Курсантка с фермы. Имитация любви
Шрифт:
— А теперь я уверен, вечер скучным не будет, — сказал администратор уже совсем другим тоном.
— Почему? — осведомилась Рэй.
— Чутье, — туманно ответил котоид и улыбнулся. В этот момент я убедилась в том, что побаиваюсь хауми. Очень уж острыми выглядят их зубы, а смешки и фырканье хауми? Бр-р-р. К тому же, не оставляет ощущение, что разговариваешь с котом-мутантом, а не представителем разумной расы.
Рэй, в отличие от меня, явно расположилась к Рису.
— Понимаю, о чем вы, — произнесла она почти кокетливо. — Может быть, поспорим?
— Простите? — не понял хауми.
—
— А давайте. На что будем спорить?
— На Ветрову. Думаю, ее выиграет младший.
— А я поставлю на старшего. На что спорим, курсантка?
— Десять п.е. Не слишком дорого для вас?
— Обижаете, гражданочка.
— Значит, спорим?
— Спорим.
Хвостатый администратор подозвал к стойке одного из служащих, а сам в нашей компании направился к, собственно, месту продажи. Как я и думала, этим местом был выбран банкетный зал, тот самый, с релакс-установками. В этот раз его оформили по иному: подсветка была спокойнее, как и музыкальное сопровождение. По залу неторопливо прохаживались постояльцы, многие – парами. Пока я оглядывалась, Рэй успела выбрать себе столик.
— Переживаешь, Ветрова? — с улыбкой спросила она.
— Рэй, тебя сегодня тоже сильно побили? Или ты съела что-то эдакое?
— Нет, все со мной в порядке. Почему ты спрашиваешь?
— Ты ведешь себя странно.
— Я просто отдыхаю, — улыбнулась она еще шире, и я заметила в ее глазах азарт.
Очень знакомо… Прекрасная дева, воспитанная в строгости, наконец, получила свободу… и пошла в разнос. Ситуация почти такая же, как и с Милу – сестрой Малейва. Милу так хотела сделать все назло своим родственникам, что чуть не испортила жизнь моему младшему брату. А может быть, и испортила – я по-прежнему мало знаю о том, как сейчас живет братец.
— Курсантка! — игриво позвал меня Рис. — Идемте.
Мы прошли банкетный зал и через открывшийся проем в стене прошли в небольшую комнату, единственной мебелью в которой был длинный белоснежный диван. На нем сидели другие «лоты», курсантки-центаврианки. В отличие от меня, они надели повседневную форму и убрали волосы в хвосты. Все, как полагается.
Курсантки посмотрели на меня, как на слугу спящих. Не знаю, что возмутило их больше: распущенные волосы, не та форма одежды, или то, что я явилась «продаваться» с разукрашенной физиономией. Или их взбесило то, что я младшая?
— Не та форма одежды, — процедила одна. — И волосы нужно собрать в хвост. Так требуется по Уставу.
— Да, — согласилась я, чем заставила центаврианок недоуменно нахмуриться.
— Переоденься, — спесиво бросила другая девушка.
Я бы, конечно, могла объяснить, почему пришла в таком виде, но их надменность так меня возмутила, что я ограничилась коротким: «нет».
Дабы разрядить напряженную атмосферу, Рис встал между нами и возгласил:
— Гражданочки, вы прекрасны, и я уверен, что вас купят за возмутительно много п.е. Но! Все деньги перейдут отелю, и я надеюсь, что вы проявите понимание. С нашей же стороны гарантирую, что для вас троих будет организован прекрасный вечер. Все, что вам купит ваш кавалер, останется у вас. Ужин тоже будет
— Да.
— Нет, — протянула я. — Не понимаю. Объясните, пожалуйста.
Конечно, я все понимала, да Солд высказался однозначно. Но упустить шанс побесить этих дамочек? Нет, я не могу разбрасываться такими возможностями! Да и котоид понял, что я затеяла.
— Никаких действий, направленных на размножение, — чопорно проговорил он.
— А всяческая романтика: поцелуи, обнимания, танцы, входят в список дозволенного?
— Пожалуй, входят.
— Гражданин! — отреагировала одна из центаврианок. — Романтика? Вы серьезно?
Я отвернулась, скрывая улыбку. Центаврианские принцессы решили, что аукцион проводится лишь для того, чтобы показать их исключительную красоту и не менее исключительную родовитость? Да, наверное, так они и решили. Подумали, что это их будут развлекать весь вечер.
Рис так и не ответил точно – нужна романтика, или нет, но перед выходом первого «лота» шепнул мне:
— Вы сильно взволновали однокурсниц. Нехорошо…
— Нечего было спорить на меня, гражданин, — ответила я.
— Туше, гражданочка…
Началось. Рис вышел в банкетный зал, и начал льстиво приветствовать постояльцев и практикантов. Сидя в комнате на диване, мы слушали его голос и старались унять волнение. Как только котоид объяснил, на какой срок можно купить практиканта на аукционе, в комнату вошел одетый в элегантный костюм веганец и увел первую жертву.
Казалось, это длилось вечность. Рис пытался хохмить, но у него выходило не слишком хорошо. И все же постояльцы так и покатывались со смеху. Наверное, их больше веселили не его кошачьи прибаутки, а растерянность на лице первого лота.
«Если ты не выкупишь меня в первые две минуты, Малейв, я тебе отомщу! С особой жестокостью! Если бы не ты со своим дурацким соком, я бы не ляпнула при Солде про аукцион… С-о-о-лд! Ты, фетюк орионский, тоже мне заплатишь за то, что заставил драться с Вальдолой! От вас, мужчин, одно зло! Хоть бы вас рептилоиды сожра…» Поток моих бессвязных мыслей прервался громовыми аплодисментами, грянувшими после рокового слова «Продано».
Рис сказал что-то еще, и в комнату вошел веганец. За мной.
Я поднялась с дивана, поправила волосы и последовала за мужчиной. Сразу стало нехорошо: заболел живот, выступил пот на лице, сердце забилось еще быстрее. Панель отъехала в сторону, пропуская в банкетный зал. Яркий свет ослепил; чтобы я не оступилась, Рис повернулся ко мне и протянул руку-лапу. Схватившись за нее, я прошла пару шагов до нужного места.
— Лот второй, уважаемые граждане! Какая девушка… какая девушка! Знаю, сложно представить, но это хрупкое создание – курсантка! Не обманывайтесь ее внешней хрупкостью, не глядите в эти синие глаза – они вас обманут, а хук справа закончит дело!
Рис продолжал нести феерическую чушь; я его больше не слушала. Меня больше занимали постояльцы. Я разглядывала людей за столиками, и почему-то Ли не было за самыми ближними. А когда я его увидела, меня словно облили ледяной водой.
Он сидел за самым дальним угловым столиком.