен знать враг: ты еще не знаешь, сколько продлится ваша дружба». Есть интерпретация в стиле Арсения Великого: «Много раз я сожалел о словах, которые произносили уста мои, но о молчании я не жалел никогда». Еще варианты: «Умный человек способен несколькими словами сказать больше, чем иной говорун», «Знай больше, говори меньше», «Не трепи языком, пока не достиг цели», «Слушай других: больше узнаешь – быстрее доберешься до цели», «Молчать – значит не ныть, тянуть лямку, стиснув зубы, быть упорным». Все эти пояснения хороши, но неубедительны. Эйнштейн закодировал в этом слагаемом нечто большее. Что именно?

Ясно, что отец неслучайно вырезал и сохранил заметку. Это был намек. Я почувствовал мистическую связь формулы РИМ с юношескими грезами о мировой славе. Захотелось проникнуть в глубину мысли титана мысли. Особенно интриговало третье слагаемое. Но весь интерес был теоретический.

Практически тогда, в 1989 году, эта статья из газеты дала мне главное – карт-бланш на изменение в жизни. Эйнштейн велел играть – значит, буду играть, ухожу с инженерной стези. Пусть это гамбит, даже некорректный гамбит (на сленге шахматистов-профи) – жертвую опорную фигуру ради атаки с неочевидными последствиями. К черту обывательскую осторожность! А там… будь что будет! И мироздание откликнулось моментально, выбрав само нужный пункт из моего списка возможных новых профессий.

В арсенальской многотиражке девушка-корреспондент ушла в декрет. Это знак! И я попросился на ее место. Серьезный журналист не пошел бы на временную работу, да еще в непрестижную многотиражку. Редактор понимал, что легко вакансию он не закроет, – поэтому меня утвердили, несмотря на отсутствие гуманитарного образования. В заработке я откатился на двадцать рублей, что совершенно не смутило меня, но удивило окружающих. В КБ расстроились из-за моего увольнения, пытались отговорить. Бесполезно – я был непреклонен. И вот я второй раз в жизни молодой специалист. «И снова здрасте!»

Освоение профессии с азов – трудно, но интересно. Журналистика в годы перестройки расцвела: востребованность со стороны общества, идеологический гнет парткомов ослаб, а экономический пресс хозяев СМИ еще не наступил. Пиши о чем хочешь. Единственный ограничитель – внутренний цензор. Прекрасное время! Мне поручают освещать молодежную жизнь завода. Отлично! Работа состоит из четырех больших частей: проработка идеи статьи, сбор материала, интервью и написание текста. Мне нравится все, за исключением, как можно догадаться, общения с людьми – процесс интервью. Интроверта в одночасье не вытравишь. Особенно напрягает договариваться о встрече и начале беседы, когда отношения с интервьюируемым только выстраиваются. Путь в журналистике напоминает предыдущий опыт – сначала усилия не дают заметного результата – тебя коллеги в грош не ценят, переписывают материал полностью. Потом количество переходит в качество – накопленный опыт помогает начать подъем – решаешь задачи уже на приемлемом уровне. Коллеги подправляют, но все меньше. И с этого уровня уже начинается ускоренный подъем в профессионализме. «Эффект низкой базы» – когда быстрый рост не благодаря талантам, а из-за старта с «нулевой» отметки. Где-то впереди маячит плато, но до него еще ползти и пыхтеть. Я стараюсь, интересно, редактор все чаще хвалит.