Курьезы холодной войны. Записки дипломата
Шрифт:
Несмотря на относительную несложность освоения родственного итальянскому испанского языка большинство эмигрантов из Италии, как, впрочем, и все остальные переселенцы, столкнулись с очень серьёзными трудностями в устройстве своей жизни на новой для них земле, испытывая неизбежное при этом разочарование, ностальгию но оставленным за океаном родным местам, семьям и любимым. Некоторые, собрав деньги на обратную дорогу, возвращались назад, но большинству не удавалось и это, что обрекало их на экономические и моральные страдания среди чужих людей в чужой стране. Будучи по своей природе очень отзывчивыми на музыку, владея музыкальными инструментами и любительскими исполнительскими данными, итальянцы довольно быстро стали не только приобщаться к популярной музыкальной культуре бедных слоев населения Буэнос-Айреса, но и участвовать в ней с целью заработка или в качестве исполнителей-любителей. В период формирования и становления танго воздействие на него разочарованных своей судьбой и жизнью своих собратьев-переселенцев итальянских эмигрантов-исполнителей и сочинителей оказалось столь сильным и долговечным, что со временем радикально изменило его
В те же годы стал складываться и состав музыкальных инструментов, которые использовались при исполнении танго, где главенствовали бандонеон (вид небольшой гармони немецкой фирмы Банд-Униоп, от которой и пошло это название), скрипка, контрабас и аккордеон. Первое десятилетие XX века было отмечено также появлением профессиональных композиторов, авторов песенных текстов и певцов танго, некоторые из которых успешно сочетали все эти амплуа. Одними из первых таких пионеров танго были Анхель Вильолдо, автор «Эль Чокло» («El Choclo»), исполненное им в 1903 году и ставшего известным в нашей стране в 1960-х годах в его американском варианте под названием «Огненный поцелуй» («Kiss of fire»), автор вечнозелёной «Кумпарситы» («La Cumparcita») Матто Родригес, а также Энрике Саборидо, написавший «Мулатку» («La morocha»). На рубеже 1910-х годов началась карьера самого известного в мире певца танго Карлоса Гарделя, который стал национальной гордостью и живой легендой Аргентины ещё задолго до своей гибели в авиакатастрофе в аэропорту Медельина (Колумбия) в июне 1935 года.
Примерно в тот же период танго начало утверждаться в Европе, где оно стало распространяться сперва во Франции, а затем и в других странах через привозимые из Буэнос-Айреса партитуры и гастролирующие группы аргентинских артистов и музыкантов. Именно на долю удивительно красивых и ритмичных «Эль Чокло» и «Кумпарситы» выпала роль авангарда в завоевании популярности танго сначала в Европе, а затем и в других странах мира. Уже в 1911 году выходивший в Буэнос-Айресе для читателей высшего сословия еженедельник «Эль Огар» перепечатал в своём номере от 20 декабря 1911 года сообщение, в котором среди прочего говорилось: «Ещё недавно модными танцами в избранных салонах Парижа были бостон, двойной бостон и тройной бостон. Однако в этом году модным танцем стало аргентинское танго, которое теперь танцуют наравне с вальсом». В печатных изданиях Парижа, Лондона, Берлина и даже Нью-Йорка стали воспроизводиться рисунки, иллюстрировавшие на и фигуры нового танца, помещаться хвалебные рецензии, проводиться дискуссии музыкальных и театральных критиков. Одни называли его утончённым и сладострастным танцем с ласкающим и увлекающим ритмом, а для других танго представлялось порождением трущоб и притонов далёкого Буэнос-Айреса, разносившего аргентинскую заразу по салопам Европы. В разных странах стали открываться курсы и школы обучения новому танцу.
Очень любопытной в этой связи выглядела оценка данному явлению со стороны тогдашнего посла Аргентины в Париже Энрике Ларреты, который с полным возмущением заявлял, что танго в Буэнос-Айресе считается исключительно танцем его самых худших и недостойных домов и кварталов, что его никогда не танцуют пи в салонах хорошего тона, ни уважаемые люди и что сама музыка танго пробуждает в слушателях самые неприятные мысли. В своём мнении аргентинский посол в то время был далеко не одинок. В Италии, например, считалось, что даже само обучение в возникавших школах танго сладострастно-похотливым движениям этого танца с берегов Ла-Платы могло бросить тень на репутацию женщины. В Германии кайзер Вильгельм II запретил танцевать танго своим офицерам, исходя из того, что исполнение его фигур вредило сохранению должной осанки прусских воинов. Глава Баварии Людовик называл танго настоящим абсурдом, недостойным того, чтобы его танцевали люди, дорожащие своей воинской честью. В Англии некоторые считали танго противоречащим английскому характеру и идеалам Англии. Королева страны Мария отказалась появляться на тех вечерах, где танцевали танго, однако не запретила танцевать его своим фрейлинам. Как бы там ни было, но к началу Первой мировой войны аргентинское танго уже утвердилось на Европейском континенте.
Под влиянием принятия, а затем и растущей популярности танго в странах Европы и Северной Америки, в том числе и в кругах высокого общества, отношение к нему стало меняться и в Аргентине, где со временем этот отвергнутый с презрением при его рождении танец стал любимым детищем и, пожалуй, главной национальной гордостью своей страны. Такое отношение к танго, которое не так давно перешагнуло свой столетний рубеж существования, не только не ослабло, но и продолжает переходить в сферу великого национального достижения и достояния Аргентины. Так, например, в июне 1990 года в столице страны было проведено первое публичное заседание недавно созданной Национальной академии танго, которая наряду с подобными академиями истории, литературы, изящных искусств или медицины представляет собой одно из 18 официальных академических учреждений страны и целенаправленно занимается исследованиями, сбором, сохранением и распространением знаний и сведений по всем вопросам, связанным с танго. С 1992 года под эгидой муниципалитета Буэнос-Айреса действует Университет танго, в котором прошли курс обучения уже тысячи слушателей. Музыкальный спектакль «Танго» аргентинских авторов Сеговии и Орезоли продолжает своё успешное шествие по сценам всего мира. С 1982 года в столице Аргентины действует пользующаяся большой популярностью у слушателей специальная радиостанция, передающая исключительно музыку танго всех периодов её существования. Танго покорило весь мир и свою родину, хотя по сравнению со своими ранними вариантами и даже с его сегодняшним сценическим исполнением профессиональными танцовщиками, оно вошло в число наиболее популярных бальных и бытовых танцев в самой упрощённой и доступной для массового исполнителя форме.
Теперь остаётся сказать несколько слов о происхождении самого названия этого всемирно известного танца. В этой связи следует прежде всего отметить, что слово «танго» обозначает собственно танец, а также музыку и слова, которые его сопровождают. Точная история этого названия, или его этимология, до сих пор не установлены, хотя и существует несколько вариантов, претендующих на его объяснение. На первый взгляд довольно соблазнительным и простым является обращение к латинскому глаголу «tanguеre», означающим «касаться», «трогать», или, как считают некоторые исследователи, к испанским глаголам «tangir», «taner» или «tocar», соответствующих русскому «играть» (на музыкальном инструменте), один из которых имел средневековую форму «tango». Однако при таком варианте происхождения слова «танго» довольно трудно объяснить, каким образом после нескольких столетий отсутствия из употребления оно вдруг всплыло у берегов Ла-Платы в конце XIX века.
Из всех других объяснений, пожалуй, наиболее убедительным, хотя пока ещё не окончательным, является концепция его африканского происхождения. Согласно сторонникам этого подхода, слово «tango» на языках нескольких народов побережья Гвинейского залива, где европейцы захватывали рабов для продажи в страны Америки, означает «закрытое пространство» или «загороженное место». Именно этим словом захваченные африканцы называли места, в которых их содержали как в Африке, так и после прибытия в Америку. В Буэнос-Айресе, который тоже приобрёл свою часть чёрных рабов, уже в начале XIX века, словом «tango» согласно имеющимся документам обозначались постройки или дома, в которых африканские негры устраивали свои танцы. Это же слово употреблялось для обозначения и самих таких танцев, и барабанов-тамбуров, или тамбо, под сопровождение которых они исполнялись. Примерно в ту же эпоху на юге Испании практиковался очень старый контрданс времён Возрождения, который назывался «андалузское танго», «тангильо» или просто «танго». Вместе с колонистами из Испании он достиг берегов Америки. На Кубе это андалузское танго воплотило в себя целый ряд фигур африканских танцев и преобразовалось в гаванский танец, или хабанеру (La habanera), которая затем вернулась в Испанию в новом виде и затем распространилась по странам Южной Америки, достигнув и Буэнос-Айреса. Именно в его аргентинском варианте весь мир узнал и сделал своим этот красивый и элегантный танец со звучным и загадочным названием «эль танго»…
…После такого лирического отступления в историю происхождения и становления этого всемирно популярного танца можно снова вернуться к продолжению нашего необыкновенно увлекательного путешествия.
Словом, мы получили довольно приличное представление о столице Аргентины, не встретившись при этом с какими бы то ни было неприятностями, о которых нас предупреждали представители властей в аэропорту. Озадачивало в этой связи то, что они каким-то образом узнали о нашем прилёте, хотя мы прибыли в другой день, из другой страны и другой авиакомпанией, чем предусматривалось нашим первоначальным планом.
Во время одной из наших прогулок по городу мы купили билеты из Буэнос-Айреса в Монтевидео и обратно, рассчитывая провести в маленьком и близком Уругвае полтора дня, а при возвращении в Аргентину в тот же вечер вылететь в Сантьяго. Рано утром нашего последнего дня в Буэнос-Айресе мы отправились с его второго аэропорта Лэропарке в столицу Уругвая…
В УРУГВАЙ С ЧЕРНОГО ХОДА
…Восточная Республика Уругвай — так официально называется это самое маленькое государство Южной Америки. Основное слово в этом названии происходит от названия самой большой местной реки Уругвай, что на языке местных индейцев гуарани означает «река водных ракушек» (уругва — водная ракушка + ай — река). Но почему же тогда в нём присутствует определение «Восточная»? Разве есть «Западная Республика Уругвай»? Нет, такой страны никогда не было и не существует. Дело в том, что исторически первые поселенцы бассейна Ла-Платы обосновывались к западу и северо-западу от сегодняшнего Уругвая, который заселялся значительно позже других территорий региона из-за отсутствия в нём полезных ископаемых и ввиду ожесточённого сопротивления со стороны индейцев-кочевников племени чарруа. Те, кто осваивал регион Парагвая и аргентинские земли около Ла-Платы, называли лежавшую к востоку и отделённую от них рекой Уругвай дикую территорию её «Восточным Берегом», откуда определение «Восточная» в силу исторической традиции перешло в официальное название нового государства при получении им независимости.
Первыми европейскими посетителями этих земель были те же Хуан де Солис, Фердинанд Магеллан и Себастьян Кабот, которые начиная с 1516 года приступили к исследованию бассейна Ла-Платы и её притоков. Территория Восточного Берега долгое время оставалась огромным пустынным пастбищем, на которое поселенцы Асунсьона выпустили небольшой табун лошадей и стадо коров, что буквально через несколько десятилетий превратило эту землю в бескрайний и бесплатный источник скота и кожи. Сюда с западного берега стали совершаться постоянные набеги скотоводов-гаучо, которые на этой основе организовали широкую торговлю, прежде всего добытыми здесь кожами, но каких-либо постоянных поселений не создавали. Этот человеческий вакуум начал привлекать внимание португальцев из постоянно расширявшейся за счёт испанских владений соседней Бразилии, которые в 1680 году дерзким манёвром двинулись на северное побережье Ла-Платы и прямо напротив Буэнос-Айреса учредили Новую Колонию Сакраменту. Лишь около 50 лет спустя встревоженные присутствием на их территории португальцев испанцы решили наконец отреагировать и построили на Восточном Берегу форт Сан-Фелипе-де-Монтевидео, опираясь на возможности которого они затем смогли вытеснить своих агрессивных соседей из устья Ла-Платы.