Курорт
Шрифт:
Рисунок был нарисован умелой рукой: его создатель, безусловно, обладал талантом. Но это был лишь набросок, а не полноценный портрет, и Дэвиду вспомнились кресты вокруг бассейна. Ему почему-то представились паломники, потрепанные люди, бредущие по пустыне, чтобы воздвигнуть кресты в память о своих близких. А затем спуститься сюда и в темном ритуале поклониться этому портрету на стене.
Вот только парню не верилось, что кресты эти установлены в память об усопших. Они походили скорее на предостережение. Как символы в «Планете обезьян», выставленные, чтобы удержать посторонних от Запретной
— Кто это? — спросил Кёртис.
И хотя было ясно, что он никогда прежде не видел этого рисунка, так же очевидно было и то, что даже такой простой набросок хранил в себе силу. Что нарисованное худое лицо воздействовало на близнецов сейчас так же, как и на Дэвида во сне.
И на Райана.
— Ты его видел раньше? — спросил Дэвид у младшего Турмана.
Тот задумался на мгновение и ответил:
— Да.
— Где?
— Я… не хочу говорить, — сказал мальчик осторожно. — Мне надо все обдумать.
— А кто это, есть предположения?
— Нет. Поэтому и хочу все обдумать.
— Пойдемте уже отсюда, — сказал Кёртис. — У меня сейчас припадок начнется.
— Точно, — поддержал его Оуэн. — Поговорим наверху.
Словно из плена, они выбрались из полумрака, вырвались из зловония, и, оказавшись на поверхности, вздохнули с облегчением. Старшие Турманы тут же воззрились на брата.
— Ну так где ты его видел до этого? — требовательно спросил Кёртис.
— Я…
— И не надо гнать, что тебе что-то там обдумать надо!
— В том ресторане, — робко ответил Райан. — Этот парень показался в разбитом зеркале. Я уловил какое-то движение в зеркале, но это был не я. А он. И он был не в ресторане, а в каком-то особняке со звериными головами. Он походил на богатого скотовода прошлых лет или что-то вроде этого. И страшный был, ужас.
— Он приснился мне в кошмаре, — признался Дэвид.
— Вот черт! — простонал Оуэн. Он крутнулся на мести и топнул ногой. — И какого хрена нам теперь делать?
— Расскажем родителям, — сказал Кёртис.
— Точно, — согласился Райан.
Дэвид заметил, что здесь они вели себя свободнее. Психические и эмоциональные оковы, которые сдерживали их в Реате, здесь теряли свою силу. С прошлого раза это стало для него открытием.
— Надо собирать вещи и валить отсюда, — сказал Оуэн. — Уносить ноги в Калифорнию. И сказать Бренде и ее родителям, чтобы тоже уезжали, пока есть возможность.
Он взглянул на Дэвида:
— Как думаешь, сможешь ты убедить родителей свалить отсюда?
Тот пожал плечами:
— Не знаю. После той игры в гольф…
Парень отвернулся от друзей. Ему не хотелось смотреть им в глаза, но его не покидало странное чувство, что из-за родителей он сам каким-то образом стал частью всего этого. Взгляд его остановился на новом строении за вторым комплексом зданий. Вернее, не новом строении, а старом — но Дэвид мог точно сказать, что несколько минут назад его там не было. Оно было деревянным,
— А это откуда взялось?
Кёртис оглянулся:
— Что?
— Это вот строение.
— Не знаю, — отозвался Оуэн, побледнев. — Но откуда взялось вот это?
Он смотрел на резную деревянную статую, похожую на тотемный столб. Она стояла перед постройкой, которая прежде служила, вероятно, приемной. Столб этот был выше всех прочих зданий, и его украшало множество причудливых лиц, человеческих масок, искаженных в приступе полного умопомрачения. С самого верха, словно строгий отец, взирал иссушенный лик с рисунка — и казалось, он смотрел прямо на них. Длинные тонкие волосы обрамляли нижние лица.
— Может, они были здесь, — с надеждой проговорил Кёртис. — Может, они были здесь, а мы просто не заметили.
Все почему-то уставились на Райана, словно он знал ответ.
— Не думаю, — сказал тот.
Потом младший Турман подошел к тотему и оглядел его. Он осторожно протянул руку к дереву, но тут же отдернул.
— Жуть, — сказал он. — Противно.
— Идемте! — позвал всех Оуэн.
Дэвид молча согласился. Чем дольше они здесь находились, тем тревожнее он себя чувствовал.
— Сначала посмотрим тот сарай, — Райан зашагал к строению.
Кёртис встал у него на пути:
— Слушай, ты, мелкий кретин…
Турман-младший улыбнулся — отрадное зрелище после пережитого в последние минуты напряжения.
— В штаны наложил? — съехидничал он. — Тогда можешь подождать тут с девками и малышами.
Он обошел брата и продолжил путь.
— Засранец, — проворчал Кёртис.
Он все же последовал за Райаном, а за ним потянулись и Дэвид с Оуэном.
Вчера на этом месте находились развалины сарая. Вместе с останками загона, который примыкал к нему в те времена, когда Реата была пансионатом. Но теперь все было восстановлено. Постройки были потрепанными и ветхими, но вполне целыми. Подростки медленно приблизились, пробираясь через завалы хвороста и сломанной мебели из номеров, готовые пуститься наутек при малейшей угрозе. Двери в сарай, высотой в пару этажей, были распахнуты настежь. Друзья осторожно заглянули внутрь, в полумрак.
Это был не сарай, а скотобойня.
Дэвид ожидал увидеть стойла или какой-нибудь сеновал. Но вместо этого в громадном зале размещалась камера с брызгами крови по стенам и полу. В центре ее одиноко стоял металлический стол, потемневший от долгого использования и исцарапанный ножами и топориками. Кое-где из темноты свисали крючья. На некоторых из них еще налипли высохшие кусочки старого мяса, а на полу валялись пожелтевшие кости.
Никто из мальчишек не проронил ни слова. Они просто стояли и смотрели. Заходить внутрь не хотелось, но и уйти они не могли. Дэвид отступил на шаг и взглянул на стены с внешней стороны. По бокам от больших ворот обнаружились еще две двери поменьше, тоже распахнутые. Хотя до этого их никто не заметил. Дэвид прошел к той, что была слева, заглянул внутрь и ничего не увидел — одно лишь пустое пространство. Дощатые стены и солома на полу.