Кто поверит эху? - Часть 4
Шрифт:
Мужчина с сыном переглянулись, отдали Мухе холщовую сумку-мешок с провизией. Второй оставили себе.
– Мы-то не пропадем, и деревни встретим быстрее, чем ты.
В сумке - немного лепешек, сушеных кореньев, и кусок вяленой рыбы. На неделю негусто, но хватит. Не в первый раз голодать.
**
Волки начали часто выть возле Сосновой.
– Зимой, когда гон, их почти не слышно, и в конце весны тоже притихнут - будут щенков выводить, - говорил Лиани старожилы.
В земельных ему редко доводилось встречать в пути многоголосные заунывные волчьи песни. Серые стражи леса нечасто заходили в срединные округа Хинаи. А тут с каждым днем все ближе подбирались к стенам, вой мешался с промозглым туманом.
Как ни странно, юноше нравилось слышать эти тоскливые переливы - в них была своя жизнь, своя история. Он мало что знал о волках, но уважал их, и они были понятны - такие же обитатели гор, как и люди. Куда понятней, чем горные духи. Тех в крепости не боялись, но порой, находясь в дозоре, Лиани замечал то подвешенную на ветку тесьму, то иной мелкий дар.
Это все было обычным делом и началось задолго не до его прибытия в Сосновую даже - а до его рождения. Хуже оказались новые, упорные слухи, вызванные войной: о нечисти, которая помогает рухэй, разрывая на части солдат Хинаи. Она появлялась не каждую ночь, и жертв было куда меньше, чем в сражении, но страху - много больше.
Часто говорили и о неведомой горной твари на стороне противника, той, которая помогла людям У-Шена перейти вдоль хребта Эннэ. Одним колдунам такое не под силу, недаром они столько лет сидели тихо. А ей подвластны тепло и холод, вода и камни... многие верили в это.
– Просто их шпионы хорошо знали горы, тихо сидели, а между тем разведали, - предположил один из давних обитателей крепости.
– А кто их отряды в Долине связывает меж собой и направляет, когда вот-вот и ловушка должна бы захлопнуться? Для того, чтобы всюду успеть, крылья нужны, или чары какие. Нет, пленные говорили - это та горная тварь.
Могло ли такое быть? Сам Лиани давно решил, что поверит, если увидит невероятное своими глазами. Знал уже, что бывает по-всякому: и вздорная вроде бы выдумка оказывается правдой, и наоборот.
К этим разговорам привык; тренировал новобранцев, которые уже понемногу начинали походить на солдат, проводил время с веселой Кэйу и своим начальником Амая, который видел в юноше скорее товарища, чем подчиненого.
Но все чаще звучали другие речи, расползавшиеся, как туман по ущелью. Толковали о том, что отряд чужаков вроде бы видели в северной части Юсен. Но пока это были смутные слухи: то вроде бы кто-то из беженцев заметил чужого солдата, а то крестьянин наткнулся на невесть чей след.
Но перепуганные люди ничего толком сказать были не в состоянии, да и те, кто добрался до Сосновой или ее окрестностей, передавали все с чужих слов.
Тем не менее слухи и в крепости множились. Лиани старался их пресечь, но не мог. И старшие командиры не могли: от них таились, с виду выражая покорность. И не очень ясно было, кого наказывать всерьез, а Лиани выдавать никого не хотел.
Офицер Амая как-то учинил ему полушутливый допрос, понимая, что старожилы и новобранцы вряд ли стихают при появлении юноши, уже показавшего, что сердце у него доброе; но что ему были те расспросы! Молодой командир уж никак не Макори, он, даже рассерженный, не выглядел грозным.
Особенно часто говорил на запретную тему один из солдат - лет около тридцати, проворный и крепкий, он прихрамывал; службе в крепости это не мешало, но на войну его не отправили. И больше всего он боялся, что война теперь сама к нему явится.
– Это было бы умно, закрепиться в Юсен, - соглашались с ним товарищи. И возражали тут же:
– Но одно дело в начале хребта - а вглубь горной цепи идти по незнакомым тропам, опасаясь половодья и оползней? Зачем? Разорить еще пару деревушек, запастись провиантом? Нет, они сидят где-то недалеко от Трех Дочерей, выжидают момент - зайти нашим войскам в тыл...
–
– Мне снятся вещие сны, - не сдавался хромой, и волосы его на солнце отсвечивали рыжим - видно, текла в нем кровь восточных соседей.
– Снилось, что напали на нас... что эти стены горят, то, что в них есть деревянного.
– Пить меньше надо, - пробурчал кто-то.
– Кто-нибудь ждал, что они зимой попрут? То-то. А они, сволочи, напали в самые мерзкие дни, когда в горы соваться опасно. Хотя ведь тоже не козы, скакать по обледенелым и шатким камням.
– А теперь талые воды, сель... И провианта негде добыть, наши солдаты само все деревни обобрали для севера.
– Если и впрямь вызвали себе нелюдского помощника, пройдут там, где и намека на тропу отродясь не бывало, а начнут отступать, догонять бесполезно - дорога будет отрезана.
Эту речь слышал Лиани, как и ранее - ей подобные; но сам задумался о том, чьей помощью моги заручиться враги, и прервать не успел. Заместитель командиры Таниеры уже шагал в сопровождении четырех солдат, его худое лицо было как зимняя туча; схватили всех участников беседы, и Лиани заодно, за то, что стоял рядом.
Его отпустили вскоре, строжайше выговорив за снисходительность. Остальных ждало наказание, а рыжеватого сновидца - смерть за попытку подорвать боевой дух.
Лиани вместе с Амая наблюдал за тем, как он умер - и, хоть на сердце лежал здоровенный камень, с приговором был согласен. Еще полгода назад выступил бы в защиту... только успел понять, как подобные речи влияют и на без того испуганных, не желающих сражаться людей. Покажи им какой-нибудь зловещий силуэт в тумане - разбегутся ведь, и сдержать будет некому.
– Попомните еще мое слово, - сказал сновидец перед тем, как навсегда замолчать. Если хотел напоследок посеять побольше страха, своего добился.