Курс на Арктур
Шрифт:
– Послушай! – Она вдруг вцепилась в моё плечо, приблизилась и зашептала, хотя рядом с нами никого не было: – Думаю, что мы с тобой не случайно сегодня встретились. Твой отец меня сюда направил!
– Так ты его видела всё-таки? – тоже шёпотом потрясённо выдохнул я.
– Нет… То есть, видела, но во сне. Помнишь, я говорила, что нарисовала место, которое мне приснилось? Так это Игорь Петрович привел меня сюда!
Моя спина покрылась мурашками. И, хотя речь шла не о реальной встрече, я чувствовал, что отец приснился Кристе неспроста. Тотчас же к горлу подступила горечь обиды от того, что отец не появился в моём сне. Он мне вообще ни разу не приснился с тех пор, как исчез!
– Вот так прямо взял и привёл? – уточнил
– Мне приснилось, как я пришла на урок физики, а там никого из класса нет, и вместо нашего учителя – Игорь Петрович, будто и не увольнялся из школы. Он улыбается и говорит мне: «Сегодня урока не будет, поэтому можешь рисовать открыто и не прятать от меня рисунки, как обычно». А я удивляюсь: надо же, знал, что я рисую на занятиях, а ни разу замечание не сделал! И отвечаю: «Тогда давайте я нарисую то, что вы захотите». Он прям обрадовался, закивал: «Да, мне хочется, чтобы ты нарисовала для меня один пейзаж. Пойдем, я покажу тебе это место». И привел меня в этот парк, прямо на этот холм. Я смотрю – а внизу, напротив кленов, лента жёлтая натянута и на озере буквы странные. Обернулась, чтобы спросить у Игоря Петровича, надо ленту и буквы рисовать или нет, а он отвечает: «Это – самое главное!» И всё, я проснулась. Потом пришла сюда, нашла место из сна, только ленты не увидела, и пришлось по памяти рисовать. А тут ты! Я, как поняла, что Игорь Петрович – твой отец, сразу догадалась: ему не рисунок мой нужен был, а просто он хотел устроить нашу встречу. Вот только зачем?
Волшебная лампа
Помню, когда мне было лет семь, я впервые услышал чудное слово «антресоль» и решил, что это либо соленая рыба вроде анчоусов, либо разновидность мясной котлеты, как антрекот.
– Разбери уже, наконец, свою антресоль! – сказала однажды мама, обращаясь к папе (к настоящему папе), и тогда выяснилось, что «антресоль» – это самый обычный встроенный шкаф над входной дверью, чему я невероятно удивился. По-моему, такое название к шкафу никак не подходило. А, может быть, я в тот момент просто есть хотел, поэтому думал о рыбе и котлетах.
Отправившись взглянуть на «антресоль», я вышел в коридор и застал маму стоящей на стремянке у этого шкафа. С сердитым видом она пыталась вытащить что-то из массы вещей, заполняющих всё пространство между распахнутыми настежь дверцами.
– Что ты там потеряла? – из комнаты проворно вынырнул встревоженный папа.
– Что надо! – недовольно ответила она. – Тут и мои вещи есть.
– А что они делают в моей антресоли? – Папа остановился рядом с пошатывающейся стремянкой и, задрав голову, стал следить за мамиными действиями.
– Развел бардак! – воскликнула мама, дёргая к себе нечто, застрявшее в плотной куче непонятных предметов.
– Слезай. Скажи, что ты там потеряла, и я сам достану. – По голосу папы я понял, что это не просьба.
– Достанет он! И так уже достал! Сколько учу тебя аккуратности, всё бесполезно!
От маминых стараний стремянка угрожающе раскачивалась, и папа придержал её.
– Слезай! – повторил он требовательно и добавил с нажимом: – Никогда не складывай в мою антресоль свои вещи!
– Ну, давай, ещё подели весь дом на «твоё» и «моё»! – Мама фыркнула и дёрнула сильнее.
– Так это же ты начала! – удивлённо воскликнул папа.
И тут произошел обвал.
После очередного маминого рывка застрявший предмет выскочил из общей массы, а вслед за ним вниз градом посыпалось все содержимое «антресоли». На полу образовалась бесформенная куча, от которой в стороны покатились, подскакивая, пластмассовые шары разных цветов и размеров, а к моим ногам прилетела подзорная труба.
– Модель вселенной! Ты сломала её! – Папа схватился за голову.
Мамин взгляд скользнул вдоль коридора, оценивая масштабы погрома, и вновь устремился в недра «антресоли».
– Это что еще за каменюка? – Мама потянула к себе нечто, похожее на полупрозрачный многогранный кристалл прямоугольной формы размером со средний цветочный горшок.
– Ну, вот что ты натворила! – продолжал причитать папа, собирая шары и складывая их в общую кучу рядом со стремянкой. Заметив, что мама все ещё возится в шкафу и не собирается спускаться вниз, он подхватил её за ноги, снял с лестницы и поставил на пол, а потом ловко выхватил кристалл у неё из рук.
– Что это за камень? – Мама попыталась забрать кристалл обратно, но папа увернулся.
– Не камень, а светильник… Просто ночная лампа.
– Правда? – удивилась мама. – Очень даже симпатичная лампа. Неплохо будет смотреться у нас в спальне.
– Она сломана! – гневно вскричал папа.
– А что ты на меня орешь? Как будто это я её сломала! – обиделась мама.
– Ты и без этого много чего тут переломала!
Родители ещё долго ссорились, потом всё-таки помирились и начали вместе наводить порядок, а я завороженно смотрел на лампу, оставленную папой на обувной тумбе, вернее, на розоватый кристалл, из которого состоял её корпус. Мне казалось, что в нём точно было что-то волшебное. Кристалл притягивал меня, и я, не в силах бороться с искушением, незаметно взял лампу и скрылся в своей комнате. Мои пальцы нащупали на её поверхности крошечный пластиковый рычажок и надавили на него. Раздался щелчок, и кристалл вспыхнул, озарив всё вокруг тёплым светом, таким ярким, что белый день за окном мгновенно потускнел. Глазам стало больно, и я, испугавшись, что ослепну, вернул тумблер в первоначальное положение. Свет погас, но не мгновенно, а плавно, словно яркость постепенно убавили до нуля. Моё дыхание сбилось от накатившего восторга: я был уверен в том, что видел волшебство.
Не знаю, сколько я так простоял в обнимку с кристаллом. Опомнился, когда в комнату заглянул папа, увидел у меня в руках свою лампу и сразу же отобрал со словами: «А ну-ка верни! Всё-таки это тебе не игрушка!» Я так и не осмелился спросить, почему он соврал, что лампа сломана. Этот незаданный вопрос мучил меня целых три года, и когда я узнал ответ на него, то почти не удивился, хотя любому другому человеку это показалось бы совершенно невероятным.
Тайна волшебной лампы открылась мне в тот же вечер, когда мы с отцом вернулись с Космического холма после первого совместного выхода в космос. Мою голову распирало от шокирующей информации, поэтому, когда отец извлёк кристалл из укромного места под шкафом, куда перепрятал его после случая с «антресолью», и назвал оружием против «ничтожеств», у меня не возникло никаких сомнений в том, что это правда. Выяснилось, что полупрозрачный камень, излучающий волшебный свет, имел неземное происхождение.
– Его название – арктурИн, и встречается он только у нас на Арктурии, – рассказывал отец.
– Арктурин? – повторил я, и, чтобы легче было запомнить, подыскал похожее слово. – Арктурин – аквамарин!
Отец продолжал говорить:
– Этот камень может удерживать в себе энергию Арктура, нашего солнца. Структура арктурина улавливает и впитывает звёздный свет, как губка, накапливая в огромном количестве. Чтобы заставить камень засиять, арктуриане воздействуют на него силой мысли, точно так же, как пользуются ей для полетов в космос. Но для удобства я встроил в полость камня обычную электрическую лампочку и батарейки, так арктурин загорается быстрее: щёлкая выключателем, ты ожидаешь, что лампочка загорится, и это ожидание достаточно сильное для того, чтобы зажечь весь арктурин. Точно так же он и выключается. Сила мысли начинается с уверенности, понимаешь? Я вполне мог бы обойтись без лампочки, но тут кроется одна хитрость: таким образом я ещё и замаскировал арктурин под светильник, ведь мама и так ругает меня, что я храню всякий хлам. Бесполезный, по ее мнению, предмет она и выбросить может, а светильник – это все-таки нужная вещь.