Кто-то чудесный
Шрифт:
Гэл поднялся ещё выше по едва заметной тропке, ведущей в предгорья, поглядел сверху на трейлерную стоянку и снова вздохнул. Элис точно надерёт ему задницу, если узнает, что он, пользуясь её отлучкой, без спросу отправился в горы, да ещё и после всего случившегося! Но его словно что-то толкало в спину.
Он уже просто не мог без толку торчать в фургоне и пялиться в телик. Или терзать гитару. Или читать книжку, которую ему подсунула Элис. "Над пропастью во ржи" - вот как называлась книжка. Про одного странного чувака. Читать её было прикольно, но трудновато, поэтому Гэл поскучал-поскучал
Он оглянулся на собаку, деловито рыскавшую среди кустов, и блаженно потянулся всем телом. Солнце припекало совершенно по-летнему, и он стащил с себя куртку, оставшись в новенькой лимонно-жёлтой футболке. Кайфово было подставить башку и плечи горячему ветру, мчащемуся из прерий и пахнущему молодой травой!
Блин, ну наконец-то наступило настоящее лето!
Гэл счастливо сморщил нос. Его кожа быстро хватала загар и скоро обещала стать тёмной, как горький шоколад. Чтобы совершенно вышибить из головы нелепые мысли о Клоде Миллере, ему стоило наконец отыскать кого-нибудь особенного - там, в Вайоминге, когда они туда приедут. Втихаря от Элис, конечно же. Он ни в коем разе не хотел её огорчать или шокировать.
Но он не мог не мечтать... как дурак, о ком-то чудесном. О том, кто полюбит его.
Гэл споткнулся и едва не загремел вниз по каменистой осыпи, когда услышал из-за валуна, торчавшего впереди, тихое рычание Берты. Он даже не представлял, что эта добродушная псина способна так рычать. Сердце у него ушло в пятки. Святые угодники, неужели опять?!
Торопливо огибая валун, скользя по камням, сыпавшимся из-под ног, он в панике прислушивался к себе. Но, к величайшему своему облегчению, ничего не услышал. Никакого слабого голоса, взывающего к нему, слава Иисусу и Марии-Деве!
Берта между тем застыла у края валуна. Очевидно, после недавнего землетрясения валун сдвинулся немного в сторону, открыв лаз в небольшую пещерку, куда вполне можно было протиснуться, согнувшись в три погибели. Уставившись в этот провал, Берта навострила уши. Густая шерсть у неё на загривке поднялась дыбом, из горла так и рвалось утробное ворчание.
Гэл тоже замер на месте. Да, он прежде не видел всегда спокойную, флегматичную Берту в таком взбудораженном состоянии.
– Эй!
– растерянно окликнул он.
– Ты чего? Там кто-то есть, что ли? Кого-то завалило камнями?
Понятное дело, Берта ничего не могла ему растолковать, только гавкнула и заскулила. Вот же чёрт! Гэл потерянно огляделся по сторонам. Солнце по-прежнему ласково припекало, в зарослях бересклета безмятежно посвистывали какие-то птахи. Блин, ему следовало немедля забрать отсюда псину и вернуться в фургон! Но если в пещерке действительно завалило кого-то?
Он безнадёжно ругнулся, почесал в затылке, скинул наземь висевшую на плече куртку и полез в нору.
Внутри было очень сыро, холодно и темно. Гэла прямо-таки заколошматило от этого промозглого холода, и он не сразу сообразил, что можно же включить фонарик в мобиле! Непослушными пальцами он нащупал в кармане телефон, вытащил его, чуть не уронив, и нажал на нужные кнопки.
И тут же подскочил, едва не заорав.
Свет был совсем чахлым, но и в этом свете он ясно увидел, что свод крохотной пещерки впереди и вправду обрушился. А из-под груды камней и земли торчало чьё-то большое тело.
Не человеческое. Тело какой-то офигенных размеров зверюги!
– Ма-мария-Дева...
– пробормотал Гэл дрожащим шёпотом. Позади него, пробравшись через лаз, озабоченно запыхтела Берта. Она уже не рычала, только сосредоточенно принюхивалась.
Продолжая крепко сжимать во вспотевшей ладони мобильник, Гэл навёл луч света на морду распростёртого на земле зверя. Это была огромная кошка. Пума!
Её рыжевато-бурая шерсть испачкалась в грязи и слиплась от крови, но, когда Гэл неуверенно протянул руку и коснулся мощной шеи зверя, он ощутил под пальцами живое тепло. Пума ещё дышала, хотя её задние лапы были намертво придавлены обрушившимся сводом.
– Ма-мать твою...
– выдохнул Гэл, не в силах подобрать других слов. Он уже собрался было повернуться и подпихнуть Берту к выходу, оставив несчастную зверюгу в её будущей могиле, но тут глаза пумы открылись, и Гэл вновь буквально прирос к месту.
Огромные, яркие, с круглыми зрачками, занимавшими почти всю золотисто-зелёную радужку, эти глаза будто втягивали его в себя. В них застыла беспомощная, безмолвная мольба - Гэл видел это так ясно, словно грёбаная животина заглянула ему в самую душу.
– Киса, киса, - облизнув губы, позвал он дрожащим голосом.
– Больно тебе?
Пума зажмурила глаза и больше не открывала.
В тесноте пещерки Гэл не мог даже как следует развернуться. Но он, больше не раздумывая, положил телефон на подвернувшийся плоский камень, достал из кармана нож и принялся раскапывать завал.
Он не знал, сколько прошло времени, прежде чем сумел свободно подтянуть к себе тяжёлое тело зверя. Он ободрал руки, обломал ногти и лезвие ножа, охрип от ругательств и богохульств и ужасно боялся, что свод пещерки снова начнёт осыпаться, похоронив рядом с пумой его и Берту. Поэтому, как только тело пумы освободилось из-под камней, он пополз к выходу, пятясь задом, как рак, и неловко волоча пуму за передние лапы. Зверюга была тяжеленной - Гэл прямо чувствовал, как всё обрывается у него внутри от натуги, - но Мария-Дева хранила их всех: его, Берту и пуму, и вот они наконец-то оказались на поверхности под горячими лучами солнышка!
Гэл так и рухнул наземь рядом с пумой. Немного отдышался, а потом неуверенно протянул руку и потрогал её за нос. Пума не открывала глаз, но пальцев Гэла коснулось тёплое дыхание. Живучая зверюга! Гэл почему-то совсем перестал её бояться. Возможно, из-за пойманного им взгляда, так похожего на взгляд страдающего человека.
Он нащупал в кармане чудом не забытый и не оброненный им в пещере мобильник. Он чувствовал, что ему вот-вот позвонит Элис, и не ошибся. Раздалась мелодичная трель.