Кувыр-коллегия
Шрифт:
— Прошу у тебя, матушка-государыня титула герцога Украинского! — выпалил Миних и бухнулся на колени.
Анна посмотрела на Бирона. Все знал её Эрнест!
— Бога побойся, фельдмаршал. Не собиралась я империю свою на куски рвать. Али шутки надо мной шутишь? Денег тебе не надобно ли?
— Что деньги, матушка?
— Жалую тебе 150 тысяч рублей и чин подполковника лейб-гвардии полка Преображенского, в коем в полковниках я сама состою!
Тон императрицы был такой, что Миних понял, отказываться от подарка
Затем императрица пожаловала фельдмаршала Ласи, многих генералов и полковников, отличившихся на войне. Получили свои награды и братья фаворита Карл и Гутав Бироны. И начался праздник. По столице разъезжали герольды в роскошных убранствах и указ о мире с турками читали гражданам империи. Была пушечная пальба, и взмывали в небо фейерверки разноцветные. Народ на улицах бесплатно угощали водкою и закусками разными….
Посол Франции маркиз де ла Шетарди крутился возле цесаревны Елизаветы Петровны.
— Ваше высочество, сегодня обворожительны.
— Вы столь любезный кавалер, милый маркиз, — мило улыбнулась цесаревна.
— Ваше место не на задворках сего дворца, ваше высочество. Франция на вашей стороне, — голос Шетарди снизился до шепота.
— Что вы, маркиз. Таки слова произносить опасно.
— Но гвардия вернулась в Петербург, ваше высочество. И скоро вам придется действовать. И действовать решительно. Помните о том, что я всегда смогу вам помочь.
— Я буду помнить о вас, маркиз…
Кабинет-министр Артемий Волынский приблизился к герцогу Бирону. Он склонил голову и произнес:
— Герцог, я бы хотел извиниться перед вами, за то, что наказал в вашей приемной пиита Тредиаковского. То был не по злому умыслу.
— Вы хитрый человек, господин Волынский. И неблагодарный к тому же.
— Мне удручает тот, что, ваша светлость, держит на меня обиду. Право же я не хочу быть вашим врагом.
— Не хитрите, Волынский. Вы не просто так явились в мою приемную. И побили вы Тредиаковского совсем не случайно. Что я вам сделал?
— Мне? Мне ничего, герцог. Но вы вредите России.
— России? Но чем я могу вредить России, Волынский? Неужели вы мните себя спасителем России?
— Я русский, ваше светлость. И мне интересы России дороги.
Волынский не стал больше продолжать сей разговор и, поклонившись, Бирону отошел от него…
Сеньор Франческо Арайя дернул Марию Дорио за руку и прошипел:
— Ищете своего шута?
— Ах, как вы надоели мне своей ревностью, сеньор!
— Но вы совсем недавно сбежали с ним из моего дома, как последняя шлюха.
— Не я бежала, сеньор! Меня похитили. И я узнала, что еду не во дворец, а в дом сеньора Мира, только по пути в его дом. Он обманул и вас, и ваших слуг, и меня.
— Но вы, узнав, что вас похитил Мира, не сильно сопротивлялись. Не так ли, сеньора?
Мария Дорио вздохнула. Как он ей надоел.
— Нет, я не сопротивлялась, сеньор. А с чего мне было сопротивляться? Да и зачем? Мира меня на цепь не сажал и в домене запирал как холопку….
Пьетро Мира решил сегодня же решить вопрос с Марией в свою пользу. Хватит ему делить её с капельмейстером. Он подошел к Балакиреву и попросил его принять участие в новой шутке.
— Об этом будут много говорить. Мы сыграем с ним такую шутку, что многие потом помрут от смеха.
— Не хитри, Адамка. Ох, не хитри. Девку задумал похитить?
— Задумал!
— То дело доброе. И в том я тебе помогу. В последний раз ты ловко её умыкнул. Императрица немало над тем смеялась…
Бирон отыскал среди гостей Либмана и заявил ему:
— Лейба, я ошибся в Волынском! Теперь я понял что это враг, и враг который меня не пощадит если возьмет верх. Как он говорил со мной только что.
— Понял, наконец. Я давно говорил тебе это, Эрнест. И положение Волынского теперь крепко при дворе. Если это понял даже Остерман, то дело плохо.
— Думаешь, он станет искать со мной союза против Волынского? — спросил Бирон.
— Уверен в этом. И он, и Левенвольде, и даже Миних. Хотя насчет последнего не уверен. Он сильно обижен на императрицу. Считает, что его не наградили по заслугам…..
Волынский представил императрице рисунки фигур ледяных, что станут нефтью горящей фонтанировать. Анна была в восторге от того.
— А не врешь, Петрович? А то мне кое-кто говорить, что ты и половины того чего обещал мне, не сделаешь.
— Я матушка-государыня сделаю больше, чем обещал. Шествие всех народов империи будет, матушка. И поедут они кто на лошадях, кто на собаках в упряжи собранных, кто на оленях, кто на верблюдах.
— И оные людишки уже в Петербурге собраны? — спросила императрица кабинет министра.
— А вот взгляни матушка на список, — Волынский вытащил из кармана свого кафтана лист бумаги. — Я зачту его. Собраны по твоему повелению, государыня, хохлы, малороссами именуемые, молдаване, татары, иргизы, чуваши, абхазцы, якуты, калмыки, чухонцы, самоеды, мордва, черемисы, башкиры….
— Ой, хватит, Петрович! Вижу и так усердие твое. Не утомляй меня списком своим.
— Такоже животных большое количество привезено для того шествия матушка. И особливо проблемы большие со слоном у нас были, на коем согласно проекту поедут "молодые" наши шут и шутиха. Один слон издох в дороге. А второго с трудами великими доставили сюда. Сама понимаешь, матушка, слон существо нежное до наших морозов не привычное.