Кукловод
Шрифт:
– Шире ноги, куколка, - я послушно пытаюсь стать так, как ты велел, немного прогибаюсь в пояснице, потираясь ягодицами о твой пах. Сегодня мне не хочется прелюдий. За последние месяцы нежности было более, чем достаточно Сейчас я хочу, чтобы ты трахнул меня, не церемонился, а показал на деле, что я твоя. Только твоя. И ты никогда не отпустишь меня. Не отпустишь ведь, Клаус?
Одной рукой ты перехватываешь меня поперек живота, забираясь под майку, жадно проводя по коже, сжимая груди, лаская затвердевшие соски. Вторая же пробирается между ног, пальцами ты раздвигаешь складки и плавно погружаешь в меня сразу два. Я отчаянно кусаю губы, толкаясь назад, насаживаясь сильнее, рвано выдыхая какие-то несвязные
– Кла-а-аус, прекрати! Не могу больше!
– всхлипываю, судорожно хватаю воздух, царапаю ногтями каменную стену. И кричу, - громко, надрывно - когда ты наконец-то входишь меня. Сразу полностью, до основания, прижимаясь бедрами к обнаженным ягодицам.
– Тшшш, не так громко, Кэролайн, - шепчешь на ухо, подносишь к моему рту свою ладонь, проводишь пальцами по губам, оставляя на них влажные мазки моей смазки. Толкаешься в рот указательным пальцем, и я покорно облизываю его, ощущая на языке свой собственный пряно-соленый вкус. А потом делаешь первый толчок… и еще один… и еще… и еще… Наращивая скорость, растягивая лоно до предела, по-хозяйски исследуя каждый дюйм моего тела, повторяя такие же толчки пальцами во рту. Взмокшие пряди липнут ко лбу, по коже стекает пот и струйки алой крови. Господи, я ведь даже не заметила, когда ты меня укусил. Но сейчас это все неважно… неважно… неважно… В животе пружиной скручивается напряжение, и вскоре меня накрывает волной, и я больше не соображаю, где аспидно-черное небо, а где грязно-серое полотно асфальта. Я висну на тебе марионеткой, не в силах стоять на ватных ногах, и только отдаленно ощущаю, как ты содрогаешься в последнем толчке и наконец-то наполняешь меня обжигающе-горячей спермой. Потом я позволяю тебе приводить в порядок мою истерзанную одежду, вижу, как шевелятся твои губы, но не слышу абсолютно ничего. Но это нестрашно. Я и так счастлива. В тишине порой больше смысла, чем в миллионе красивых слов.
========== Глава 52. Прости. Прощай ==========
Мои любимые, это планировалось как последняя глава. Но, увы, я просто не могу вписать все необходимое. В итоге, данная глава - предпоследняя.
Еще хочу предупредить, что в этой главе некоторые персонажи умрут. Я очень прошу не обвинять меня в предвзятости и несправедливости, но “Кукловод” никогда не подразумевал счастья для всех. Мне искренне жаль, что некоторые персонажи до конца не дошли.
И еще - это уже энный вариант главы. Окончательный вариант родился после прослушивания песни группы Би-2 “Где-то ангелы кричат”. Слушать не обязательно, так как музыка такая, думаю, не всем по душе, а вот текст прочитать не помешало бы. Мне кажется, что слова данной песни очень хорошо передают ощущения Клауса, которые, увы, я не могу осветить из-за того, что повествование идет от лица Кэролайн.
Люблю вас!
И пусть в ее словах ни капли правды,
Она божественно права… (с)
Япония, Токио, 2020 год, январь
Я счастлива. Почти четыре года длится светлая полоса в наших жизнях. Иногда, конечно, на пути встречаются преграды, но их преодоление - всего лишь игра. Тактика, стратегия, удачная комбинация - и все решено. Знаешь, Клаус, такое всепоглощающее счастье - это неприлично. Вызывающе и слишком заметно. Счастье - не для нас. Оно для тех, кто заслуживает его благими поступками и правильным образом жизни. А для нас судьба должна припасти страдания и адские муки, но почему-то плохое обходит нас стороной. И меня, суеверную дурочку, это пугает. Ты часто смеешься над моими страхами и говоришь, что все это нелепо. Что я заслуживаю быть счастливой. Хочу верить. И не могу. Я знаю, что сама привлекаю беду, сгущаю тучи над нашими головами и жду, когда на нас обрушится
Звонок раздается ранним утром. Прорезает вязкую тишину пронзительной трелью, и я, сонно потирая глаза, быстро выскальзываю из-под одеяла. На носочках подхожу к телефону, бросаю на тебя последний взгляд - ты спишь, подложив ладонь под щеку. Кажешься таким умиротворенным, что мне страшно тревожить твой сон, именно поэтому я выскальзываю в гостиную, тихо прикрыв дверь.
– Алло, - произношу шепотом, садясь на диван и поджимая под себя ноги.
– Кэролайн, - слышится на другом конце провода, и я улыбаюсь. Ребекка. Снова спутала часовые пояса и позвонила в такую рань. Впрочем, я не злюсь. Твоя семья - и моя тоже. Они основа нашего счастья.
– У нас еще нет и шести. Ты всегда выбираешь самое подходящее время, чтобы поболта…
– Кол умер, - несколько секунд я еще улыбаюсь по инерции. А потом становится холодно: сначала леденеет мертвое сердце, а потом сковывает все тело, словно превращая меня в гранитное изваяние. Не знаю, как мне удается пошевелить губами и невнятно пробормотать:
– Этого не может быть, - не может, ведь так? Я ведь лично уничтожила флакон с единственным средством, которое могло повредить им. Кому это могло понадобиться? За что?
– Это уже есть, - Ребекка говорит тихо, абсолютно безэмоционально, но я-то знаю, какая буря сейчас скрывается за этим деланным спокойствием. Вот так вот - я боялась счастья, оно и рассыпалось на миллионы осколков. Как я скажу тебе об этом, Клаус? Как смогу произнести слова, которые ранят тебя так глубоко? Ты, конечно, не покажешь этого, но я-то знаю, что тебе не все равно, что ты любишь свою семью.
– Ник рядом?
– Спит, - я понимаю, что мне нужно узнать подробности, понять, что произошло, но сейчас я не в силах думать об этом. Все мысли о нашей с тобой потере.
– Я сейчас разбужу его.
– Нет. Кэролайн, скажи ему сама. Я именно поэтому хотела поговорить с тобой. Не позволяй ему приехать сюда, слышишь? Или вообще не говори, если не уверена, что сможешь удержать его в Токио. Ты поняла меня?
– в голосе твоей сестры слышатся рыдания, и у меня кровью обливается сердце. Клянусь Господом, я готова голыми руками разорвать всякого, кто повинен в этой трагедии. Знать бы еще, кто именно несет за это ответственность.
– Почему? Ребекка, расскажи, что произошло! Как это вообще возможно?
– горло перехватывает, слова получаются рваные, разрозненные. Я просто не знаю, что делать.
– У меня нет времени. Кэролайн, просто берегите себя. Это единственное, что действительно важно, - в трубке слышится посторонний шум, мне все сложнее разбирать смысл произнесенных фраз сквозь помехи.
– Кроме того… нельзя в Мистик Фолс… это уже не наш дом… люблю его… Прощай, Кэролайн.
– Ребекка, подожди!
– в ответ я слышу лишь короткие гудки. Несколько минут еще смотрю на трубку, не в силах осмыслить произошедшее. Может, я сплю? Да, это должен быть кошмар. Нужно проснуться и окажется, что я все еще в твоих объятиях - в нашем мире, где больше нет страданий, боли и страхов. Где все хорошо, где безопасно и спокойно.
Я слышу, как часы отсчитывают секунды. Десять… Двадцать… А сон все не заканчивается, он тягучий, болезненный, словно вязкая, лихорадочная дрема. Сколько бы я не стискивала зубы, сколько бы не жмурилась и не кусала губы - реальность не меняется. Сегодня ясно, солнечный свет мягко льется в окно, искрится на моих волосах, а в душе - темнота. И осознание, что лучше не станет, давит на меня, как могильная плита. Позже, когда первичное оцепенение спадает, я судорожно набираю номер Ребекки. Черт возьми, мне нужно знать правду! Обрести хоть какую-то почву под ногами, иначе я просто свихнусь - от недомолвок, от горечи, от всего на свете.