Куклы Сатила. Разработка сержанта М
Шрифт:
Ветер с залива принес дождь, шпили Старого города погрузились во мглу, огни телебашни парили в промозглой серости, как бы сами по себе, не привязанные к материальности башенной ноги, шар бассейна блестел под тугими струями.
На мосту через Большую реку возник затор: грузовик занесло на ограждение, правый стальной ус на капоте погнулся, свесился над водой. Разбрызгивая лужи с разных сторон моста, мчались три полицейские машины: две от центра, одна — с севера.
Затор изменил прикидки Стока, «ланча» подкатилась к дому на четверть часа позже,
В конторке, будто экспонат под стеклом, уже сидела другая дежурная. Сток приветливо кивнул, подошел вплотную, склонился и громко — зная о глухоте дамы в черном — поинтересовался:
— Вы не в курсе?.. Стиральные машины в подвале сегодня работают?
Глаза Стока смотрели на стол под стеклом, туда, где утром он заметил бумажку с номером телефона.
— Здрасьте, — промурлыкала бабулька, и Сток понял, что вопрос про стиральные машины не грех повторить.
— Нет, не работают, — сокрушилась старушка. Сток уже отходил к лифтам.
Бумажки с номером телефона под стеклом не было.
Вечером в пятницу объявился Эмери. Договорились на уик-энд выехать за город, подышать, повидаться.
В субботу утром после нескольких дней проливных дождей город сиял: голубая гладь залива будто пропитывала голубым закоулки и кривые улочки, шпили Старого города золотились на солнце, белый шар бассейна будто парил в волнах зелени, далеко на севере за истоками Шнурка на горизонте высились горы. Машины друзей неслись по Седьмому шоссе к горам и дальше через перевалы к озеру Слезы Марии — глубокая выемка меж поросших соснами склонов ущелья питалась десятками потоков, сбегающих с крутизны в хаосе первобытных валунов.
Добрались чуть более чем за полтора часа. Эмери расстелил два пледа у деревянных мостков, нависающих над гладью озерных вод. Сток поставил парусиновый стульчик под высоченную сосну: охра коры сочилась смолой, ковер опавших игл обдавал запахом хвои и прели.
Эмери повалился на живот, откупорил банку пива, протянул Стоку.
Сток опустился на стул, откинулся на спинку, прижатую к стволу, ощутил меж лопаток шероховатую поверхность дерева, запрокинул голову: ствол, будто стальная труба — ни единого изгиба, возносился к небесам, увенчанный клоком продуваемой всеми ветрами зелени.
— Как дела? — Эмери вытер рот салфеткой.
Сток вдохнул запах игл, блаженно перевернул банку, последние капли пива стекли на язык.
Эмери, широкоплечий, с литыми мышцами, нежился под солнцем.
— Не обгори, — предупредил Сток. — Горы, прозрачный воздух, ветерок и все такое…
— Это ты берегись. Блондин, белокожий… С моими испанскими или черт знает какими еще кровями бояться нечего.
Эмери, смуглый красавец с неизменно опаленным солнцем лицом, будто вчера возвратился с курорта.
— Как настроение? — Эмери не забыл, что Сток оставил без ответа его первый вопрос.
Сток
— Я все понимаю, — прервал раздумья друга Эмери.
— Ты о чем? — прикинулся Сток.
— Не валяй дурака! — Патрик потянулся к банке пива. — Тебе откупорить?
Сток кивнул. О кукле говорить не хотелось. Не хотелось обсуждать личное, даже интимное, возникшее между двумя. Сток предощущал привкус предательства, горечь измены, если позволит Эмери разговорить себя.
— Так как? — не унимался Эмери.
Сток поборол возмущение. В конце концов, излюбленный треп мужиков про победы и подробности побед, конечно, мерзко, но только единицы лишали себя такого удовольствия…
— Твоя скрытность трогательна, — расхохотался Эмери. — Верный рыцарь! Согласись, старина, я попал в десятку… даже не думал, что так быстро… так здорово сладится…
Сток потянулся к пиву. Пусть себе мусолит. Пенная жидкость успокоила, придала сил.
— Отмалчиваешься? — не унимался Эмери. — Я же не покушаюсь на твое счастье… я сразу смекнул, как только ты перестал добиваться совместных ужинов по вечерам. Когда у человека возникают пусть предварительные наметки на личную жизнь, на черта ему ужины с друзьями? Я все это проходил… и кто не проходил?..
Сток перевел разговор на менее болезненную тему:
— Послушай, у тебя бывало так, что хочешь вспомнить — и не можешь?
— Сколько угодно! — Эмери перевернулся на спину, нахлобучил на глаза панаму. — А что именно вспомнить? События, даты, имена?
Сток набросил поверх рубашки полотенце — с гор потянуло холодом.
— Номер телефона.
Эмери привстал на локте.
— Номер?
— Ну да.
Эмери сорвал панаму, подставил лицо солнцу.
— Важный номер? Старой знакомой? Дамы из прошлого?
Сток пожал плечами, не рассчитав, что Эмери смежил веки.
По глади Слез Марии неслась моторная лодка, движок, едва слышный секунду назад, накрыл друзей мощным ревом. Подпираемая сзади буруном моторка умчалась к скалам на островке посреди озера.
Грохот мотора будто стер предшествующую беседу, к номеру телефона больше не возвращались.
— Хочешь сыр? — Сток вынул из рюкзака пластиковую баночку. — Тебе намазать на хлеб или дать ложку? Под пиво — объедение, с тмином и креветочным запахом.
Эмери уселся в позе лотоса, взял банку пива, сыр.
— Жаль, у нас нет лодки.
— Редко выбираемся, хотя… можно взять напрокат.
Эмери внимательно посмотрел на Стока.
— Раскалывайся! Пора. Без стеснений. Видел, сколько кукол стояло в подвале? И каждая — подчеркиваю, каждая! — нашла себе покровителя. Так что не стесняйся, дело житейское. Кому плохо от того, что тебе хорошо, пусть и не в обычных обстоятельствах?