Культура заговора: от убийства Кеннеди до «секретных материалов»
Шрифт:
Порой оценки автора «Испорчено» близки конспирологическому подходу, когда Фокс намекает на то, что в случае, например, с коровьим бешенством правительства различных стран специально не торопились признать реальный масштаб проблемы. Если в конспирологических теориях, бытующих в американской культуре, традиционно говорилось о внезапном нарушении нормального хода вещей, то в случае с нынешними страхами, связанными с питанием, эти теории указывают на то, что нарушен нормальный процесс сельскохозяйственного производства. В связи с публичными высказываниями Опры Уинфри по поводу угрозы, которую представляет собой мясо американских производителей, в 1998 году состоялся суд. Присяжные решили дело в пользу звезды-ведущей, и это свидетельствует не только о том, что ощущение опасности, исходящей от самого обычного продукта, распространяется все дальше, но и о том, что общественность считает: производители скрывают от нее то, что им известно.
Некоторые из этих настроений прекрасно отражены в одном из эпизодов «Секретных материалов». В серии «Наш город» Скалли и Малдер расследуют исчезновение инспектора с перерабатывающего завода Chaco Chickens, одновременно с которым на окрестных полях появляются следы пожаров, а по городу ползут слухи об огненных привидениях. [424] Местный шериф подозревает, что инспектор просто сбежал с какой-то женщиной, но в ходе расследования обнаруживается, что он собирался рекомендовать закрыть предприятие по соображениям санитарной безопасности. После того как молодую работницу пристреливают, когда она сходит с ума в заводском цеху, в ходе вскрытия ее тела Скалли обнаруживает, что девушка, как и инспектор, страдала болезнью Крейцфельда-Якоба (коровьим бешенством), и что она была намного старше, чем выглядела. В конце концов выясняется, что Уолтер Чако, владелец завода по переработке домашней птицы, вместе со многими местными жителями многие годы занимался каннибализмом, при этом скелеты жертв находили
424
The X-Files, Our Town (2X24), первый показ 12 мая 1995 года.
Похожим образом и городские легенды, и журналистские расследования, объединенные общей темой безопасности питания, сводят в непростую комбинацию индивидуализированный язык телесного хоррора с более широким анализом весьма сложных (и зачастую невидимых) систем промышленного производства продуктов питания. В обоих случаях фигурирует изображение уязвимого тела потребителя (который во многих отношениях сменил гражданина как главного рупора политической субъективности), пойманного в запутаннейшие сети мультинациональной торговли, начиная с микробов и заканчивая финансами. Вместе с тем тревоги по поводу источников и степени безопасности предметов повседневной жизни, возможно, являются лишь обратной стороной превращения предметов потребления в фетиш. Желание не знать, откуда гигиенически упакованные товары поступили в наш супермаркет или как они были изготовлены, по своей силе оказывается равным опасению обнаружить законспирированные связи между транснациональными корпорациями и органами государственного регулирования, господствующими в сельскохозяйственном производстве.
Если страхи по поводу продуктов питания образуют один полюс вызывающего паранойю подключения тела к глобальной сети обмена, то на втором полюсе расположились популярные образы эпидемиологии. Можно утверждать, что невыдуманные красочные рассказы о несчастном теле, которое губят неизвестные ранее болезни, теперь взывают тот же ужас и волнение, что и картины, нарисованные кинорежиссерами, вроде Кроненберга. Действительно, тревога, вызванная в 1995 году вирусом Эбола в бывшем Заире, и совпавший с этим событием выход фильма «Эпидемия» в глазах отдельных комментаторов указывали на куда более зловещую связь между вымыслом и фактами, чем большинство из нас захотело бы себе представить. В фильме «Эпидемия» мы сталкиваемся с приступами индивидуальной паранойи по поводу тела, особенно явные в сцене, где ученый, которого играет Дастин Хоффман, опасается, что биозащитный костюм четвертого уровня, надетый на его коллегу (Рене Руссо), поврежден (иллюстрация 5.2). Но в то же время в фильме есть и более широкая по контексту сюжетная линия, связанная с конспирологией и вписывающаяся в традиции фильма «Штамм «Андромеда»» (1971) с намеками на участие высших правительственных чинов в секретной разработке биологического оружия в виде новых болезней. [425]
425
«Секретные материалы» неоднократно возвращаются к отвратительным болезням, которые, как часто оказывается, имеют конспирологическое звучание. Так, в эпизоде «Ф. Эмаскулата» (2X22, первый показ 28 апреля 1995 года) речь идет о случайном (или, возможно, умышленно подстроенном) попадании в американскую тюрьму насекомого-паразита из тропического леса, который содержит вирус, поражающий иммунную систему. К концу эпизода появляется подозрение, что правительство тайно испытывает новое биологическое оружие. Сериал часто использует идею и образы, связанные с новыми заболеваниями, встраивая их в повествование о правительственном заговоре и озабоченной общественности.
Будь то на телеканале CNN или в кинотеатре, зрелище сотрудников Центра по контролю за болезнями, работающих в биозащитных костюмах в Африке, создает поразительно параноидальный образ, отражающий скрытые в джунглях опасности, которые теперь, благодаря международным авиаперелетам, оказались рядом, как настойчиво напоминает нам «Горячая зона»: «Опасный вирус, обитающий в дождевых лесах, находится на расстоянии в пределах суточного перелета до любого города на Земле». [426] Можно говорить о том, что раздутое внимание массмедиа к вызывающим тревогу, но крайне редким и «экзотическим» болезням, типа вируса Эболы, геморрагической лихорадки Ласса, вируса Ханта и некротизирующего фасциита (вызываемого так называемыми «пожирающими плоть» бактериями) — это просто зашифрованное изображение СПИДа. Быть может, эта болезнь ужасает с не меньшей силой, но ее признание в глазах общественности как серьезной проблемы зачастую очень проблематично. Можно даже сказать, что эти захватывающие сцены просто помогают отвлечь внимание от более неотложных, но куда менее эффектных напастей, которые сегодня преследуют Америку, — в первую очередь стоит говорить о возвращении туберкулеза в бедные городские районы. Новый поджанр охоты за вирусом с его хвастливыми сказками о действующих в одиночку эпидемиологах-детективах, обнаруживающих единственный источник загадочной болезни, предлагает современную фантазию на тему героических достижений медицинской науки в эпоху, когда однажды побежденные болезни возвращаются вновь и сложная симптоматика затрудняет установку диагноза. [427] Образ чиновника из американского Центра по контролю за болезнями, храбро шагающего по долине реки Конго, действует как идеологическая компенсация промахов политики США в Сомали, которая не так давно закончилась бесплодным хаосом. О героике и пугающей угрозе защитных костюмов в духе научной фантастики (любимая тема тех же «Секретных материалах») напомнила и серия учений по отражению террористической атаки с применением биологического оружия, особенно показательно проведенных в Нью-Йорке. Расхаживающие по Бродвею сотрудники аварийно-спасательной службы в «защитных» костюмах представляют собой параноидальный образ нулевой защиты в городе с «нулевым допуском». [428] В условиях Нового Мирового Порядка, когда болезнь захватывает весь земной шар, не остается уголка, где можно было бы укрыться.
426
Richard Preston. The Hot Zone (1994; New York: Anchor-Doubleday, 1995), 16.
427
См., к примеру: C.J. Peters and Mark Olshaker. Virus Hunter: Thirty Years of Battling Hot Viruses Around the World (New York: Anchor, 1997); Peter Radetsky. The Immune Invaders: Viruses and the Scientists Who Pursue Them (New York: Little, Brown & Co., 1991; rev. ed. 1994); Laurie Garrett. The Coming Plague: Newly Emerging Diseases in a World Out of Balance (New York: Farrar, Straus & Giroux, 1994); а также Ed Regis. Virus Ground Zero: Stalking the Killer Viruses with the Center for Disease Control (New York: Pocket Books, 1996).
428
Judith Miller and William J. Broad. Exercise Finds US Unable to Handle Germ War Threat // The New York Times, 26 April 1998, 1. В 1998 году произошла вспышка ложных тревог по поводу микробного терроризма, особенно после того, как ФБР ошибочно арестовала двух сумасшедших ученых в Лас-Вегасе за распространение «оружейной» сибирской язвы, см.: Christopher Reed. Hoax Callers Spread Anthrax Scare // 'lhe Guardian (London), 29 December 1998, 13. Эти страхи отнюдь не успокоило зрелище вертолетов, распылявших над городом инсектицидный малатион в борьбе с нашествием москитов летом 1999 года. В эпизоде «Секретных материалов» второго сезона под названием «Кровь» есть сцена, где у жителей маленького городка начинаются сильные галлюцинации, спровоцированные цифровыми показаниями обычных домашних приборов. В ходе расследования оказывается, что в этом городке испытывался некий инсектицид, который распылялся с вертолетов. Этот момент авторы сценария позаимствовали из реальной жизни, вспомнив распыление малатиона в Южной Калифорнии: «Кровь» (2X03), первый показ 30 сентября 1994 года.
В рассказах о новых болезнях часто сходятся внутренние описания клинических симптомов и теоретические оценки этиологии, а также эпидемиологии ранее неизвестных заболеваний. Кроме того, эти рассказы охотно приспосабливаются к более «буквальным» конспирологическим теориям. Нигде этот двойной акцент не чувствуется так, как в случае с эпидемией СПИДа, образ которой нередко и оказывается и настойчиво буквальным, и призрачно символичным. Где-то за два десятилетия, пока общественность тревожилась, о СПИДе было столько написано, что в одной главе невозможно описать широту и силу реакции, вызванной этой эпидемией. Но параноидальная риторика телесной паники, равно как и более прямолинейных конспирологических теорий, никогда не исчезала из большей части того, что в этой связи изливалось на поверхность. В предисловии к своей второй книге о сексуальных нравах постфеминистского «поколения X» Кэти Ройфе, вспоминая, где была она со своими друзьями, когда они услышали в новостях, что у Мэджика Джонсона* [429] обнаружен ВИЧ, пишет о том, что для ее сверстников это сообщение было равносильно убийству Кеннеди в прошлую эпоху. [430] И хотя Ройфе здесь, конечно, преувеличивает, ее наблюдение действительно отражает то, каким образом эпидемия СПИДа повлияла на поколение 1980–1990-х годов. Замечание Ройфе напоминает нам, что, как и в случае с убийством Кеннеди, конспирология — это одно из главных объяснений эпидемии СПИДа в самых разных сообществах.
429
«Мэджик Джонсон — известный американский баскетболист, игравший за «Лос-Анджелес Лейкерс», объявил в 1991 году, что у него ВИЧ.
430
Katie Roiphe. Last Night in Paradise: Sex and Morals at Century’s End (New York: Little, Brown & Co., 1997).
С эпидемией СПИДа связано множество конспирологически ориентированных историй, предлагающих разные сценарии на тему происхождения этой болезни и целей тех, кто, как предполагается, несет ответственность. Эти оценки были сформулированы и восприняты самыми разными людьми и выполняют не менее разнообразные функции для каждой группы. Короче говоря, какой-то одной основной характеристики конспирологии СПИДа, которая помогла бы нам выявить и забраковать их заранее, не существует. Напротив, следует поставить каждую из них в определенный исторический и политический контекст. Впрочем, различные конспирологические истории можно разделить на два больших (но не всегда единственных) лагеря: те, в которых рассказывается об основных жертвах СПИДа, и те, в которых речь идет об основных источниках власти, причем рассказывают об этом люди, пострадавшие от СПИДа больше всего.
На протяжении всей истории Запада болезни, связанные с сексом, сопровождались громкими нравоучениями, в которых половая жизнь приравнивалась к греху и ответственность за недуги чаще всего возлагалась на самих страждущих. [431] Эпидемия СПИДа породила крайнюю форму подобной риторики, когда, согласно широко распространенному взгляду, пропагандируемому новыми правыми политиками и неявно подхваченному массмедиа, эта «чума» является следствием (если не наказанием) аморального и ненормального поведения геев, наркоманов, употребляющих вводимые внутривенно наркотики, и негров гаитянского происхождения (первоначально эти три группы входили в четверку так называемой «группы риска 4Г», где четвертыми были больные гемофилией* [432] ). Как известно, Джерри Фолуэлл* [433] провозгласил: «СПИД — это Божье наказание обществу, которое нарушает Его законы». [434] На протяжении 1980-х годов отдельные правые комментаторы заявляли, что эпидемия СПИДа была заговором, организованным СССР для того, чтобы ослабить Америку, и тем самым возрождали прежнюю маккартистскую склонность знак равенства между «комми» и «голубыми», причисляя и тех, и других к проводникам антиамериканского влияния. В условиях обострившейся при Рейгане «холодной войны» в советской прессе появились сообщения (которые, по-видимому, сначала всплыли в Индии, а потом были подхвачены двумя врачами из Восточной Германии) о том, что ВИЧ был выведен американскими военными как биологическое оружие в военных лабораториях в Форт-Детрик. [435]
431
О морализаторстве на почве СПИДа см.: Sander Gilman. AIDS and Syphilis: The Iconography of Disease // Crimp, ed. AIDS, 87–107; а также: Katharine Park. Kimberly Bergalis, AIDS, and the Plague Metaphor // Marjorie Garber, Jann Matlock and Rebecca L. Walkowitz. Media Spectacles (London: Routledge, 1993), 232–247.
432
«To есть гомосексуалисты, героинисты, гаитянцы и гемофилики.
433
’Джерри Фолуэлл — известный американский проповедник-евангелист, основавший в 1979 году движение «Моральное большинство», поддерживающее крайне консервативную идеологию.
434
Дуглас, цит. по: David Gilbert. Tracking the Real Genocide: AIDS: Conspiracy or Unnatural Disaster? // Covert Action Quarterly 58 (Fall 1996). См. и в Интернете: http://caq.eom/CAQ/CAQ58TrackGenocide.2.htm.
435
Краткий обзор этих утверждений см.: G.L. Krupey. AIDS: Act of God or the Pentagon? // Secret and Suppressed: Banned Ideas and Hidden History, ed. Jim Keith (Portland, OR: Feral House, 1993), 240–255. На волне гласности Горбачев якобы извинился за эти сообщения в 1987 году.
Хотя это в какой-то степени и странно, но заявления по поводу причастности коммунистов можно услышать и по сей день, при этом исследование Уильяма Кэмпбелла Дугласа «СПИД: Конец цивилизации» (1992) не утратило своего значения. Эта книга оказала влияние и на черную общину, и на крайне правых, представляя собой один из примеров запутанных и нелегких союзов, сопровождающих культуру заговора. В книге Дугласа утверждается, что Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) — это коммунистический фронт, конечной целью которого является исчезновение западной цивилизации, — или во всяком случае белого гетеросексуального богобоязненного сообщества, которое Дуглас считает цивилизацией. Как и коммунисты, Дуглас винит геев-мужчин в распространении СПИДа в Америке. В своей статье в журнале Spotlight он объяснял, что «злится на гомосексуалистов из-за Холокоста, который они нам всем устроили». [436]
436
Дуглас, цит. по: David Gilbert. Tracking the Real Genocide: AIDS: Conspiracy or Unnatural Disaster? // Covert Action Quarterly 58 (Fall 1996). См. и в Интернете: http://caq.eom/CAQ/CAQ58TrackGenocide.2.htm.
Вдобавок к этим явным конспирологическим теориям, обвиняющим тех, кого эпидемия коснулась больше всего, СПИД вызвал необычайно сильную моральную панику. Два десятилетия в массмедиа, массовой культуре и слушаниях в Конгрессе постоянно мелькали паникерские сообщения. Достаточно вспомнить случай с Райаном Уайтом, тринадцатилетним мальчиком, которого выгнали из школы, когда выяснилось, что он заражен ВИЧ, или сообщения о нападении на школьницу в Бруклине в 1995 году, которое якобы совершил мужчина со шприцем, или состоявшийся в 1998 году суд над чернокожим Нушоном Уильямсом, которого обвинили в убийстве молодых женщин, потому что он с ними спал, зная, что является носителем ВИЧ. Эти истории привлекли внимание к случаям, которые играют на самых худших людских страхах (особенно перед черными и геями), и часто символически используются вместо более взвешенного анализа ситуации в целом. Так, смерть Рока Хадсона* [437] была воспринята как знак того, что эта болезнь (или, возможно, сама гомосексуальная ориентация) может поразить любого. [438] Тон этих рассказов обычно апеллирует к чувству общей паники, которая способствует продвижению ограничительной модели «публичной сферы» под флагом паранойи.
437
«Рок Хадсон (1925–1985) — звезда Голливуда, последняя крупная работа которого роль Дэниела Риса в сериале «Династия».
438
Анализ массмедиа в связи со смертью Рока Хадсона см.: Richard Meyer. Rock Hudsons Body// Inside/Out: Lesbian Theories, Gay Theories, ed. Diana Fuss (London: Routledge, 1992), 259–288.