Купчино, трилогия
Шрифт:
– Добрых вам дорог, путники, - поздоровалась - глубоким грудным голосом - странная женщина.
– Скучно мне сегодня, ребятки. Скучно. Разговоров хочется - всяких и разных.... Примите в ватажники?
– достала из бокового кармана плаща пузатую бутылку, щедро украшенную цветными этикетками.
– Ух, ты! Виски, мля, - восхитился непосредственный Ржавый.
– "Белая лошадь", мать её лошадиную. Ёлочки зелёные и сосёнки стройные.... Подходи, барышня скучающая, не сомневайся. За свою, мля, будешь.... Как величать-то тебя, черноглазая?
– Шуа.
– Ну, и имечко, однако.
–
– Бывает, мля, конечно. Базара нет.... Значит, хочешь, скуластенькая, к нам прибиться, дабы вечерок скоротать с пользой? Хорошее, конечно, дело.... А, вот, расскажи-ка ты нам какой-нибудь дельный анекдотец. Только свежий, мля. На старые и "бородатые" мы и сами мастера нехилые. Понравится, так и примем в коллектив.
– Хорошо, путники беззаботные, слушайте.... Просыпается мужик с крепкого-крепкого бодуна на скамеечке. Раннее погожее утро. Прохожие идут по тротуару. "Где я, люди добрые?", - спрашивает мужик. "Проспект Ветеранов", - отвечает ему сердобольный старичок. "К чёрту подробности, дедуля. Город какой?".
– Гы-гы-гы!
– дружно заржали гопники.
– Нормальный, мля, вариант. Принимаем в компанию...
– Тогда, путники, угощайтесь, - Шуа ловко отвернула пробку, коротко приложилась узкими губами к бутылочному горлышку, после чего пустила "Белую лошадь" по кругу.
"Божественный, мля, напиток", - сделав несколько крупных глотков, оценил Зяма.
– "Только, мать его, слегка сладковат.... Виски-то мне уже доводилось пробовать: лет пять с половиной тому назад - по весне, когда возле Волковского кладбища одного пьяненького "баклана" распотрошили. Вот, в его дипломате похожая бутылочка и обнаружилась. Только в тот раз оно (виски), мля, совсем другим было. В том смысле, что поганым деревенским самогоном так и отдавало. За версту, мля.... Что-то я захмелел после этого вискарика, так его и растак. Даже безразличная сонливость, мля, навалилась. А ещё, в довесок, и заумные мысли - о бренности всего сущего. Мол, все мы - однозначно и скоротечно - смертны.... Странные такие мысли, мля. В том плане, что никогда прежде они мою глупую черепушку не посещали. Никогда...".
– Что это такое?
– вытянув ладошки перед собой, несказанно удивилась Милка.
– Снег пошёл...
Действительно, с ночного питерского неба начали плавно опускаться, словно бы кружа в каком-то старинном медленном танце, снежинки: белые, очень крупные, мохнатые и неправдоподобно-разлапистые.
– Хрень охренительная, - задрав голову, прокомментировал Ржавый.
– Зима наступила?
– Очень похоже на то, мля, - громко шмыгнула длинным носом лохматая Лерка.
– И похолодало. Резко так. У меня даже сопли зелёные, так их и растак, потекли из носа.... Может, "семьдесят второго" портвейшка накатим? Типа - для сугрева?
Но "накатить" было не суждено.
Со стороны Бухарестской улицы - неожиданно и резко - ударил сильнейший порыв льдисто-холодного ветра. Ну, оно тут же всё и закружилось - в едином изысканном кружеве: пластиковые стаканчики, фольга от плавленых сырков, обрывки газеты и снежинки, снежинки, снежинки...
– Метель, мля, началась, - зябко ёжась, сообщила Милка.
– Серьёзная такая, мать её. Не шутейная. Так,
– В парадную перебираемся, - решил, долго не раздумывая, Зяма.
– Я входной код замка знаю. Хватаем бутылки и остатки закуси. За мной, братва. На подоконнике разложимся.
– Стоп, пацаны, - неожиданно заупрямился Ржавый.
– Нельзя - в эту парадную.
– Почему это, мля, нельзя?
– Дык, это.... Говорят, что Серый вернулся...
– Ага, сегодня, - зло сплюнув под ноги, подтвердила Лерка.
– Матрёна рассказывала. Мол, мля, ещё здоровее, чем был. И весь такой...м-м-м, матёрый из себя. Ну, то есть, очень взрослый и серьёзный.... Может, атаман, ну его? Типа - себе дороже?
Сергей Яковлев? Это было, действительно, серьёзно. Зяма - когда-то очень давно - учился с Серым в одной школе, правда, в параллельных классах.
"Ох, и доставалось мне тогда от него", - подумалось.
– "По полной и расширенной программе, мля. И не только мне. А очень даже, мать его ети, многим.... Значит, вернулся, оглоед? Ай-яй-яй. Грехи мои тяжкие. Осторожней надо, мля, быть. На всякий и пожарный случай. Зубы-то, они не лишние. Хоть и гнилые насквозь...".
– Может, к Милке отправимся?
– предложил Зяма.
– Не-е, пацаны, так не пойдёт, - тут же заныла деваха.
– В том плане, что такой огромной кодлой. Тесно там у меня, мля. И мать-старушка парализованная.
– Что же тогда, народ, делаем? Делим бухло и пошло разбегаемся в разные стороны?
– Не надо никуда разбегаться, - заверила Шуа.
– В "Колизее" пересидим непогоду. У меня и ключик от дальней боковой двери имеется. Купила по случаю.
Гопники и гопницы, боязливо переглядываясь, молчали...
Сделаю, пожалуй, уважаемые читатели и читательницы, маленькое отступление. Чисто информационной направленности.
Шипкинский переулок, он достаточно короткий - тянется от улицы Бухарестской до Будапештской. Или же, наоборот, от Будапештской улицы до Бухарестской. Тут, уж, как кому больше нравится...
И долгое время о его существовании мало кто - вне Купчино - и догадывался. А потом этот короткий и неприметный переулок "прогремел" практически на весь Санкт-Петербург. Да, что там - на Санкт-Петербург, на всю нашу огромную и замечательную страну он тогда "прогремел": по всем крупным телевизионным каналам - в течение добрых двух-трёх месяцев - регулярно показывали развёрнутые репортажи про Шипкинский.
Дело было так. В самом начале двадцать первого века в Шипкинском переулке построили кирпичную шестнадцатиэтажную "свечку". Вот, в этот дом семья Яковлевых и переехала - продали "двушку" на проспекте Димитрова и добавили к вырученной сумме многолетние сбережения. Очень даже удобно и рационально получилось: старый и новый дома располагались относительно недалеко друг от друга, Серому даже школу не пришлось менять, что, согласитесь, для выпускного класса совсем и немаловажно.
Переехали, значит, и тут выяснилось, что за их "свечкой" строители возводили (вернее, уже заканчивали возводить), ещё один жилой кирпичный комплекс - только семиэтажный.