Кукла дядюшки Тулли
Шрифт:
— Ничего страшного, — ответила я и прибавила скорости, пытаясь оторваться от него. Интересно, что из сказанного им на самом деле было неправдой?
— Вернитесь в мастерскую. И устройте свою вечеринку. Мистеру Тулли нужно все это. А что будет дальше, не важно.
Грохот колес отдавался от высоких стен зала. Теперь и он хочет, чтобы я притворялась, будто все в порядке. Это обречено на провал. Но вот дядя…
— Вы придете?
Когда я снова посмотрела на него, его волосы развевались от ветра, и он молча ждал. Я кивнула, и мы проехали двенадцатый круг в полном молчании, промчавшись мимо Мэри, которая уже вытянулась на ступеньке во весь рост и лежала, закинув руки за голову.
— Я понимаю, — робко начал он, — что, наверное, вы испытываете дискомфорт от того, что приходится лгать родной тете…
Я насмешливо хмыкнула, а он протянул руку и остановил меня.
— Тогда солгите ради нас! Вы понимаете его в некоторых случаях намного лучше меня, а я присматривал за ним с тех самых пор, как был еще сопливым мальчишкой. Если вы не согласны делать этого ради нас, то хотя бы ради него?
— Тетя узнает правду и заберет отсюда дядю Тулли вне зависимости от того, что я скажу, — призналась я. — И Стрэнвайн тоже. И когда она поймет, что я врала, она отправит меня на улицу так же, как и остальных. Я не могу уберечь дядю Тулли от приюта и не могу спасти жителей деревни от жизни в работном доме. Единственный человек, судьбу которого я действительно могу изменить, это я сама.
Я изо всех сил толкнулась в сторону от него. Кем-кем, а вот Жанной д’Арк я точно не была. Его голос раздался позади:
— Нет никакой необходимости все время жить с тетей.
— Она моя опекунша. И будет держать тесемки моего кошелька, пока не умрет от старости. — Или пока я не стану заправлять всеми учетными книгами, мрачно подумала я.
— У вас что, нет отдельного наследства?
Я только покачала головой в ответ. Мы начали четырнадцатый круг.
— Тогда выходите замуж, — спокойно сказал он.
Я снова покачала головой. Годы показали, что во мне нет ничего привлекательного для мужчин. Даже сейчас. Лэйн позвал меня, чтобы добиться того, что ему нужно. Или пришел к тому же выводу, что и жители деревни: пряник вместо кнута. Он снова остановил меня.
— Солгите ради нас. Прошу вас, Кэтрин. Еще немножко.
Он обратился ко мне по имени так естественно и непринужденно, что это прозвучало убедительнее любого довода. Я обезоруженно закрыла глаза.
— Ладно, — вдруг сказал он. — Мы больше к этому не вернемся. По крайней мере, сейчас. Просто скажите, что вы подумаете и что вернетесь в мастерскую. Ради мистера Тулли.
Я снова кивнула, и он вдруг взял меня за обе руки и вытянул в центр зала прежде, чем я успела возмутиться.
— Я научу вас кружиться. Дэйви мне показал, и я… — Тут он вдруг ослабил хватку на моей правой руке, которую я поленилась замотать бинтом еще раз, и приподнял ее вверх. — Я не сделал вам больно?
— Нет, — буркнула я. — Она уже заживает.
— Отлично. Тогда будем учиться кружиться. Во-первых…
— Не думаю, что у меня получится…
— Чушь. Это намного проще, чем все остальное, что вы пробовали до этого. Все, о чем нужно беспокоиться, это равновесие. Его нужно сохранять. А теперь скрестите руки и ухватитесь за мои запястья. Ни в коем случае не отпускайте!
Он покатился в сторону, и я тут же запротестовала:
— Нет. Подождите, остановитесь!
Он тут же замедлил бег и удивленно поднял брови.
— Вы крутитесь не в ту сторону!
Он только ухмыльнулся в ответ и покатился в другую сторону, по часовой стрелке, раскручивая меня вокруг себя, все быстрее и быстрее, пока все огни вокруг не превратились в размазанные кляксы и мне не показалось, что я не удержусь и улечу куда-нибудь через бальный зал.
Я завизжала, Лэйн стал крутить медленнее, и Мэри испуганно села на лестнице.
— Еще раз? — спросил он. Я кивнула, улыбаясь до ушей. У него необыкновенно сияли глаза. Мне стало наплевать, притворяется он или нет, пусть даже в итоге все окажется ложью, я все равно хочу, чтобы все шло своим чередом.
Мы снова закружились, пока я не начала визжать от восторга, и еще раз, останавливаясь в самый последний момент перед тем, как я не могла больше сжимать руки. Я так смеялась, что долго не могла перевести дух, и вся моя тщательно приглаженная, заколотая прическа растрепалась.
— А как вы с Дэйви это проделывали? — спросила я, борясь с головокружением. — Он же наверняка не мог удержаться. Вы такой тяжелый.
— О, ну с Дэйви все совсем по-другому, — сказал он с таинственным видом, светясь от удовольствия, а затем наклонился и шепнул мне на ухо: — Дэйви каждый раз отправляется в настоящий полет!
Я в ужасе вытаращила глаза и бросилась прочь, но он держал меня за руку, как клещами.
— Даже и не пытайтесь, — испуганно прошипела я.
— Готовы? — спросил он, не моргнув и глазом. Сейчас он смахивал на ужасно симпатичного чертика. — Будь я на вашем месте, я бы вцепился изо всех сил.
И он закрутил меня снова, но так и не смог убрать землю у меня из-под ног.
Когда тем же вечером мы сидели в спальне Марианны, Мэри, терпеливо расчесывая мои спутанные волосы, спросила:
— Мисс, вы не говорите по-французски?
— По-французски? Если только самую малость, Мэри.
— Но для того, чтобы написать письмо, вашего французского хватит?
Я невольно скривилась, когда расческа застряла в одном из самых больших колтунов.
— Боже, нет, конечно. В жизни не писала ничего на французском. А почему ты спрашиваешь?
— А, кто-то из наших краев отправляет письма на французском, и я сказала им, что это не вы, и оказалась права. Понимаете?
Действительно, теперь многое становилось понятным. Бен ведь говорил о том, что почту просматривают.
— Мэри, мистер Моро говорит по-французски. Может быть, это он?
— Хорошо, что вы знаете об этом, мисс. — Ее мордашка в зеркале приняла лукавое выражение, и она заговорщически склонилась к моему уху. — А знаете, мисс, с вашей стороны очень мудро и предусмотрительно держать его в таком неведении.