Чтение онлайн

на главную

Жанры

Культура, иконосфера и богослужебное пение Московской Руси

Мартынов Владимир Иванович

Шрифт:

Мнимость молитвы и гипотетичность Бога заложены в изначальной замкнутости сонатной формы, никак не связанной с богослужебным чином, а потому и не имеющей выхода в духовный молитвенный континуум. Если в ренессансной полифонии связь с чином, обеспечивающая этот выход, еще как-то сохранялась в виде литургического cantus firmus’а, а в барочной музыке та же связь в еще более ослабленной степени проявлялась в виде типизации мелодического материала, примером чего могут служить баховские мотивы радости, скорби и других эмоциональных состояний, то диалектическое противостояние главной и побочной темы, будучи сугубо музыкальным, никак не связанным с богослужебным чином явлением, замыкается на конкретике предметов и явлений мира, через призму которых живой молитвенный континуум воспринимается или как дурная бесконечность, или как умозрительные абстракции всеобщего счастья, всеобщего добра или величия человека. Вот почему даже такие по видимости обращенные к Богу произведения, как «Реквием» и мессы Моцарта, «Торжественная месса» Бетховена или «Реквием» Верди, несмотря на внешнюю связь с богослужебными формами, по сути дела являются теми же симфоническими или оперными полотнами, находящимися в сфере высоких страстей и философских концепций,

но не имеющими никакого отношения ни к одному из трех образов молитвы. В то же время невозможность реального достижения молитвенного континуума средствами оперно-симфонических форм еще не означают того, что с помощью этих форм нельзя добиться искусной имитации или изображения молитвенного процесса. Одним из примеров гениальной подделки молитвенного континуума являются I и III акты «Парсифаля», но даже и в этом случае не может идти речи о реальной молитве.

Этот предварительный и крайне приблизительный исторический набросок превращения богослужебного пения в музыку имеет целью внести еще одно уточнение в разграничение богослужебного пения и музыки. Опустив промежуточные стадии ренессансной полифонии и барочной музыки, соответствующие второму и первому образам молитвы, можно обнаружить новый аспект этого противостояния, заключающийся в отношении богослужебного пения и музыки к молитве. Богослужебное пение можно определить как тело молитвенного континуума, и как таковое оно немыслимо и неосуществимо вне молитвы. Музыка же находится вне молитвенного континуума и, не имея никаких точек соприкосновения с ним, изначально не способна воссоздать реальный молитвенный процесс, хотя и располагает богатыми возможностями для осуществления имитации этого процесса.

Таким образом, причастность к молитве есть то, что отличает богослужебное пение от музыки и превращает богослужебное пение в искусство из искусств и художество из художеств, в то время как музыка, отпавшая от молитвенного процесса, представляет собой художество как таковое, или искусство само по себе.

На предыдущих страницах говорилось о тех трудностях, с которыми должно сталкиваться современное сознание в процессе исследования древнерусского богослужебного пения, однако разговоры эти носили в основном общий, установочный характер. Теперь же со всей конкретностью и определенностью можно обозначить корень всех ожидаемых нами затруднений: это Иисусова молитва, творимая без произнесения слов и без произведения образов и представлений. Факт подобной молитвенной практики трудно совместим с современными представлениями, ибо, не будучи ни философским умозрением, ни научным анализом, ни эстетической интуицией, ни нравственной работой, практика Иисусовой молитвы не укладывается ни в одну из форм деятельности современного сознания и, оказываясь вне сферы его возможностей, просто не может быть схвачена им. Но именно эта ускользающая от акта познания практика и является основным жизнетворным началом и фундаментом как древнерусской культуры вообще, так и древнерусского богослужебного пения в частности. Вот тут-то и коренится основная трудность, заключающаяся не столько в том, чтобы примирить сознание с фактом Иисусовой молитвы, сколько в том, чтобы понять, каким образом молитвенный процесс, последовательно уходящий от всего умопостигаемого и чувственновоспринимаемого, становится причиной возникновения конкретных культурных форм и звуковых структур. В самом деле: каким образом уход от форм превращается в формы? Ответ на этот вопрос, составляющий следующий шаг в познании древнерусского богослужебного пения, может быть получен только при переходе от статической картины, констатирующей наличие трех уровней певческой системы, к картине динамической, отображающей взаимодействие уровней между собой. Только такой динамический подход может привести к живому пониманию богослужебного пения Московской Руси, переживаемого как одна из форм существования Иисусовой молитвы.

2. О втором уровне богослужебной певческой системы

Переходя от статического описания системы богослужебного пения к описанию динамическому, мы вступаем в область взаимодействия различных уровней певческой системы, что позволяет рассматривать эти уровни как стадии единого процесса развертывания Иисусовой молитвы. Начальным моментом развертывания молитвенных уровней является возникновение Типикона, и только вскрыв механизм этого возникновения, мы сможем получить ключ к пониманию мелодических структур, составляющих телесный уровень богослужебной певческой системы.

Подобно тому, как «Предсущий является началом и пределом всего существующего: началом — в качестве причины, пределом же — в качестве цели» [17] , так и Иисусова молитва, как молитва-образец, молитва-источник, молитва-венец всех молитв, является началом и пределом Типикона, построенного по образцу ( — «следующий образцу») Иисусовой молитвы и представляющего собой свод образцов молитвенных последований. Типикон возникает из Иисусовой молитвы, как из единого источника молитвенной энергии, и стремится к ней, как к пределу и цели всякого молитвенного подвига. Процесс развертывания Иисусовой молитвы в Типикон может быть описан при помощи прокловской триады пребывания, исхождения и возвращения, отображающей диалектику взаимоотношения единого и многого. Конкретное раскрытие смыслов, заложенное в единообразном повторении слов Иисусовой молитвы, превращается в молитвенное многообразие, регламентируемое Типиконом, и через приведение этого многообразия к упорядоченному единству молитвенного континуума, осуществляемому Типиконом же, снова возвращается к первоначальному единообразию, присущему Иисусовой молитве. С этой точки зрения, Типикон может быть понят как эманация Иисусовой молитвы, а переход Иисусовой молитвы в Типикон и Типикона в Иисусову молитву может рассматриваться как процесс круговращения, являющийся неотъемлемым свойством всякой эманации, согласно формуле Прокла, утверждающей, что «все эманирующее из чего-то и возвращающееся имеет циклическую энергию» [18] . В то же самое время в соотношении Иисусовой молитвы и Типикона можно увидеть действие герменевтического круга, регулирующего противоречия между целым и его частями.

17

Дионисий Ареопагит. О Божественных Именах. О мистическом богословии, с. 119.

18

Прокл. Первоосновы теологии. Тбилиси, 1972, с. 44.

Однако в православной аскетической практике идея кругообращения обретает неожиданно конкретное, жизненное содержание, ибо, согласно святоотеческому учению, молящаяся душа совершает именно кругообразное движение, что подтверждается в аскетическом опыте и о чем свидетельствует следующий текст «Ареопагитик»: «Души же движение бывает кругообразным, когда она, отвращаясь от внешнего мира, уходит внутрь себя и, сосредоточивая воедино свои разумные силы, пребывает как бы в некотором постоянном круговращении, посредством которого она и отвращается от множественности внешнего мира и сначала собирается в себе самой, затем же, как бы обрев внутреннее единство, сводит воедино объединяющие силы единения, чтобы направиться к все превышающему Прекрасному и благому, самотождественному, безначальному и бесконечному» [19] . Этот путь круговращения, по которому душа идет от множественности внешнего мира к внутреннему духовному единству, противоположен пути прямолинейного движения, следуя по которому, душа, обращаясь во вне, вступает в соприкосновение со множеством вещей внешнего мира, и именно навык этого душевного кругообращения составляет суть аскетической дисциплины.

19

Дионисий Ареопагит. О Божественных Именах. О мистическом богословии, с. 113.

Интересно отметить, что факт кругообразных движений, совершаемых душой, стремящейся погрузиться в себя, подтверждается и некоторыми современными исследованиями. Так, пытаясь проследить направление движения сознания через анализ содержания сновидений, Юнг приходит к выводу: «Этот путь не прямолинейный, а, по всей видимости, цикличный. Точное знание доказало, что это спираль: мотивы сновидений через некоторые промежутки все вновь возвращаются к определенным формам, которые своим характером указывают на центр. Сновидения как манифестации бессознательных процессов вращаются или циркулируют вокруг середины и приближаются к ней со все более явственными и обширными амилификциями. Из-за многообразия символического материала поначалу трудно вообще увидеть здесь какой-нибудь порядок. При ближайшем рассмотрении ход развития обнаруживает себя как циклический или спиралевидный» [20] .

20

Юнг К. Архетип и символ, с. 256.

Если круговращение, описанное Юнгом, является результатом стихийного, бессознательного погружения души в себя, то круговращение молящейся души есть сознательное, целенаправленное движение к единому внутреннему центру, куда не могут проникнуть ни чувства, ни мысли, ни представления и где осуществляется подлинное поклонение Богу в духе и истине. Представляя собой предельную смысловую структуру, слова Иисусовой молитвы являются последним рубежом, за которым кончается все словесное, все умопостигаемое и чувственновоспринимаемое, подойдя к которому, человеку не остается ничего другого, как только снова и снова повторять молитвенные слова, как бы стучась в дверь запредельного в надежде на то, что когда-нибудь эта дверь будет открыта. Повторение слов Иисусовой молитвы заставляет сознание, привыкшее постоянно плутать между предметами, переходя с одного на другое, вновь и вновь возвращаться к порогу беспредметного. Именно повторение слов Иисусовой молитвы образует круговое движение, и если человеку удается сконцентрировать все свое сознание в этой молитвенной формуле, то слившееся с Иисусовой молитвой сознание начинает молитвенно вращаться вокруг непроницаемого для мыслей и чувств духовного центра, проникнув в который, человек соединяется с Богом. Вовлеченное в круговращение молитвы сознание во всей полноте своего содержания превращается в единый молитвенный континуум, который можно представить как ряд расширяющихся концентрических кругов, охватывающих все более и более обширные области священных символов. На практике эти расходящиеся концентрические круги реализуются как суточный, седмичный и годичный богослужебные круги, каждый из которых расширяет информационную сферу Иисусовой молитвы за счет подключения различных групп явлений, в которых и через которые Христос призывается и прославляется.

Молитвословия суточного круга с его службами первого, третьего, шестого и девятого часа расширяют информационное поле Иисусовой молитвы через подключение памяти о событиях последнего дня земной жизни Спасителя, ибо службы суточного круга соответствуют различным моментам этого дня. Так, служба первого часа соответствует моменту, когда Христос был приведен от Каиафы к Пилату. Служба третьего часа посвящена воспоминанию об осуждении Христа Пилатом, в шестой час вспоминаются крестные страдания, а служба девятого часа установлена в память крестной смерти Спасителя.

Дальнейшее расширение информационного поля Иисусовой молитвы осуществляется в молитвословиях седмичного круга через подключения к ней прославления чинов, образующих Церковь Христову, ибо каждый день седмицы посвящен памяти и прославлению какого-то определенного чина. Понедельник посвящен Бесплотным Ангельским Силам, вторник — ветхозаветным пророкам, и особенно пророку и Крестителю Господню Иоанну, четверг — апостолам и преемникам их служения, суббота — всем святым и всем в вере почившим. Среда и пятница посвящены поклонению Животворящему Кресту, ибо в среду Господь был предан, а в пятницу претерпел крестную смерть. Наконец, воскресный день, называемый еще днем Господним, посвящен памяти и прославлению Воскресения Христова. Кроме того, службы каждого дня седмицы, а воскресения, среды и пятницы особенно, содержат прославления Пресвятой Богородицы как постоянной Предстательницы и Заступницы за всех христиан пред Престолом Сына Своего.

Поделиться:
Популярные книги

Внешняя Зона

Жгулёв Пётр Николаевич
8. Real-Rpg
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Внешняя Зона

Путешествие в Градир

Павлов Игорь Васильевич
3. Великое плато Вита
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Путешествие в Градир

Бывшие. Война в академии магии

Берг Александра
2. Измены
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
7.00
рейтинг книги
Бывшие. Война в академии магии

Виконт. Книга 1. Второе рождение

Юллем Евгений
1. Псевдоним `Испанец`
Фантастика:
фэнтези
боевая фантастика
попаданцы
6.67
рейтинг книги
Виконт. Книга 1. Второе рождение

В тени большого взрыва 1977

Арх Максим
9. Регрессор в СССР
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
В тени большого взрыва 1977

На границе империй. Том 9. Часть 2

INDIGO
15. Фортуна дама переменчивая
Фантастика:
космическая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
На границе империй. Том 9. Часть 2

В теле пацана

Павлов Игорь Васильевич
1. Великое плато Вита
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
В теле пацана

Вернуть невесту. Ловушка для попаданки 2

Ардова Алиса
2. Вернуть невесту
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
7.88
рейтинг книги
Вернуть невесту. Ловушка для попаданки 2

Кодекс Охотника. Книга XXIV

Винокуров Юрий
24. Кодекс Охотника
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Охотника. Книга XXIV

Кодекс Крови. Книга Х

Борзых М.
10. РОС: Кодекс Крови
Фантастика:
фэнтези
юмористическое фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Крови. Книга Х

Возвышение Меркурия. Книга 14

Кронос Александр
14. Меркурий
Фантастика:
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Возвышение Меркурия. Книга 14

Бальмануг. (Не) Любовница 1

Лашина Полина
3. Мир Десяти
Фантастика:
юмористическое фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Бальмануг. (Не) Любовница 1

Идущий в тени 5

Амврелий Марк
5. Идущий в тени
Фантастика:
фэнтези
рпг
5.50
рейтинг книги
Идущий в тени 5

Совок – 3

Агарев Вадим
3. Совок
Фантастика:
фэнтези
детективная фантастика
попаданцы
7.92
рейтинг книги
Совок – 3